Дмитрий Шепелев - Жанна

• Название: Жанна
• Автор: Дмитрий Шепелев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-5-699-92882-8

Светлую жизнь певицы Жанны Фриске, наполненную любовью и умиротворением, в одно мгновение перечеркнул диагноз – рак, превратив любимицу миллионов из символа красоты в пациента, за здоровьем которого следит весь мир. Болеть тяжело. Болеть под пристальным вниманием – невыносимо. Эта книга о первом в России публичном, хоть и невольном, опыте противостояния болезни, о достоинстве и силе, с которой хрупкая Жанна приняла смертельный бой. Я очень надеюсь, что эта книга будет полезна тем, кто борется сам или помогает близкому. Сможет поддержать тех, кто отчаялся, и, быть может, вдохновит на веру в чудо спасения. Эта книга об испытании болезнью, о том, как она меняет радужный и привычный мир. О сопротивлении. И разумеется, еще это история любви, без которой любое сражение вряд ли имело бы смысл.

---

…Сколько бы нам ни было лет, какими бы успешными и самодостаточными мы ни были, мы все равно – дети. Мы – дети, пока живы наши родители. Первым человеком, с которым я поделился нашей бедой, была моя мама. Сразу после разговора с врачами я набрал ее номер.

– Что, сынок?

– Они сказали, это опухоль.

– То есть рак? – переспросила мама.

Так в моей жизни впервые прозвучало это слово. Так началась другая жизнь.

– Я люблю тебя, – сказала мама. – Передай Жанне, мы ее любим.

Я повесил трубку и побрел опять через асфальтовый плац и приемный покой к лифтам, потом по коридору в палату. Пока я шел, в голове вертелось совсем не слово «рак», а другое – «любовь».

Я вошел в палату, сел рядом с Жанной, взял ее за руку. Она открыла глаза.

– Ты слышала, о чем мы разговаривали с врачами?

– Нет, а что случилось?

– Похоже, нам придется здесь задержаться. А я просто люблю тебя.

Она улыбнулась.

Скоро болезнь многое поменяет в ее облике. Ко многому придется привыкнуть заново. Единственное, что окажется неподвластным раку, – это ее улыбка. Светлая и теплая. Она останется неизменной.

Я пересказал Жанне слова врачей. Что пока мало что понятно. А планы на будущее они собираются обсудить с нами только завтра.

– Ты любишь меня? – переспросила она.

– Люблю.

– Значит, всё будет хорошо. – И уснула с улыбкой на губах.

Глава 10

Больничное окно затянуто стальной сеткой, настолько мелкой, что разглядеть сквозь нее можно только цвет неба и асфальта. Больше никаких деталей, как ни вглядывайся, как ни напрягай зрение, всё тщетно. Стальные оконные рамы намертво запаяны и не открываются. Кажется, что выхода нет. Только доносится шум живущего внизу города. Автомобили, люди торопятся куда-то, не останавливаясь ни на миг. День за днем, от одного восхода к другому: со своими радостями, трудностями, заботами. Просто живут и вряд ли сейчас думают о том, как хрупка бывает жизнь, каким быстротечным счастье. И как это обрывается в одно мгновение за мелкой сеткой больничного окна, разделяющей жизнь на до и после, на жизнь там и здесь. И огромный мир сжимается до размеров палаты.

Возникает ощущение абсолютного одиночества, будто ты единственный из всех переживаешь сейчас нечто подобное, в то время как все остальные беспечны и легки. Какое заблуждение.

За моей спиной в медицинской кровати лежит та, которая еще недавно была самой здоровой женщиной на свете, та, которая родила нашего сына и с которой я собирался прожить всю жизнь, состариться и умереть в один день. И все эти планы поставил под сомнение один-единственный диагноз с «неутешительным прогнозом». За что? Неужели за то, что мы были так беспечны и не думали о плохом? Что мы сделали не так? Почему Жанна? Она была самым здоровым, эмоционально и духовно сбалансированным человеком из всех, кого я знал. Никакой хирургии красоты, никакого вмешательства в здоровье и тело. В чем мы виноваты и как теперь с этим жить?

Пациенты часто задают эти вопросы. Кажется, если найти на них ответы, то всё образуется, вновь встанет на свои места, можно будет что-то поправить, переиграть.

Всю жизнь я веду дневник. Иногда чаще, иногда реже. Для меня это способ разобраться в себе, а в самые отчаянные минуты дневник был просто жизненной необходимостью, чтобы не сойти с ума. Мне оказалось не с кем разделить неожиданно свалившиеся на меня потрясения. И поэтому в свободные минуты я писал. В те дни Жанна почти не разговаривала и плохо понимала, что происходит. Мне страшно не хватало ее. Я привык к тому, что она – мой самый верный и единственный собеседник. Я разговаривал с ней в моем дневнике и не рассчитывал на то, что она когда-нибудь это прочтет.

Из дневника, лето 2013 года:

«Ты заболела.

“За что?” “Почему?” С тобой я ощутил гармонию, спокойствие, радость, добро, любовь. Не было драм и истерик, проклятий и битой посуды. Наоборот – была душа. Мы не разменивались на мелочи, не искали подвохов, не терзали себя и друг друга. Когда мы вдвоем, я ощущаю равновесие. Мы – вода и ветер. Тогда почему это произошло? Ведь мы, как я думаю, не нарушили баланс. Мы просто были счастливы. Только ты и я. “Почему?” Быть может, тяжелые испытания даются тем, кто может вынести их достойно? Да нет, сколько примеров. Ведь мы не единственные. Тогда что мы – просто статистика? Просто не повезло? Одно знаю точно: это испытание не должно сломить ни одного из нас. В нас есть свет. И я не хочу, чтобы он погас. В этом я вижу наше испытание. И если выдержим – значит, будем светить еще ярче. А если нет?»

Тогда я задавал себе эти вопросы впервые.

Мы с Жанной никогда не разговаривали о смерти. С какой стати? Про старость – да. Жанна любила фантазировать на эту тему, представляя себя сухой загорелой старушкой с длинными седыми волосами. Шутила, что будет жить на берегу океана, баловаться марихуаной и флиртовать с серферами. Забавная моя.

Не скрою, когда я услышал – «рак», первое, что пришло мне в голову, – «смерть». Мне стыдно, ведь это невежество. Рак опасное, но не всегда смертельное заболевание. Мои знания были (да, пожалуй, и остаются) довольно поверхностными. Никто из моих родственников тяжело не болел. Я ничего не знал, просто потому что жизнь не сталкивала. Я был оглушен, у меня не укладывалось в голове, как жизнь может выписывать такие зигзаги, делая крутой разворот – от чистого счастья к тихому ужасу.

Мало кому удается безропотно и спокойно принять известие о болезни. Существует общепринятая градация эмоций, которые испытывает пациент или его близкие, узнав о тяжелом диагнозе.

• Первая стадия – это отрицание. «Этого не может быть, произошла ошибка!»

• Вторая – гнев, сопровождающийся вопросами «почему?», «за что?». В этот момент пациент обвиняет в происходящем других и даже себя.

• Третья – торг, попытка договориться с судьбой, попытка всё «исправить».

• Депрессия.

• И, наконец, последняя, пятая стадия – принятие, или смирение.

Психологи отмечают, что далеко не каждый проходит через все пять перечисленных стадий и необязательно в приведенном порядке. Однако, я убежден, осознание происходящего не только важно, но порой спасительно.

Болезнь – такая же часть жизни, просто, в отличие от счастливых моментов, большинство предпочитает ее не замечать. Все мы, пока здоровы и счастливы, пока не коснулось нас или кого-то из близких, гоним от себя мрачные мысли. Болезнь всегда не вовремя и некстати. Болезнь, а тем более тяжелая, – всегда удар. Только она, думаю, не наказание и не расплата, а скорее важный урок и даже счастье. Счастье через страдание.

Болезнь заставляет посмотреть на мир другими глазами, привыкнуть к мысли, что каждый в той или иной степени нуждается в поддержке, любви, сострадании. Болезнь учит ценить сиюминутное, благодарить за каждый новый восход, радоваться мелочам. Это горький, но необходимый опыт, после которого жизнь уже никогда не будет прежней. А на вопросы «почему» и «за что» я так и не нашел ответ. Просто потому что.

Жанна все время спала, не приходя в себя, изредка открывая глаза. Было понятно, она не здесь, где-то в сумерках, где-то между жизнью и смертью. Однако иногда наступали минуты просветления. И тогда я забирался на ее больничную кровать, и мы разговаривали. Мы были ошарашены. Рак мозга.

Самым откровенным из тех больничных разговоров был разговор о Боге. Жанна была верующим человеком, хотя в церковь ходила редко. В тот день я признался ей:

– После того, что произошло с тобой, как я могу поверить в Бога? Ты не заслуживаешь всего этого.

– Никто из нас не знает, каким был изначальный план… – ответила она мне.

Я взял ее за руку.

– Знаешь, сколько бы ни было нам отпущено и каким бы трудным ни был этот путь, я хочу пройти его вместе с тобой. Я люблю тебя и буду рядом всю нашу жизнь, какой бы сложной она ни оказалась. Я буду бороться за тебя сколько хватит сил…

В голове крутилось дурацкое: «…пока смерть не разлучит нас». Почему вдруг? Формальные слова из официальных текстов вдруг оказались осязаемы и значимы. И я впервые задохнулся от ужаса: это на самом деле происходит с нами обоими здесь и сейчас; Жанна действительно серьезно больна, и всё может кончиться плохо…

Нет. Ни за что. Тогда я даже не мог представить, через что нам предстоит пройти, сколько придется биться за жизнь и свое право на счастье. Но уже тогда твердо знал: если есть хотя бы один шанс вырвать мою девочку из этого кошмара, я сделаю это. Я переверну весь мир, найду лекарство, врачей, больницу, что угодно, но только не сдамся.

– Ты веришь мне? – спросил я ее. Она кивнула, улыбнулась и закрыла глаза.

Так началась наша больничная жизнь и наша борьба. И пока я в душе «вел торги», ее принятие болезни было абсолютным. Никогда – ни взглядом, ни жестом, ни движением брови – она не дала никому понять, что сердится на судьбу. В свойственной ей манере, Жанна восприняла свою болезнь стоически, без жалоб. В эти роковые дни она, как и прежде, вместо того чтобы плакать, улыбалась. Помнишь? «Если не знаешь, что сказать, улыбнись». Если больно так, что хочется выть, – улыбнись. Если страшно – улыбнись, страх отступит.