Роджер Желязны - Игра крови и пыли (сборник)

• Название: Игра крови и пыли (сборник)
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 978-5-699-06452-6

И вновь герои Роджера Желязны разыгрывают на шахматной доске саму возможность существования нашей цивилизации. Против человека выступают драконы и единорога, искусственный разум и механические убийцы, инопланетные монстры и даже сами земные бога. Далеко не каждая партия этого вселенского турнира заканчивается в пользу человечества. А каков будет окончательный результат — неизвестно, кажется, и самому автору.

---

— Слишком поздно,— сказал Калифрики.— Вы привели меня сюда, чтобы разрушить вселенную, и я сделал это. Но если ее и можно сохранить, не можете же вы вечно жить на месте убийства. Оно уже разрушает вас. Идемте со мной. Обретите новую жизнь...

— Нет! — ответила она.— Я правлю этим миром! Я помню коды команд! Я установила связь с Айдоном! Я держу эту вселенную в руках! Я могу изменить даже физические константы! Я могу деформировать само пространство, чтобы отклонить твою глупую стрелу! Смотри! Я поглотила ее полет!

— За этим последуют топологические и геодезические изменения,— сказал Калифрики.— Но Кинжал Рамы все равно найдет вас. Идем!

— Ты! Ты сразу возненавидел меня за то, кто я есть! Как только я сказала тебе, что я клон, ты сразу понял, что я ниже вас всех! Но теперь я могу уничтожить тебя, ассасин! Ибо я хозяйка точки! Я могу убить тебя любым способом, каким пожелаю! Защититься невозможно!

— Все возвращается на круги своя,— сказал он.— Вы хотите заставить меня погрузить мою Нить в аномалию.

Она дико захохотала.

— Ты бессилен,— сказала она.— Ты уже описал мне, какая путаница произойдет. Наверное, я сожгу тебя...

Калифрики медленно поднял руку так, что запястье оказалось над колодцем.

— Что ты делаешь? — спросила она.— Как ты можешь сопротивляться моему всеведению? Моему всемогуществу? Ты не смеешь дотрагиваться до меня!

— Я говорил вам, что сечение Нити составляет меньше полной окружности,— заявил он.— Я вырезаю сектор из вашего диска.

— Так близко? Ты не можешь. Если искривление распространится на дыру, ты нарушишь термодинамику. Черная дыра не может сжаться.

— Не может,— подтвердил он.— Возможно, Нить переместит энергию и увеличит массу и радиус в качестве компенсации. Но я проявляю осторожность, чтобы не давать ей подходить так близко и не проверять эту гипотезу. Мои чувства простираются вдоль нее.

— Тогда ты не умрешь в огне,— сказала она, слегка проглатывая слова.— Костью — точкой — сифоном — заклинаю вас! Сестры! Уничтожьте этого» человека!

Калифрики резко повернул голову влево, в направлении ее взгляда.

Три Алисы с горящими глазами пересекали овал по направлению к нему. Он медленно отвел запястье от стен колодца.

— Убейте его! — крикнула она.— Пока он не убил нас! Скорее!

Три Алисы только начинали обретать очертания и плотность, но радуга еще просвечивала сквозь них.

Окрепнув, они вдруг бросились вперед, но, пробежав мимо Калифрики, набросились на ту, которая вызвала их к жизни.

— Убийца! — крикнула одна.

— Обманщица! — взвизгнула другая.

— Причина наших мучений! — завопила третья.

Испуганная Алиса попятилась, и Калифрики встряхнул Нить так, что она упала между ними. Стена огня взметнулась перед жертвой трех Алис.

— Нет времени,— крикнул он,— обагрять эту землю вновь! Мы должны уходить!

Он взмахнул Нитью, и она обвила трех Алис.

— Я забираю их с собой,— сказал он.— Идем с нами! Мы должны бежать!

— Нет! — ответила она, сверкая глазами.— Я отклоню твою стрелу! Я сдвину это место! Я еще больше искривлю пространство! — Огни в небе мигнули, потом заплясали.— Я избегну твоего проклятия, лучник! Я... восстановлю!

Я... верну... его... обратно! Я... хозяйка... здесь... отныне! Изыди! Я... изгоняю... вас... всех!

Калифрики вместе с тремя женщинами оказался в Долине Застывшего Времени. Там, в том месте, которое было скульптурой, живописью, картой, он проложил дорогу домой. Он не говорил со своими спутницами, ибо то было место не для слов (и не для ветра, музыки, криков, стонов), и они не благодарили его, даже если и хотели. И пока напуганная Алиса стояла на месте убийства и призывала силу точки, сифона и кости против стремительного Кинжала Рамы, опоясывавшего вселенную, Калифрики перенес трех Алис из земли Зазеркалья в Убар и привез их на свою виллу у моря, хотя и побаивался их, зная, что никогда не посмеет отдать предпочтение одной из них. Но то была проблема, которую надлежало решать в другое время, ибо пути Нити полны прибытий и отправлений, и даже ее владелец не может полностью поглотить ее полет.

Алиса стоит у конца радуги над красным пятном и смотрит в небо. Сифон подпитывает ее, пока она слоями накладывает силу на силу в попытке справиться с непреклонным проклятием, которое она сама вызвала к жизни. Темноволосый человек среднего роста с короткой бородкой сидит у края колодца и смотрит на нее. Время от времени она получает от него удовольствие, и он говорит ей то, что она хочет услышать. Со свежими силами она возвращается к своему поединку с грозными силами, хотя иногда кажется, что окружность в ее вселенной уже не составляет и 350 градусов...

Там, в вышине

Сьюзи познакомилась с Германом в саду, через который она напрямик бегала в школу. Это был очень старый сад, по всему было видно, что никто о нем не заботился.

Когда-то неподалеку стоял дом, и в нем жили люди, которые любили яблоки и которые посадили этот сад. Но люди уехали, дом разрушился, а сад одичал.

Земля была усыпана большими мертвыми ветвями, а живые ветки переплетались над головой наподобие крыши. К середине лета трава вырастала по пояс, повсюду виднелись островки одуванчиков, маргариток и молочая, между деревьями росли кусты дикой ежевики. Все это превращало сад в тенистые, таинственные и непроходимые заросли.

Даже в мае, когда растения еще не такие высокие и сочные, как летом, сад все равно был безлюдным местом, потому что никто, кроме Сьюзи, не срезал через него путь в школу. Никто не знал тропинки через заросли колючек, где можно было пройти, не поцарапав ног. Никто из ее друзей не ходил домой этой же дорогой.

Вот почему в тот чудесный, теплый, солнечный денек в последнюю неделю перед каникулами, когда она повстречалась с Германом, Сьюзи была совсем одна.

Она осторожно пробралась сквозь колючки, обогнула большое дерево, ветви которого свешивались до земли... и увидела его. Он сидел на камне, греясь на солнышке и закрыв глаза.

Она не сразу заметила его, потому что по цвету он походил на старое дерево и, кроме того, сидел не двигаясь.

Сьюзи знала, что здесь раньше не было большого старого дерева. Поэтому она остановилась и что-то сказала.

Она сказала: «О!»

Герман открыл один глаз и посмотрел на нее сверху вниз.

— Привет,— ответил он.

— О! — повторила она, а потом сказала: — Привет,— потому что он ведь первый с ней поздоровался.— А у тебя клюв,— заметила она, посмотрев на него снизу вверх.— Ты — птица?

— Нет,— ответил он.— Для птицы я слишком большой.

— В школе я читала про кондоров,— сказала она.— Это очень большие птицы, которые живут в Южной Америке, они могут летать весь день высоко над Андами.

— Я тоже так могу,— сказал Герман, открывая второй глаз и расправляя крылья (которые до этого были сложены, отчего он и казался похожим на большое старое дерево).

Крылья у него были коричневые и выглядели как кожаные. Они смахивали на тенты киосков пригородной ярмарки.

— Я тоже так могу,— повторил он.— Я могу летать весь день, и всю ночь, и весь следующий день — выше, чем они,— и я больше кондора.

— Значит, ты не птица? — спросила она.

— Разве ты видишь на мне перья? — спросил он в свою очередь.

— Нет,— ответила она, присмотревшись,— Но у тебя клюв и крылья...

— У самолета тоже есть крылья, но от этого он не становится птицей. Дрозд мяукает, но от этого он не становится кошкой,— сказал Герман,— а тюлень лает, но от этого он не становится собакой.

— Значит, ты — летучая мышь,— решила она.— Большая летучая мышь. У них нет перьев.

— Я не летучая мышь!

— Ну хорошо,— согласилась Сьюзи, отступив назад, чтобы получше разглядеть его карие глаза.— Хорошо,— повторила она.— Тогда кто же ты?

— Я — птеродактиль,— ответил он, поворачиваясь так, чтобы она могла разглядеть его в профиль,— Точнее, незарегистрированный вид птеранодона. Но и птеродактиль вполне подходит.

— Что-что? — спросила Сьюзи.

— Птеродактиль.

— Птер-о-дак-тиль,—медленно повторила она.—Что это такое?

— Очевидно,— произнес Герман, тихонько фыркнув,— это нечто получше, чем птицы и летучие мыши, потому что они больше, сильнее и могут летать выше и быстрее.

— Ты хвастаешься,— сказала она.

— Нет! Это правда!

— Даже если это и правда,— решила она,— ты все равно хвастаешься.

— Нет, я констатирую факты. А если эти факты подтверждают что-то хорошее и удивительное обо мне, то это не значит хвастать. Это значит быть честным.

— Все равно хвастаешься,— заупрямилась она,— несмотря ни на что.

— Я ничего не могу поделать, если я такой хороший и удивительный,— объяснил он.— Просто я такой. Если я скажу что-то другое, то я совру.