Александр Забусов - Характерник

• Название: Характерник
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Боевая фантастика

Своим читателям: Дико извеняюсь за то, что выложил на самиздате рукопись «Кривич», но было просто интересно, «как оно всё». Сам знаю, что лажа, но писал её чисто на спор. Военные не слишком отдают должное белитристике (почти не читают), а тут под влиянием «хорошего настроения» зацепились языками за книгу «Ведун». Поспорил в своём армейском коллективе, что за 45 суток отпуска накрапаю подобную книжку, вот весь отпуск за клавиатурой и провёл. На географию, стиль и прочее, акцент не делал, персонажей вывел из всех тех, с кем сталкивался за долгую службу. Кстати, кто читал, случай с пионерлагерем — реальный, глава администрации района напряг командование и офицеры всё лето занимались подростками. Вобщем ящик коньяка, выиграл. «Кривича» написал лет десять тому назад. Почитал отклики. Спасибо. Добавлю, что люди в погонах не херувимы и крылышек за спиной нет (парашутная сумка не в счёт), а помимо бригад, есть офицерские части…

Теперь о «Характернике», писал для души, зная тему и никто не подганял, а географию учил в основном не по картам. Читайте.

С уважением А. З.

---

Александр Забусов ХАРАКТЕРНИК

В структуре самого воинского сословия особую группу, можно сказать касту, составляли витязи-характерники. Характерники — это те, кто «избавлен от смерти Харой». Хара, или Лада, по представлениям наших предков, — это Любовь. Она является частью Бога, исходящей от него любовью яко лучи света, исходящие от Солнца и согревающие все живое. Лада мыслилась как единство порядка и любви. Отсюда и такие слова, как «поладить», «уладить», то есть привести к гармонии, согласию и миру. Лад понимался и как красота, отсюда слово «ладный». Небезынтересно происхождение слова «хоровод». «Хара-вод» понимался как танец любви, движение к гармонии и т. д.

Однако витязи-характерники были воинами. Здесь парадоксально сталкиваются любовь и война. Но парадокс кажущийся, так как казаки-характерники — это воины, ведущие брань с миром Навей (демонами), и только любовь является той тонкой, но прочной нитью, которая позволяет удержаться, не отступить, не стать слугой мира тьмы.

В. Мешалкин, Е. Баранцевич, К. Тютелов «Славянская здрава».

ЧАСТЬ 1. Потомок Перуновых Хортов

Глава 1. Детство

С улицы, послышался призывный крик. Кричали в унисон сразу несколько голосов, заставляя напрягаться собак на соседних подворьях, выказать свою нужность в деле охраны хозяйского добра, подать и свой голос, присоединяясь к призыву из-за забора.

— Сере-ожка-а! Сере-е-га-а!

Задвинутые матерью с вечера шторы, не позволили лучам летнего солнца проникнуть в его комнату, а в открытое окно потоком попадал прохладный утренний воздух, не успевший прогреться до состояния полуденного жара. В окно снова влетел разноголосый призыв:

— Сере-е-о-га!

Соскочив с кровати, скрипнувшей панцирной сеткой, в трусах и майке подбежал к окну, отодвинув штору, на полкорпуса высунулся наружу.

— Чего?

— Айда гулять! Чего спишь так долго? Скоро девять уже!

— Щас! Подождите минут пяток, только оденусь, да хоть кусок хлеба проглочу.

— Давай! Мы тебя под вишнями подождем.

Сергей, малец двенадцати лет от роду, жил как многие его друзья, на съемных квартирах, с отцом и мамой, учился в школе, а сейчас отрывался до поздних сумерек, «гоняя собак» на летних каникулах. Мама уже ушла на работу, оставив на кухонном столе нехитрый завтрак для «гулены», а отец на данный момент вообще отсутствовал в их доме, выполнял интернациональный долг в далеком Афганистане, командовал ротой, и имел звание капитан. Сергей гордился отцом, очень скучал за ним, но знал, что в отличии от гражданских, кадровые военные не могли себе позволить постоянно находиться с семьей. Придет время, и он, так же как отец, наденет офицерские погоны, будет кочевать по гарнизонам, а если потребуется, то и воевать. Это даже не обсуждается.

Поселок Листвянка, затерянный в Оренбургских степях, представлял собой вытянутые по обеим сторонам асфальтированной дороги, километра на три, ряды подворий, с добротными одноэтажными домами и хозяйственными постройками. Зажиточными хозяйствами в СССР, мог похвастаться не каждый населенный пункт такого масштаба, но здесь все дело было в том, что коренное население поселка, составляли немцы, переброшенные сюда с незапамятных времен, освоившиеся, и основательно пустившие корни. Их тяга к порядку, передававшаяся с молоком матери, и умелое ведение хозяйства, сделали свое дело, в Листвянке было все для нормальной жизни: своя водонапорная башня, своя электростанция, котельная, клуб, мельница, даже гаштет, где старшему поколению односельчан можно было провести время в коллективе друзей, а не только вкусно поесть. Глядя на местную живность, можно было подумать, что коров моют по два раза на дню, а кормят больше чем это необходимо. Отары овец радовали глаз любого, кто в этом хоть чуть-чуть разбирался. Помимо того, что каждое семейство растило на дому свиней и бычков, совхоз тоже содержал свиноферму, вынесенную вместе с коровниками километров на семь от поселковой усадьбы. Орднунг ист орднунг. Если ко всему этому прибавить сахарный завод, поля, засеянные злаковыми культурами и картошкой, то картина сложится полностью.

На одном из концов населенного пункта Листвянка, с правой стороны от дороги, как раз в том месте, где асфальт плавно переходил в проселок, раскинулось хозяйство армейской части, в которой служил отец Сергея. Это была вторая воинская часть, которую помнил парнишка в своей сознательной жизни, где продолжилась служба отца после переезда. Здесь и в школу пошел и друзьями обзавелся. Жили счастливо, и если бы не командировка отца, да вот еще бы мать не так часто болела, совсем бы хорошо жили. У матери было слабое сердце, берегли они с отцом маму, как могли, вот только государству было все равно. Уезжая, отец сказал:

— Береги нашу маму, сын.

Сергей старался. Учился хорошо, помогал, всячески пытался не расстраивать. Скоро у отца отпуск, и так уже больше года не виделись. Приедет, втроем махнут на родину отца, будут рыбачить, отдыхать, отрешившись от повседневных проблем, но это будет потом, уже скоро, а сейчас, сейчас его ждут друзья.

На ходу, зубами отрывая куски от краюхи хлеба, пересекая палисад, давясь мякишем, с полным ртом поздоровался с соседкой, объемных размеров теткой, развешивавшей белье на веревке в соседнем дворе.

— Гутен таг, танте Магда!

— Доброе утро, дорогой, — улыбнулась мальчишке, дородная тетушка.

Калитка, смазанная рачительным хозяином, без скрипа закрылась за спиной, выпустив парня на оперативный простор. Сергей вприпрыжку побежал к заветному месту, месту встречи немалой ватаги поселковой детворы примерно одного возраста. Вот и высокий забор, выкрашенный зеленой краской, старые вишневые деревья перед ним, посаженные густо, скорее, для создания тени в степном районе, чем для получения урожая. Сережка издали, в густой вишневой поросли, заметил скопление однокашников, в его ожидании смоливших «Приму».

— Ну, тебя ждать! — крепыш с рыжими вьющимися волосами Рольф, помотал головой.

— Куда пойдем? — перешел в наступление опоздавший. — На дамбу или на реку?

— Не, на дамбу не пойдем. Жарко на «болоте».

В степи очень часто, в местах, где на поверхность земли выходили воды ручьев, низменности между пригорками, перекрывали насыпными дамбами, создавали искусственные водоемы для того, чтоб напоить скотину на выпасе, там же разводили рыбу. Такие водоемы были ненадежны, в слишком жаркое лето могли высохнуть, но чаще все же, выполняли свое предназначение. По берегам этих искусственных прудиков не росли деревья, они просто не могли там выжить, и голая, горячая степь подходила к самой воде. Иное дело река. Ее берега прорезали степь в километре от Листвянки, густо поросли ивняком и вязами. Вода не скаредничая, отдавала свою прохладу и влагу прибрежной полосе зеленой поросли. Подманивала детвору к нешироким пляжикам, заставляла принимать загар, по часу играть в «жука», а если та перегревалась, укрывала под листвой деревьев. Заросли луговой земляники, подступавшие к берегу, угощали проголодавшихся оторв сладким лакомством напоенных солнцем ягод.

Большой гурьбой, шаркая ногами, цепляя сандалями и кедами пыль на протоптанной десятками ног узкой дороге, ведущей на речку, ватага, громко переговариваясь, двинулась купаться. Со стороны можно было сразу определить, что в столь хлопотном и разномастном коллективе уживаются сразу два лидера, не устраивая конфронтации между собой, они, скорее всего, дополняли друг друга. Сережка и его лепший друг Рольф, рыжий крепыш, и одновременно одноклассник Сергея, с кем тот сидел за одной партой вот уже четыре года. Вот вокруг них-то и скучковалась сия шалая компания, готовая на многое выдуманное этими двумя «генераторами идей».

Взрослые не обладают гибкостью взаимодействия в среде. Делят окружающих на различные группы для общения. Вращаются чаще всего в одной, ну двух выделенных каждым. Друзья — это святое. Но их, как правило, мало, а живут они не всегда рядом, особенно в среде военных. Соседи, ну это как кому повезет, а то иногда бывает…. Товарищи по работе. Знакомые. Земляки. Кунаки. Родственники. Да мало ли какая группа, еще отыщется на жизненном пути.

Дети, существа особого порядка, пока они дети. Даже попав в совершенно чужой коллектив, способны в короткое время освоиться в нем. И без влияния взрослых, нет для них, ни национальных признаков, ни степени зажиточности родителей, ни языковых барьеров, и другой наносной шелухи. В Листвянке, детвора смешалась так, что играл роль только возрастной признак. Ну, не будет пятнадцатилетний пацан дружить с мелкими, он уже начинает заглядываться на девиц своего же возраста. Общих интересов нет. А у тех, у кого разброс возраста небольшой, нормально уживаются. Так, дети военных освоились в среде детей немецких «колонистов», и чувствовали себя превосходно. Мало того, немецкий язык для них стал поистине родным, во всяком случае, лялякали они на нем, как на родном, часто переходя с русского на немецкий, и так же непроизвольно, обратно. Советский Союз, во главе с партией коммунистов, только казался творением нового строя, на самом деле, как был империей так нею и остался, приняв под крыло многонациональную общность — советский народ. В последние годы, детвора по высказываниям родителей могла делать вывод, что не спокойно на окраинах «империи». На юге бузят армяне с азербайджанцами, не могут в рамках одного государства поделить Нагорный Карабах. На западе подняли голову прибалтийские националисты, мутят умы простого народа. Но это так далеко от Листвянки, а правительство у нас умное, разберется, поправит, накажет, и снова будет во всей стране хорошо. Как говорят женщины: «Главное, чтоб не было войны!».