Роджер Желязны - Хроники Амбера. Том I

• Название: Хроники Амбера. Том I
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004

Первые пять романов «Хроник Амбера», образующие цикл «Пятикнижие Корвина».

Содержание:

Девять принцев Амбера (перевод И. Тогоевой)

Ружья Авалона (перевод Ю. Р. Соколова)

Знак Единорога (перевод Н. Сосновской)

Рука Оберона (перевод И. Тогоевой)

Владения Хаоса (перевод А. Пчелинцева, М. Пчелинцева)

---

Сколько я понимал, вся наша семейка всегда обладала особыми талантами, но именно Дворкин изучал и анализировал их, а потом формализовал эти таланты, создав Образ и колоду Таро. Он часто пытался обсудить с нами эти вопросы, однако большинству наших эти разговоры казались слишком абстрактными и скучными. Черт побери, мы всегда были слишком практичны. Бранд был чуть ли не единственным, кто проявлял какой-то интерес к этой теме. Да еще Фиона. Я почти позабыл о ней. Иногда Фиона слушала тоже. И отец… Он вообще знал ужасно много, но помалкивал. Времени на нас у него не хватало, и мы не так уж много знали о нем. Должно быть, в основах он разбирался не хуже Дворкина. Разница заключалась в том, как они использовали знания. Дворкин был художником, а кем был папаша, я так и не понял. Ни с кем из нас он не сближался, хотя назвать его черствым отцом тоже нельзя. Когда ему случалось заметить кого-нибудь из нас, он тут же осыпал подвернувшееся чадо подарками и развлечениями. Но воспитание наше доверил придворным. Мне кажется, он просто терпел нас как неизбежное последствие своих увлечений. И я, в сущности, удивлен, что семейка не столь велика, как могла бы быть. Тринадцать живых детей и еще двое братьев и сестра, которые ныне мертвы, — и это за пятнадцать веков его любовной активности. Я слыхал, правда, еще о нескольких, что жили задолго до нас; никто из них не уцелел. Не столь уж впечатляющий итог для похотливого владыки. Правда, и среди нас излишне плодовитых не было. Как только мы обучались заботиться о себе и передвигаться в Тени, отец сразу же отправлял нас туда, чтобы мы отыскали для себя местечки, где жили бы спокойно и счастливо. Так и я попал в тот Авалон, которого теперь уже не было. Насколько я знал, о происхождении папаши знал лишь он сам. Я никогда не встречал таких, кто помнил бы те времена, когда Оберона не было. Странно? Не знать, откуда родом собственный отец, имея в запасе столетия, чтобы удовлетворить свое любопытство? Увы, он был скрытен, проницателен и всемогущ — как и мы, в известной мере. Он хотел, чтобы мы жили долго и счастливо — но так, чтобы не представлять угрозы его собственному правлению.

Чувствовалась в отце, по моему мнению, какая-то неуверенность, какая-то непонятная осторожность, когда речь заходила о нем и давнем прошлом. Вряд ли он мог представить себе, что когда-нибудь перестанет править в Амбере. Иногда в шутку отец начинал ворчать об отречении, но мне всегда казалось, что делает он это специально — чтобы выяснить, кто и как станет на то реагировать. Он вполне понимал, к чему приведет его уход от дел, но все не верил, что такое возможно. А всех его обязанностей, дел и тайных обязательств не знал никто из нас. И сколь пресной ни казалась такая мысль, во мне почему-то крепло убеждение, что на самом деле никто из нас не пригоден для трона. Не раз хотелось мне обвинить папашу в некомпетентности, но, к несчастью, я слишком долго был знаком с Фрейдом, чтобы не усматривать в этом личных мотивов.

И еще: я начинал сомневаться в законности наших претензий. Раз он жив и отречения не было, мы могли рассчитывать не более чем на регентство. Мне не хотелось бы дождаться возвращения папаши, сидя на его троне в качестве преемника. Если честно, я боялся его, и не без причины. Только дурак не боится высших сил, которых не понимает. Но король или регент, у меня было больше прав на этот титул, чем у Эрика, а значит, я должен был добиваться своего. И если некая сила, вынырнув из темного прошлого папаши, могла помочь мне, а Дворкин и был такой силой, — пусть о нем не узнает никто, пока мне не удались мои планы.

«Даже если эта сила способна разрушить сам Амбер, уничтожить все призрачные миры и все подлинные?» — спрашивал я себя.

«В особенности, если она такова, — отвечал я себе. — Разве можно доверить кому-нибудь подобную силу?»

Все мы действительно весьма практично настроены.

Допив вино, я потянулся к кисету за трубкой, прочистил ее и набил.

— Вот, в сущности, и все на сегодняшний день, — сказал я, разглядывая результат своих трудов, и, поднявшись, прикурил от лампы. — А после того я вновь обрел зрение, бежал из Амбера, попал в страну под названием Лоррейн и встретил там Ганелона, а потом явился сюда.

— Зачем?

— Невдалеке отсюда был тот Авалон, что я знал когда-то.

Я сознательно не упомянул, что был прежде знаком с Ганелоном, и надеялся, что он поймет меня правильно. Ведь эта Тень была вблизи нашего Авалона, так что Ганелону непременно покажутся знакомыми вся страна и ее обычаи. Это может оказаться полезным, а потому Бенедикт не должен пока знать об этом.

Как я и надеялся, он пропустил это мимо ушей, увлекшись более занимательными подробностями.

— Как тебе удалось бежать? И как ты только ухитрился?

— Конечно, мне помогли, — признался я, — выбраться из камеры. А уж потом… Там есть еще и такие ходы, о которых не знает даже Эрик.

— Понимаю, — произнес Бенедикт, якобы не выказывая интереса, надеясь, естественно, что я стану продолжать и выложу имена своих сообщников.

Я пыхнул трубкой, улыбнулся и откинулся назад.

— Хорошо, когда у тебя есть друзья, — сказал он, словно соглашался с моей не высказанной вслух мыслью.

— Думаю, в Амбере у каждого из нас найдутся верные люди.

— Хотелось бы так думать, — ответил он. — Помнится, дверь твоей камеры оказалась изрядно оцарапанной, еще ты спалил лежанку и разрисовал стены.

— Да, — согласился я. — Долгое заключение влияет на рассудок. По крайней мере на мой — временами я просто терял его.

— Не завидую твоему опыту, брат, — сказал Бенедикт, — ничуть не завидую. Что ты собираешься делать дальше?

— Еще не решил.

— Не хочешь остаться здесь?

— Не знаю, — ответил я. — А как тут идут дела?

— На меня возложена большая ответственность, — сказал он, и это было не хвастовством, а просто констатацией факта. — Я считаю, что уничтожил главную угрозу. Впереди время относительного спокойствия, и куплено оно дорогой ценой… — Тут он глянул на обрубок руки. — Победа стоила того, однако нормальной обстановка станет не скоро.

А потом он в основном пересказал то, что мы уже знали от юного дезертира. Добавились только детали битвы. Когда предводительница адских дев была убита, ее всадницы кинулись врассыпную и разбежались; большинство погибло, пещеры удалось завалить вновь. Бенедикт решил оставить на поле битвы трофейную команду — его разведчики прочесывали окрестности, разыскивая бежавших.

Он не стал даже упоминать о своей встрече с их предводительницей, Линтрой.

— А кто убил предводительницу? — спросил я.

Неожиданно дернув культей, брат с искаженным лицом ответил:

— Это удалось сделать мне. Хотя я чуть-чуть промедлил с первым ударом.

Я отвернулся, Ганелон тоже. Когда мы рискнули вновь глянуть на него, лицо Бенедикта обрело нормальное выражение, он опустил руку.

— Мы искали тебя, Корвин. Разве ты не знал? Бранд и Джерард искали тебя в Тени повсюду. Ты не ошибся: Эрик все рассказал именно так, как ты предположил. Но мы не полагались на его слова. Не раз тебя пытались отыскать с помощью Козыря, но ты не отзывался. Должно быть, повреждение мозга блокирует вызов. Любопытно. Ты не отвечал, и мы решили, что ты умер. Потом к поискам присоединились Джулиан, Каин и Рэндом.

— Все? В самом деле? Я потрясен!

Бенедикт улыбнулся.

— О! — Я усмехнулся в ответ.

Всеобщее участие в травле означало, что не мое благополучие заботило их, а возможность скомпрометировать Эрика: покушение на братоубийство — хороший повод для низложения или шантажа.

— Я искал тебя вблизи Авалона, — продолжал он, — наткнулся на эту страну, и она очаровала меня. В те дни она была в весьма плачевном состоянии, поколениями трудился и я, возвращая ей былой блеск. Начинал этот труд в память о тебе, а потом полюбил и страну, и народ. Они считают меня своим Хранителем, и я вижу в себе защитника этой земли.

Я был и тронут, и обеспокоен. Не намекал ли он, что я тут напакостил и ему пришлось застрять здесь, приводя землю в порядок, так сказать, прибирать после меньшого братца? Или он понял, что я любил это место, то есть похожее на него, — и старался сделать его таким, каким я бы хотел его видеть? А может быть, я просто стал сверхмнителен?..

— Приятно узнать, что вы искали меня, — сказал я, — но еще приятнее знать, что ты — защитник этой земли. Мне бы хотелось повидать эти края; они напоминают о том, привычном мне Авалоне.

— И это все, что ты хочешь? Просто побывать тут?

— Ничего другого пока не пришло мне в голову.

— Знай тогда, в этом Авалоне не поминают добром твою тень, что правила здесь. Детей тут не называют твоим именем, и Корвин здесь не брат мне.

— Понимаю, — ответил я, — меня зовут Кори. Мы можем быть и просто старыми друзьями.

Он кивнул.

— Здесь всегда рады моим старым друзьям, — ответил он.