Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

• Название: Крылья распахнуть!
• Автор: Ольга Голутвина
• Издательство: АСТ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100187-2

Если душа зовет в полет — надо лететь!

Нет корабля? Нет команды? Нет денег? И в Королевскую небоходную академию принимают только дворян? Значит, не быть Дику Бенцу капитаном-небоходом?

Но Бенц не из тех, кто сдается перед судьбой. И пусть небесная дорога заведет его в контрабандисты. Пусть при этом он ухитрится нажить влиятельных и опасных врагов, в том числе и грозный магический орден. Это не устрашит Дика. Самое важное для него — видеть паруса над облаками и слышать, как звучат над палубой его корабля три самые главные команды:

Крылья распахнуть!

На взлет!

Курс держать!

«Крылья распахнуть!» — первая часть запланированной трилогии «Паруса над облаками», и описывает она мир, явно напоминающий Европу примерно так восемнадцатого столетия, даже основные страны названы достаточно прозрачно: Франусия, Спандия, Альбин, Джермия… Правда, судя по всему, география с европейской не так уж схожа, так что прямые параллели проводить вряд ли стоит. И над этим миром летают самые настоящие корабли — с мачтами, рулём и парусами, а ещё с деревянными крыльями и удивительными животными — лескатами — в трюмах. Лескаты и держат корабли в воздухе, такое уж у них свойство, усиленное магией к тому же. Морские корабли, конечно, тоже существуют, но настоящие смельчаки мечтают только о том, чтобы стать леташом, лучше всего, безусловно, капитаном собственного летучего красавца. С самого детства об этом мечтал и Дик Бенц, уроженец захолустного городка, внебрачный сын провинциальной актрисы. Но куда же такому в капитаны, ведь только дворянам открыта эта дорога!?

---

Сибилла Крэй услышала призыв — да и кто бы не услышал?

Она вылетела на балкон — и, моментально поняв, что происходит, эффектным жестом простерла красивые белые руки к кораблю. В стареньком платье, с наброшенной на плечи шалью, Сибилла была в этот миг прекрасна, как одна из Младших богинь.

Паяц тут же умелся с балкона: он никогда не портил сцены товарищам по труппе.

С корабля полетела длинная веревочная лестница. По ней ловко принялся спускаться молодой человек в черном с серебром камзоле. Небоход был без шляпы, ветер трепал его черные волосы.

Рядом с небоходом на тонкой веревочке спускался большой сверток, к которому был привязан букет цветов.

Зеваки одобрительно загалдели, наслаждаясь бесплатным представлением. Толпа заметно выросла. Из окон соседних домов гроздьями торчали головы. Жильцы перекликались, пытаясь узнать друг у друга, что происходит.

Джош Борха шумно вздохнул.

— Ах, проказница! — растроганно произнес он. — Да об этом слух уйдет в Спандию и Джермию! Мы бы с тобой, Генн, до такого не додумались. Да и шхуну нанять — дорогое удовольствие. Как же она все это обстряпала, а? Вот что значит матерая театральная змея!

Племянник, никогда не споривший с хозяином театра, поспешил восхититься:

— Опыт есть опыт, дядя. Нашим свистушкам у нее еще учиться.

— Продлишь ей контракт, — распорядился Джош.

В коридоре пискнула Златокудрая Розабелла. Мужчины не обратили на нее внимания.

Капитан поравнялся с балконом, с небрежной грацией циркача спрыгнул на перила, а оттуда — на балкон. Он завел конец веревочной лестницы за перила и опустился перед актрисой на одно колено. Та царственным жестом протянула ему руку для поцелуя.

Толпа восхищенно завопила.

— Контракт подпишешь сегодня, — деловито уточнил хозяин. — За шесть дней весть об этом балагане дойдет до «Неслыханных зрелищ». Не увели бы у нас золотую змейку… Если начнет трепыхаться, разрешаю увеличить жалованье. Не перестарайся… так, прибавь немножко…

На балконе молодой небоход поднялся на ноги, по-кошачьи точным движением поймал спущенный на веревке сверток с привязанным букетом, оборвал веревку и с изящным поклоном положил подарок перед красавицей. Та милостиво кивнула, принимая подношение.

— Из этого небесного галчонка вышел бы неплохой актер, — усмехнулся Борха-старший.

А племянник оценивающе глянул на расшумевшуюся толпу, прикинул, как каждый из этих людей понесет по городу новость, и хмыкнул:

— Сегодня Порт-о-Ранго будет аплодировать не прекрасной дочери вождя, а ее сопернице-шаманке.

Небоход на балконе уже взялся за веревочную лестницу… и вдруг выпустил ее, обернулся к Сибилле, заключил красавицу актрису в объятия и крепко поцеловал.

Рев толпы достиг высшего накала. Люди размахивали руками, орали что-то одобрительное; многие, не сдержавшись, целовали стоящих рядом женщин, а те не визжали и не вырывались. Всех накрыли своим крылом чары яркой романтической сцены.

Джош Борха покрутил головой, глянул на толстяка в окне напротив, который стиснул в объятиях свою грудастую супругу, и твердо заявил:

— В «Любимце богов» королеву будет играть Сибилла. Как кивнула-то… всем змеям змея!

За дверью послышался жалобный вскрик и звук падения. Джош Борха глянул за порог и буднично сказал:

— Обморок тебе надо отработать. Плохо теряешь сознание, невыразительно.

А небоход уже поднимался по лестнице на борт, ловкий, легкий, красивый, и все женщины, даже старухи, тихо и жадно стонали, провожая его взглядами.

Чуть кренясь на правое крыло, шхуна неспешно заскользила в воздушном потоке на юг, оставляя позади вольный город Порт-о-Ранго. Впереди и внизу лежал горизонт, иззубленный Хэдданскими горами.

Ожерелье-III. Паутина

1

В дворцах и самые шпалеры

Подчас владеют даром речи.

Ты знаешь, почему на них

Изображаются фигуры?

Чтобы напомнить: кто-то хмурый,

Быть может, за ковром притих.

Лопе де Вега

Холлис Айланн, офицер дворцовой гвардии его величества Аргента Второго, нервно поглядывал то вдоль пустой и мрачной Гобеленовой галереи, то на огромную вышивку в двух шагах от себя. Красивое лицо с рыжеватыми усиками было бледно, а на лбу, под форменным гвардейским беретом, выступили крупные капли пота.

Гобелен, на который эрл Холлис бросал полные страха и отвращения взгляды, отнюдь не заслуживал таких чувств. Пышнотелая дева с бронзовой кожей, наряженная лишь в передник из перьев заморских птиц, жеманно протягивала в сторону раздраженного Айланна букет цветов. Гобелен назывался «Покорение Альбином Таумеклана», и покоренная дева всем своим видом показывала, что ничего не имеет против завоевателей — и, надо полагать, особенно против красавчика-гвардейца.

Но голос, идущий от гобелена, был не страстным, не томным, не покорным… и, что самое неприятное, голос этот был мужским.

— Сколько дней ее высочество пребудет в Андерхилле?

— Либо три, либо четыре.

— Разве время принцессы не расписано по часам? Почему «либо три, либо четыре»? — строго поинтересовалась таумекланка.

Айланн заколебался.

То, что он делал до сих пор, было… ну, некрасиво. Выдавать тайны, доверенные ему царственнородной любовницей… да еще ради денег… а человек, который беседует с ним сквозь гобелен, вряд ли желает добра ее высочеству…

Нехорошо, ах, как нехорошо…

Но поймать на этом благородного гвардейского офицера вряд ли сумеют. Конечно, о поездке принцессы известно узкому кругу придворных, но в этот круг кто только не входит! И высокопоставленные лица, организовавшие сговор принцессы Эннии с принцем Джиакомо, и командир охраны, и лейб-медик, сопровождающий принцессу в поездке, и статс-дама, и парочка фрейлин. А фрейлины могли проболтаться своим дружкам, так что служба графа Данкерна будет иметь богатый выбор подозреваемых.

А вот то, что принцесса шепнула любовнику ночью, знают только он, она и подушка…

Человек за гобеленом правильно истолковал сомнения молодого офицера.

— Вы, конечно, можете отказаться сотрудничать с нами, — произнес он сухо. — Но тогда мы не гарантируем конфиденциальности. Графу Данкерну будет весьма любопытно узнать о вашей былой разговорчивости.

— Я… нет… я…

— И тогда вексель с поддельным поручительством, который сейчас у меня в руках, станет лишь каплей в море ваших неприятностей.

На молодого гвардейца накатило безрассудное, словно со стороны нахлынувшее желание: выхватить шпагу и с криком «Крысы!» пронзить гобелен.

Вместо этого он горячо воскликнул:

— Я не отказываюсь!

Тут же эрл Холлис спохватился и закончил негромко:

— Ее высочество намеревается, сославшись на нездоровье, задержаться в Андерхилле и тайно от свиты посетить Стрекозиные пруды.

— Что-о?.. — Голос человека за гобеленом впервые прозвучал растерянно. — Стрекозиные пруды? Дочь государя?..

— Дочь государя хочет воспользоваться случаем, который вряд ли когда-нибудь повторится. Не каждый день альбинская принцесса путешествует инкогнито.

— Но… Стрекозиные пруды… ужасное место… Если о выходке ее высочества станет известно, ее помолвка с принцем Джиакомо не состоится.

— И вас это сильно огорчит? — не удержался Айланн.

Ответа не было.

Холлис Айланн замер, не решаясь окликнуть человека, которого боялся и ненавидел.

Молчание затягивалось.

В душе молодого альбинца опаска уступила место обиде. В конце концов, он, Холлис Айланн, — не прислуга и не раб, чтобы обходиться с ним столь неучтиво! Гвардеец уже хотел резко поинтересоваться, окончен ли разговор…

Но тут в щели под гобеленом показался уголок серого бумажного листа. С легким шорохом бумага скользнула по гранитному полу к ногам офицера.

Эрл Холлис выждал несколько мгновений. Затем нагнулся, поднял грязный, с прилипшими нитями паутины лист и перевернул его.

Сердце заколотилось, как после долгого бега. Молодой дворянин держал в руках свой вексель на семьдесят два золотых, выданный им старому стервятнику, маркизу Джинглесси, после безумного дня за карточным столом. Вексель, на котором Айланн собственноручно изобразил поручительскую надпись от имени своего командира.

Пальцы эрла Холлиса дрожали, когда он рвал в мелкие клочки проклятую бумагу.

* * *

Двуцвет боком протискивался меж узкими кирпичными стенами. Кирпичи от времени выщербились, частично растрескались в пыль, но невероятной прочности раствор жесткими швами выступал из стены, царапал руки, цеплялся за одежду.

Идти приходилось в темноте. Изредка впереди мрак редел, словно свет сочился сквозь частое сито, а Двуцвет радовался передышке: ниши, затянутые гобеленами, были довольно просторными. И дышалось там немного легче.