Елена Браун - Войны Роз: История. Мифология. Историография

• Название: Войны Роз: История. Мифология. Историография
• Автор: Елена Браун
• Издательство: Центр гуманитарных инициатив
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98712-645-5

В рамках данного исследования последовательно реконструируются три слоя восприятия Войн Роз: глазами джентри, живших во времена противостояния Йорков и Ланкастеров, с точки зрения англичан XVI в. и с позиции профессиональных историков.

За более чем пятьсот лет представления о Войнах Роз сделали почти полный круг. Современники принципиально не вникали в детали престолонаследия, уважительно относились ко всем королям и королевам. Они сетовали, что борьба за престол не лучшим образом сказывается на положении дел в королевстве, но не считали происходящее катастрофой.

В конце XV — XVI вв. конфликт Йорков и Ланкастеров все больше драматизировали и систематизировали. Шекспир прибавил полотну ярких красок, и следующие три столетия историки некритически воспроизводили драматическую версию тюдоровского мифа. В XX столетии стереотипы были сломлены, и в итоге исследователи пришли к тому же, что и современники. Как и людям XV в., нынешним историкам очень многое не ясно; подобно современникам они почти не критикуют участников конфликта; наконец, в оценке степени воздействия Войн Роз на повседневную жизнь исследователи теперь склонны полагаться на мнение очевидцев.

---

Близким по значению к термину «друг» являлся часто встречающийся в архивах Пастонов, Стоноров и Пламптонов термин “well-wilier” (доброжелатель). Значение этого слова для джентри XV в. не имеет практически ничего общего с его современным употреблением. В эпоху Войн Роз «доброжелателями» джентри называли равных им по положению людей, с которыми их связывали общие деловые интересы. Однако, семантическое поле термина «доброжелатель» было несколько более размытым, чем у термина «друг». Если поддержка друзей выражалась в реальных действиях, то «доброжелатели» помогали друг другу в основном советами{152} и сообщением полезной информации{153}. По-видимому, интересы «доброжелателей» были связаны не так тесно, как интересы членов «дружеских союзов».

Возможно, объединения «доброжелателей» включали в себя несколько союзов «друзей», чьи позиции в фактически бесконечных земельных спорах приблизительно совпадали. Следует заметить, что именно к кругу «доброжелателей» джентри XV в. относили своих дальних родственников. Например, шурин Уильяма Пламптона, упомянув о том, что его родственнику нужен совет, назвал его именно «доброжелателем» сэра Пламптона{154}. Точно так же Томас Малл (Mull), дальний родственник Стоноров, в письме, адресованном Томасу Стонору, причисляет себя к его доброжелателям: «Ни я, и никто из ваших доброжелателей не сделает ничего, что не служило бы к вашей чести»{155}.

Анализ источников позволяет выдвинуть следующую гипотезу. По-видимому, в том случае, когда речь не шла о членах «малой семьи», отношения родственников определялись не столько степенью родства, сколько социальным положением того или иного члена большой семьи. Выше уже упоминалось, что родственники в письмах друг к другу могли употреблять обращение «господин», а также называть себя «свитскими» адресата. По-видимому, обращения в письмах родственников напрямую зависели от их социального статуса. Равные употребляли конструкцию «достопочтенный брат (кузен) и друг» или просто «достопочтенный кузен (брат)»{156}. Но та же степень родства при более низком общественном положении автора письма приводила к употреблению таких выражений как: «от вашего бедного кузена (by you pour Cosin)»[34] или «Ваш готовый услужить брат (your serviseable broter)»[35], и даже «ваш слуга/свитский»[36]. Соответственно, если имущественные интересы родственников не расходились, то родственные отношения определяли принадлежность к одному и тому же объединению «доброжелателей». Однако конкретное положение внутри этого объединения и степень близости отношений определялась не только и не столько степенью родства, сколько степенью влияния и богатством, т.е. объемом поддержки, который джентри могли оказать друг другу. Поэтому родственные отношения за пределами «малой семьи» в среде джентри, как правило, строились по тому же принципу, что и союзы «друзей», более того, они могли оказаться менее важными, чем «дружеские». Например, Годфри Грин согласился на заключение брака своей сестры с человеком неблагородного происхождения, не имеющим земельной собственности или другого недвижимого имущества, то есть фактически на мезальянс, лишь потому, что ему покровительствовала влиятельная леди Р.{157} Родственные отношения в данном случае выступают как средство поддержания своего положения в рамках «дружеского» объединения, возглавляемого указанной дамой.

Существенным фактором, цементировавшим отношения внутри «дружеских союзов», было наличие аналогичных кланов с противоположными интересами. В эпистолярных комплексах Пастонов, Стоноров и Пламптонов, а также в книге Роберта Пилкингтона они обозначаются термином “enemies” (враги){158}. Этот термин в словаре джентри XV в. имел мало общего с его современным употреблением. Он обозначал то же самое сообщество равных, объединенное общими земельными интересами и ориентированное на их отстаивание всеми возможными методами. Впрочем, если термин «друзья» можно идентифицировать как самоназвание такого сообщества, то термин «враги» обозначает его видение со стороны, глазами представителей аналогичного, но враждебного клана. Многие письма оканчиваются словами — «Бог да поможет тебе победить всех твоих врагов»{159}.

«Враги» боролись друг с другом при помощи двух групп средств: юридические процессов, касающихся спорных земель, и вооруженным путем. В числе силовых методов решения конфликтов можно назвать захват спорных земель силой[37], угрозы противнику, подкрепленные присутствием вооруженной до зубов свиты[38], взятие противника в плен, где его держали на хлебе и воде, а также избивали, заставляя отступить от своих требований[39], взаимное сманивание арендаторов и приведение в негодность сдаваемых в аренду домов[40], поджоги, грабежи, избиения и даже убийства[41]. Пожалуй, самым бескровным, но далеко не самым безобидным средством борьбы было всемерное очернение «врага» в глазах влиятельных лиц[42].

Таким образом, сообщество джентри одного графства, на первый взгляд столь монолитное, при более детальном рассмотрении оказывается разделенным на противоборствующие группировки. Ядром этого противостояния была борьба за земельные владения.

Весьма показательным является следующий фрагмент письма йоркистов к дворянам Норфолка: «ни один человек не должен грабить или вредить иным образом… кому-нибудь из нас, нашим свитским, нашим держателям, или нашим доброжелателям»{160}. Из него следует, что именно союзы «друзей» и, шире, «доброжелателей» являлись той питательной средой, в которой борьба за влияние нескольких аристократических домов могла перерасти в общенациональный конфликт.

Следует заметить, что джентри стремились заручиться покровительством возможно большего числа аристократов. Это было совершенно необходимым хотя бы потому, что, как отмечает П.В. Флеминг, во второй половине XV столетия практически все значимые решения принимались с оглядкой на того человека, к которому они относились, а также на его семью, свитских, «друзей» и покровителей{161}. Вместе этот конгломерат людей в эпистолярных комплексах Пастонов, Стоноров и Пламптонов обозначался словом «party» (партия){162}. Тот же термин употребляется и в книге Роберта Пилкингтона{163}. В настоящее время термин «партия» чрезвычайно широко используется исследователями. В частности, такие словесные клише как «партия йоркистов» и «партия ланкастерцев» встречаются практически в каждом из трудов, посвященных Войнам Роз. Однако в понимании англичан XV в. слово «партия» имело значение, которое мало соответствует его современному пониманию.

Попробуем проанализировать семантическое наполнение термина «партия» в словаре джентри XV в. Исходя из эпистолярных комплексов Пастонов, Стоноров и Пламптонов можно выделить следующие необходимые компоненты его значения. Во-первых, в «партию» входили не отдельные люди, а объединения «друзей». Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что ни в одном из писем архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов не встречается выражение «сэр x — член партии y». Во-вторых, рядом со словом партия употреблялся термин не «друзья», а «доброжелатели». Поэтому можно предположить, что партия состояла из нескольких «дружеских союзов», интересы которых не противоречили друг другу. В-третьих, во главе «партии» стоял кто-либо из влиятельных лордов[43]. Зачастую главой локальной партии был тот сеньор, во владения которого входило данное графство[44]. В-четвертых, несколько локальных партий могли объединяться в более крупные организации, которыми и были «партии» Йорков и Ланкастеров. И, наконец, в-пятых, такие «партии» не имели какой бы то ни было политической программы{164}. По-видимому, «партия» XV в. была взаимовыгодным объединением нескольких «дружеских союзов» под предводительством кого-либо из лордов.

В чем же состояла эта взаимная выгода? Прежде всего, рассмотрим, при помощи каких средств в эпоху Войн Роз можно было заручиться покровительством лорда и сохранить его благосклонность. Добиться расположения влиятельного лица можно было, оказав ему какую-нибудь услугу. Например, если магнат покупал земли по соседству с владениями дворянина, ищущего его покровительства, то ему, естественно, требовалось установить хорошие отношения с соседями{165}. Если в земельном споре могущественный лорд желал проигрыша одной из сторон, то враги его врагов становились его друзьями{166}. Если лорд желал женить своего свитского, а родственники невесты шли ему в этом навстречу, то они также могли рассчитывать на его покровительство{167}.

В XV столетии раз полученное благоволение влиятельного лица совсем не гарантировало продолжения отношений. Господин оказывал «своим людям» покровительство лишь до тех пор, пока их услуги представляли для него интерес. Для сохранения расположения лорда в XV в. стало необходимым постоянно напоминать ему о себе. Такие действия, как присутствие на крестинах детей милорда{168}, преподнесение ценных подарков (или просто денег), в минуту финансового затруднения магната{169} могли в высшей степени благоприятно сказаться на положении покровительствуемого. Соответственно, со стороны джентри принадлежность к чьей-либо партии означала оказание имиджевой, а иногда и финансовой поддержки ее главе.