Франсуа Жоффр - Нормандия - Неман

• Название: Нормандия - Неман
• Автор: Франсуа Жоффр
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Мы встречаем это не без некоторого сожаления. Кончилась наша жизнь туристов. Какими веселыми и интересными были вечера, проведенные вместе с депутатом Марти, журналистом Шампенуа, писателем Эренбургом, де Сейном, де ля Пуапом, Сэн-Марсо, де Панжем, сбежавшим из Эль-Аламейна, и другими товарищами! Прощайте, московские друзья! Прощай, передышка, приют, привал на этом пути к смерти! Ведь мы приехали сюда не по билетам "Интуриста".

Нам понадобилось пять часов, чтобы попасть из Астрахани в Москву. Поездка же от Москвы до Тулы заняла двенадцать часов. Поезд почти не двигался. В вагоне, обогреваемом железной печкой, мы дремали на деревянных полках. Было холодно. На улице стоял, по крайней мере, 25-градусный мороз, а мы были в легких туфлях.

Тула. На перроне пустынного вокзала гуляет ледяной ветер. Выходим из вагона и начинаем приплясывать от холода. Наконец переводчик Эйхенбаум объявляет:

- Садимся в этот грузовик. В нескольких километрах отсюда аэродром, где нас разместят, там и обогреемся.

Славный человек этот Эйхенбаум! В прошлом механик по вооружению, он был переведен с Мадагаскара в Джибути по причинам "дисциплинарного порядка", то есть за симпатии к де Голлю. Оттуда он убежал на "Потезе", который пилотировал его друг, тоже механик. Самолет приземлился в Аддис-Абебе. Оттуда Эйхенбаум перебрался в Британское Сомали, затем в Южную Африку, потом в Англию, снова возвратился на Средний Восток и уже оттуда направился в Советский Союз. Отличное знание им русского и немецкого языков было для нас очень кстати. В течение двух лет он приходил па помощь каждому из нас, улаживал недоразумения, отводил все удары. Не было случая, чтобы он отказался помочь.

Карабкаемся по бортам в грузовик, открытый для всех ветров России, в котором дорогой буквально превращаемся в сосульки. Господи, какой холод! Какой чертовский холод! Наконец аэродром. Жестокие страдания окончены. Нас встречает Альбер:

- Привет, ребята! Ну как, все еще прогуливаетесь? Как кто-то сказал, настоящее свадебное путешествие... Поистине медовый месяц!.. Прогуливаются, бездельничают, убивают время и, когда их не ждешь, все-таки прибывают. Привет! Очень рад. О чем говорят в Каире? Что творится в Алжире? Какие новости из Тегерана? Есть ли почта?

Подходит руанец Лефевр, уже имеющий на своем боевом счету десять сбитых вражеских самолетов, за ним Риссо, первыми словами которого были: "Эй, парни! Нет ли среди вас кого-нибудь из Марселя?"

А вот и де ля Пуап, которого в шутку зовут виконтом, весь он сплошная улыбка.

Не успели мы поздороваться с первыми встречающими, как раздается громовое "хорошо". Это - Бертран, носящий прозвища "старый вояка" и "бургиньонец" - один из ранее прибывшего пополнения.

- Привет, друзья! Вы все еще живы? Как вам нравится: русский язык - и я!

Чертов Бертран! Он был не очень-то способен к языкам. За восемь месяцев он выучил только одно слово "хорошо". Но зато каким он был преданным другом!

Итак, контакт установлен. Нас приняли. Жизнь продолжается. Война тоже.

- Ну, друзья, теперь наш черед, - произнес я вслух то, о чем думал каждый.

Глава II

Представьте себе пятьдесят парней с самыми различными характерами, самыми разнообразными - хорошими и плохими - качествами и привычками, людей, которые в течение шести месяцев отрезаны от мира в домике, занесенном снегом, - и вы получите представление о том, какова была наша жизнь в Туле с 25 декабря 1943 года по 25 мая 1944 года.

Из окон нашего маленького тесного жилища была видна необозримая белая равнина с редкими березовыми рощицами. На юге дымила трубами Тула с ее Домом Красной Армии, где есть клуб, ресторан, театр, биллиард и своя библиотека, предназначенная только для военнослужащих.

Под Тулой мы интенсивно занимались тренировочными полетами на истребителях. Все думали только об одном: "Скорее на фронт и затем - домой, если посчастливится вернуться". И старались перед боями как можно лучше провести время.

Как и следовало ожидать, приключения начались с первыми же полетами. Лорану и Риссо поручили перегнать два "яка" на завод в Москву. Риссо добирается благополучно, а Лоран из-за повреждения бензопровода садится с убранным шасси на снежное поле под Москвой. При посадке он сильно ударяется о приборную доску и теряет сознание. Его приводят в чувство и доставляют в московский госпиталь. Но Москва далеко от Тулы, где живет Рита, та самая, по которой тоскует сердце Лорана. Чуть окрепнув, он убегает из госпиталя к нам. Он был не в состоянии больше переносить разлуку со своей возлюбленной. В дальнейшем Рита стала мадам Лоран и по окончании войны уехала с мужем во Францию.

12 января. Идет небольшой снег. Обучение в разгаре.

- Де Жоффр, приготовиться. Сделаем парочку кругов, - говорит мне уже знаменитый в то время Лефевр.

Я надеваю унты, летную куртку на меху и кожаный шлем с двойной фетровой подкладкой.

Подходим к двухместному учебному самолету Як-7 с двойным управлением.

- Остерегайся снега, - предупреждает Лефевр. - Он очень обманчив.

Через минуту машина отрывается от летной полосы, постоянно укатываемой катками, оставляя позади себя снежный вихрь.

Морозно. Мотор работает отлично. Я не слышу ни слова из того, что мне говорит Лефевр. Через десять минут полета я полностью теряю ориентировку.

Пошел густой, липкий снег. Лефевр рукой показывает мне, что пора возвращаться, и как можно скорее. Начинается буран. По-прежнему веду самолет вслепую.

Кое-как с помощью Лефевра отыскиваю посадочную площадку и начинаю снижаться. Я приближаюсь к белой ровной, но обманчивой поверхности, совершенно ослепленный падающим снегом. И в ту секунду, когда самолет касается земли и начинает подпрыгивать, я замечаю впереди какую-то серую массу. Но уже поздно. Авария неминуема.

Столкновение произошло на скорости более ста километров в час. Как метеор, я врезался в истребитель Ла-5, который в это время выруливал на старт. Винт моего "яка" вгрызся в фюзеляж Ла-5. Два самолета, сцепившись, неподвижно застывают в густом облаке снега. Мой винт замер совсем рядом с кабиной летчика. Еще какая-то доля секунды, и летчик был бы обезглавлен. К счастью, он остался целым и невредимым, так же как и мы. Лефевр взбешен:

- Хорошо же ты начинаешь...

Возразить нечего.

Долго потом Лефевр злился на меня. Но когда мы уезжали на фронт, он взял меня в свое звено, вероятно желая показать этим не только то, что все уже забыто, но и что именно меня он хотел бы иметь рядом в бою.

Пребывание в Туле явилось для нас периодом выжидания, предисловием к большой книге, при чтении которой каждый старался познать сердца и души других. У каждого, безусловно, есть о чем рассказать в этой книге.

Спустя несколько недель после моей аварии в Тулу прибыли новые летчики: сначала Бриэ и Пьерро, а через несколько дней Ле Мартело, мой друг Ирибарн, Лебра, Бурдье, Баньер и Муане.

Андрэ Муане со временем станет моим командиром звена на период обучения. Смелый, опытный, энергичный летчик, он был одним из тех, кто добился наиболее хороших результатов во время летней и осенней кампании 1944 года. Уже в чине лейтенанта он прибыл в "Нормандию" из Англии, куда перелетел 14 июля 1940 года, когда ему было девятнадцать лет. Андрэ Муане был одним из самых молодых летчиков военно-воздушных сил Сражающейся Франции. Вместе с полковником де Мармье в 1940 году он едет в Браззавиль и затем участвует в африканских кампаниях в Камеруне, Чаде и Эритрее. Он был одним из первых, кто создавал группу "Эльзас" во Французской Экваториальной Африке. Затем Муане возвращается в Англию, в группу "Иль-де-Франс", в составе которой участвует во многих воздушных сражениях и одерживает несколько побед. Муане заканчивает войну в чине капитана. Он награжден орденами Почетного Легиона и Крестом за освобождение, а позднее избирается депутатом в Национальное собрание.

Баньер в свое время был заключен в тюрьму на юго-востоке Франции за то, что слишком громко высказывал свое мнение о политике правительства Виши. Но вскоре он убежал из тюрьмы и перебрался через Пиренеи. Этот парень заставил нас немало похохотать, рассказывая, как однажды он был вынужден следовать за гробом в центре похоронной процессии, чтобы ускользнуть от жандармов. От ареста в Испании его спас французский консул, и Баньер перебрался сначала в Гибралтар, а затем в Англию, где записался добровольцем в Россию. К тому времени он налетал всего лишь несколько часов и совершенно не имел опыта в пилотировании истребителей.

Лебра прибыл в Россию из эскадрильи в Ниме{19}. По своему характеру он был страшно неуживчив и не мог удержаться от того, чтобы кого-нибудь не лягнуть. Он все время возмущался и сердился, вступал в пререкания со старшими. Он не признавал поражений и не терпел безразличия, с которым некоторые их принимают. Хитрый, решительный, идущий на любой риск, Лебра быстро пересек Испанию, избегая полицейских постов и потешаясь над всевозможными агентами, и, наконец, достиг Алжира.