Наталья Никитина - Полтора килограмма

• Название: Полтора килограмма
• Автор: Наталья Никитина
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Старый смертельно больной миллиардер Дэн Харт инвестирует свое состояние в исследования в области трансплантации человеческого мозга в тело донора. Он решает стать первым на ком будет проведена эта операция. Донором становится молодой русский байкер. Понимая, что данное открытие бесценно и старик может стать самым богатым человеком в мире. К Харту в компаньоны напрашивается криминально известный богач Ричард Броуди, чьи деловые партнеры не раз погибали при загадочных обстоятельствах. Харт отказывается от сотрудничества с Броуди. В ответ тот угрожает похитить внучку старика… На какую же авантюру решится главный герой ради спасения близких ему людей?

---

Я рассмеялся.

– Правда, так и было! Я что хотел? Мне нужно уехать на три дня, так что не теряй. У тебя всё

нормально? Может, что нужно? – обеспокоенно склонившись, спросил Том.

56

– Тевизо, – промямлил я.

– Не понял. Повтори, – и наклонился еще ниже, так, что я смог рассмотреть каждую пору его

эбеновой кожи.

– Те-ви-зо, – уже по слогам повторил я попытку.

– А-а-а, телевизор? – догадался он.

– Да.

– Сейчас, организую, – тоном факира отозвался Том и, щелкнув ради смеха каблуками туфель,

вышел.

Миновало добрых полчаса. Наконец, в дверь боком протиснулся Том, неся в руках плазменный

телевизор.

– Из своего кабинета забрал, – гордо и одновременно жалобно посетовал он.

Следом вошел санитар и помог ему установить плазму на противоположной стене.

Они ушли, а я принялся вникать в глобальные мировые реформы, произошедшие за эти почти два

года. Несмотря на часто возникающие головные боли, мысли были ясные, мозг требовал интеллектуальной

нагрузки. Но счастье длилось недолго. Через час Наоми выключила телевизор, дала дозу обезболивающего

препарата, и я опять уснул.

По моим расчетам, прошло не менее двух месяцев с того дня, как я пришел в сознание. Катетер

убрали и установили на стене палаты динамик для голосового вызова медсестры в случае необходимости.

Каждое утро в одно и то же время мне измеряли артериальное давление. Затем везли в соседний

кабинет на физиопроцедуры. После завтрака наступала очередь сеанса акупунктуры, чередуемой с

фармакопунктурными видами воздействия. В целях насыщения мозга кислородом мне назначили

оксигенобаротерапию, или, проще говоря, барокамеру. Я покорно доверял свое тело в распоряжение

медицинского персонала, порою даже не следя за ходом сеанса, будь то лазерный луч, магниты или даже

пиявки.

Улучшения, конечно, есть. Складывается впечатление, что поверх мышц на меня надели чужую кожу.

И вот сейчас, по прошествии двух месяцев, я стал чувствовать, что эта чужая кожа начала истончаться,

появилась чувствительность именно моей родной кожи. Временами возникало нестерпимое желание

почесать какую-либо часть тела – это так восстанавливалось кровообращение и работоспособность

нервных окончаний. Тело постепенно оживало, но по-прежнему оставалось неподвижным. После

применения аппарата, название которого я не запомнил, исчезли тяжесть в голове, головокружение и шум в

ушах. Как мне объяснил Дитте, этот прибор изучает прохождение нейроцепных реакций и мышечных

импульсов, находит места сбоев в их работе и предлагает акупунктурные точки воздействия для

восстановления нормальной работоспособности. По окончании сеанса с этим аппаратом меня на сорок пять

минут обертывали в экранированное металлизированными нитями лечебное одеяло в целях оптимизации

механизма саморегуляции организма. Во время обертывания тело казалось тяжелее раз в пять, словно на

шею повесили гигантскую гирю. Тело покрывалось потом. А я лежал и изнывал от скуки.

После «одеяла» наступало время лечебной физкультуры. Мне сгибали и разгибали руки, ноги,

пальцы, причиняя острую боль в области суставов. Я сжимал зубы покрепче и терпел, понимая, что всё это

необходимо во избежание контрактур суставов.

Это повторяется изо дня в день, и уже порядком наскучило, но сегодня произошло кое-что новое.

После обеда меня привезли в кабинет томографии. Там находился Кирк Бэйнион – известный в Америке

нейробиолог. На вид ему лет шестьдесят. Приземистая рыхлая фигура, подбородок утюжком, седеющая

шевелюра, незнакомая с расческой, острые, всё подмечающие глаза и кустистые брови. Он создал

подробную карту моего мозга: в ней сеть из ста шестидесяти километров нервных волокон, называющихся

белым веществом, соединяют разные участки мозга, порождая всё, что мы думаем, переживаем и

ощущаем.

Меня переложили на жесткую кушетку, поместив голову в открытый пластиковый короб. Рентгенолог

опустил мне на лицо белый пластмассовый шлем. Сквозь отверстия для глаз я смотрел, как он прикручивает

каску покрепче, чтобы все девяносто шесть установленных в ней миниатюрных сенсорных антенн оказались

как можно ближе к мозгу и смогли лучше уловить испускаемые им радиоволны. Кушетка въехала в

цилиндрическую утробу томографа.

Магниты, окружавшие меня, начали гудеть и попискивать. Целый час я лежал неподвижно, с

закрытыми глазами и пытался сохранять спокойствие. Это было непросто. Плечи упирались в стенки

томографа, и я, подавляя приступ паники, старался дышать ровно, гнать мысли о том, что лежу как в гробу.

– Дэн, попытайся максимально расслабиться, – сквозь гул работающего томографа через микрофон

раздался чуть хрипловатый баритон Бэйниона. – Сейчас к мозгу будет подаваться фильм с интервью,

который ты уже видел. Это экспериментальный метод, но есть вероятность, что он поможет расшевелить

твою память.

57

Мой полуторакилограммовый кусок плоти под названием «Мозг», отчаянно о чем-то думал, не желая

расслабляться. Возможно, виною тому был дискомфорт и легкая паника, внушаемые тесной темной

кабинкой.

– Так дело не пойдет, Дэн, – устало звучал прокуренный голос из динамика. – Твои воспоминания

воспроизводятся группой нейронов, напоминающих по форме морского конька, отсюда и название —

гиппокамп. Он пробуждает в мозге обширную сеть связей, которая возникает, когда мозг вызывает

знакомую ему в прошлом информацию. Твой страх передается электрическими сигналами в миндалевидное

тело мозга и подавляет воспоминания. Просто расслабься, а еще лучше попытайся уснуть. Фильм будет

напрямую подключен к нейронам гиппокампа, это встряхнет твою память.

Голос в динамике звучал умышленно монотонно и успокаивающе. Я немного расслабился, закрыл

глаза и невольно стал вспоминать содержание фильма. Хотя не исключаю, что именно подключенные к

голове провода вызвали видения в виде эпизодов из того интервью.

Томограф тихо гудел, и вскоре я даже задремал.

Раздался щелчок – и кушетка медленно поехала. Я открыл глаза. Приглушенный свет наполнял

кабинет. За стеклом находился Дитте и Бэйнион. Они склонились к монитору компьютера и, изредка

перекидываясь парой слов, внимательно что-то там рассматривали.

Пазл в моей голове не сложился. Тем не менее новые фрагменты в памяти всё же появились. Какие-то

лица, словно голограммы, возникали в сознании – прозрачные, не имеющие под собой материи, глубины

понимания.

И еще пришло осознание того, что я не имею ни малейшего представления о том, как выгляжу! Более

того, я даже примерно не представляю свой возраст.

Меня перевезли в палату, и через некоторое время вошел Кирк. Он без лишних церемоний устроился

на краю кровати.

– Голова болит?

– Нет.

– Скажи, после … – Бэйнион запнулся, – ну, той процедуры в томографе. Какие-нибудь новые

воспоминания появились?

– Да.

– Они связаны с фильмом?

– Да.

Лицо Бэйниона осталось усталым и беспристрастным, словно он вовсе не удивлен успешным

результатом.

– Завтра еще раз поспишь под этот фильм, только тебе нужно учиться расслаблять голову, работай

над собой. Том и Джим – самые близкие для тебя люди. Они могли бы записать аудиоинформацию из

твоего прошлого. И мы будем по частям заполнять память, как это было сегодня. Согласен?

– Да.

– Мы изучили мышиный мозг. Одна его частица, размером с крупинку соли, содержит информацию

объемом около сотни терабайт. Примерно столько же места заняли бы двадцать пять тысяч фильмов в

высоком разрешении. Вот и представь, какой масштаб работы нам предстоит. Ладно, отдыхай.

Бэйнион вышел из палаты, а я принялся жонглировать новой информацией. В памяти всплывали

какие-то лица, имена, события, словно перед глазами проносился причудливый вернисаж фотоснимков. Но

лица никак не желали объединяться с именами, зияющие повсюду пустоты не давали сомкнуться

информации в единое целое.

И еще терзали сомнения. Среди новых видений был большой особняк на побережье и четкое

осознание того, что это мой дом. Если это соответствует действительности, то, получается, я очень богат!

Тогда это проливает свет на происходящее здесь! Что, если мне в мозг заносят абсолютно чуждую

информацию? Я чистый лист бумаги в их руках, они в состоянии написать на нем всё, что пожелают. Этот

самый Джим может выступать заказчиком в таком грязном деле! Ведь, судя по степени родства, на котором

он так горячо настаивает, наследство должно достаться ему. Он уверяет, что есть еще и дочь, которая не

объявилась ни разу и даже не позвонила мне, что опять же противоречит его словам. Неужели сэкономили

денег на актрисе, которая сыграла бы роль любящей дочурки?