Раиса Кузнецова - Курчатов ЖЗЛ

• Название: Курчатов ЖЗЛ
• Автор: Раиса Кузнецова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-235-03749-6

Академик Игорь Васильевич Курчатов (1903–1960) принадлежит к числу тех ученых, чьи труды и практические усилия определили будущее человечества. Благодаря ему Советский Союз сумел в сжатые сроки создать атомную, а затем и водородную бомбу, разрушив ядерную монополию США, начал создавать атомный подводный флот. Курчатов не только заложил основы мирного применения атомной энергии, но и открыл путь исследованиям по управляемым термоядерным реакциям. Несмотря на всемирное признание заслуг Курчатова и большое количество посвященных ему публикаций, многие стороны его жизни остаются неизученными и малоизвестными. Книга сотрудника Дома-музея И. В. Курчатова, доктора исторических наук Раисы Кузнецовой, основанная на архивных документах и воспоминаниях, позволяет по-новому взглянуть на биографию научного руководителя советского атомного проекта.

знак информационной продукции 16+

---

Через две недели после взрыва первой американской атомной бомбы постановлением ГКО от 20 августа 1945 года № 9887 для руководства всей атомной проблемой в качестве законодательного (директивного) органа при Государственном Комитете Обороны был создан Специальный комитет, наделенный особыми и чрезвычайными полномочиями под председательством Л. П. Берии[567]. На основании этого же постановления для повседневного руководства работами по атомной проблеме, координации всех научно-технических, инженерных разработок в стране создавался подчиненный Спецкомитету исполнительный орган — Первое главное управление (ПГУ) при Совнаркоме СССР во главе с Б. Л. Ванниковым. При Спецкомитете были организованы Технический и Инженерно-технический советы, которые в апреле 1946 года объединились в Научно-технический совет (НТС) ПГУ. Председателем его до 1 декабря 1949 года был Б. Л. Ванников, а после, до конца своей жизни, — И. В. Курчатов[568]. В состав НТС вошли виднейшие ученые, руководители промышленности, крупные инженеры. Совет имел пять секций по всем основным направлениям проблемы, в том числе две по реакторам и плутонию, две — по разделению изотопов и урану и одну медицинскую — по изучению биологического действия радиации[569]. Постановление предписывало любым организациям в обязательном порядке выполнять все решения НТС и ПГУ. Создание принципиально новой организационной структуры способствовало тому, что с осени 1945 года объем работ по урановой проблеме значительно расширился, а темп их сделался чрезвычайно напряженным.

Руководство страны стало, наконец, уделять этой проблеме должное внимание и оказывать всю необходимую помощь. Не случайно именно в этот период происходят личные встречи Курчатова со Сталиным. По свидетельству А. П. Александрова, одна из них (не подтвержденная документами) состоялась в августе 1945 года. В ходе ее Сталин будто бы сказал Курчатову, что тот мало требует для максимального ускорения работ. А Курчатов ответил: «Столько разрушено, столько людей погибло. Страна сидит на голодном пайке, всего не хватает». Сталин раздраженно сказал: «Дитя не плачет — мать не разумеет, что ему нужно. Просите все, что угодно. Отказа не будет»[570].

Как отмечено выше, первая документально подтвержденная встреча Курчатова и Сталина состоялась 25 января 1946 года в Кремле. Готовясь к ней, Курчатов сделал несколько вариантов доклада[571]. После нее в тот же день он записал свои впечатления:

«Беседа продолжалась приблизительно один час — с 7.30 до 8.30 вечера. Присутствовали: т. Сталин, т. Молотов, т. Берия.

Основные впечатления от беседы: большая любовь т. Сталина к России и к В. И. Ленину, о котором он говорил в связи с его большой надеждой на развитие науки в нашей стране, об его восторженном, возбужденном состоянии от беседы с одним нашим ученым.

Во взглядах на будущее развитие работ т. Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом, что в этом отношении будет оказана самая всемерно широкая помощь.

Тов. Сталин сказал, что не нужно искать более дешевых путей, что не нужно [зализывать] работы, что нужно вести работу быстро и в грубых основных формах. Он высказал мысль, что всякое [важное] большое изобретение вначале всегда было грубое, как это имело место с паровозом.

По отношению к ученым т. Сталин был озабочен мыслью, как бы облегчить и помочь им в материально-бытовом отношении, и [о] премиях за большие дела, например за решение нашей проблемы. Он сказал, что наши ученые очень скромны и сами иногда не замечают, что живут плохо, — это уже плохо, и хотя, он говорит, наше государство и пострадало сильно, но всегда можно обеспечить, чтобы несколько десятков тысяч [человек] жили на славу и несколько тысяч человек лучше, чем на славу, чтобы были дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы были машины.

В работе, т. Сталин говорил… <…> надо идти решительно с внедрения решительно всех средств, но по основным направлениям. Надо также всемерно использовать Германию, в которой есть и люди, и оборудование, и опыт, и заводы. Т. Сталина интересовали работы немецких ученых и та польза, которую они нам принесли.

Из беседы с т. Сталиным было ясно, что ему отчетливо представляются трудности, связанные с созданием именно наших установок, первых агрегатов, хотя бы с малой производительностью, т. к. общее увеличение производительности [дальше] можно достигнуть увеличением числа агрегатов. Труден лишь первый шаг, и он является основным достижением.

Затем был задан вопрос об Иоффе, Алиханове, Капице и Вавилове и о целесообразности работ Капицы. Было выражено опасение, на кого они работают и на что направлена их деятельность, на благо Родины или нет.

В заключение беседы было предложено напомнить о мероприятиях, которые были бы необходимы, чтобы ускорить работу, все, что нужно [а также], кого бы из ученых следовало еще привлечь к работе. [Система] премий.

Обстановка кабинета указывает на оригинальность и самобытность его хозяина. Печи изразцовые, прекрасный портрет Ильича и портреты полководцев». На полях второй страницы дописано: «Космические лучи и циклотрон. Интересна мысль для т. Сталина, что для ученых очень важна база (циклотрон и аппаратура), и он чувствует, что это их жизнь. Это уважение к ученым и его внимание к ним очень нужны»[572].

В результате всего происшедшего работы по атомному проекту приобрели невиданные дотоле темпы и размах, развиваясь по многим направлениям одновременно. В числе главных из них Курчатов выделил создание промышленных уран-графитовых и уран-тяжеловодных реакторов; освоение диффузионных и электромагнитных методов разделения изотопов урана; конструирование атомной бомбы. В помощь головной организации — Лаборатории № 2 — были привлечены ведущие академические и отраслевые институты, конструкторские бюро, заводы, военные организации страны, созданы специальные научно-исследовательские и конструкторские организации: Лаборатория № 3 (А. И. Алиханов), НИИ-9 (Б. В. Шевченко), КБ-11 (Ю. Б. Харитон).

Начавшиеся отдельными лабораторными опытами работы охватили многие физические, химические, металлургические, военные и прочие организации. По размаху они превзошли строительство крупнейших сооружений, по важности — имели огромное стратегическое значение; в историческом плане — явились началом НТР, а по материальным затратам — составили примерно столько же, сколько за всю войну. Советские ученые и инженеры во главе с Курчатовым сочли своим святым долгом обеспечить безопасность родины и пошли на битву за скорейшее создание своего оборонительного щита. Поднялась вся страна от западных границ до Чукотки. Работали день и ночь не покладая рук. Стар и млад вели геологические поиски урана, копали рудники, прокладывали дороги, строили заводы новой атомной промышленности. В кратчайшие сроки решались сложные научные и инженерные задачи. В разных концах страны росли новые безымянные города — «атомграды». Многие отдали в той великой эпопее труда свое здоровье и жизнь на бурно развернувшихся стройках. И решили поставленную задачу — обеспечили стране надежную защиту.

За год до пуска первого экспериментального физического ядерного котла и осуществления в «Монтажных мастерских» основного физического эксперимента Курчатов начал разворачивать работы по созданию мощного промышленного атомного реактора, способного не только выдавать энергию, но и производить никем еще не виданный 94-й элемент — плутоний. В стране пока не было опытного сооружения, где можно было бы подтвердить на практике возможность осуществления ядерной реакции, а правительство уже выделяло огромные средства и ресурсы для строительства промышленных реакторов. У Курчатова, таким образом, не было «права на ошибку».

В начале 1946 года Игорь Васильевич сформировал в Лаборатории № 2 три отдела. Задачами отдела «К» (Курчатов) под его личным руководством были разработка промышленного производства плутония на уран-графитовом котле и проведение ядерно-физических исследований и измерений для бомбы, а также важнейшие вопросы радиохимии, связанные с выделением плутония. Отделу «Д» под руководством И. К. Кикоина было поручено заниматься созданием диффузионного завода для обогащения урана изотопом уран-235. Отделу «А» под руководством Л. А. Арцимовича предстояло двигаться к той же цели с помощью электромагнитных установок. Кикоин и Арцимович одновременно являлись заместителями Курчатова по Лаборатории № 2. На сотрудников этих трех отделов легла ответственность за создание трех соответствующих промышленных объектов, строительство которых уже разворачивалось.

В это же время Курчатов приступил к проектированию промышленного реактора. «Он, — вспоминал главный технолог проекта „Аннушки“ В. И. Меркин, — пригласил меня в кабинет „поговорить кое о чем“. Кабинет Курчатова, небольшой, уютный, помещался тогда на втором этаже главного здания, в угловой комнате, там, где сейчас конференц-зал. Директор стоял у окна и приветливо, но как-то загадочно улыбался. Усадив меня в глубокое кресло, он сел напротив. Поглаживая характерным жестом свою бородку и пристально глядя на меня, Игорь Васильевич недвусмысленно дал понять, что ставится вопрос о разработке промышленного котла, и назвал его требуемую мощность. Особое внимание им было обращено на ряд особенностей этого сооружения, связанных с необходимостью надежного управления цепным процессом ядерного деления, а также защиты людей от интенсивного радиоактивного излучения, образующегося при работе реактора. Он говорил о физических процессах в реакторе и возможностях, имеющихся для решения поставленной задачи. Многое для меня тогда было и ново, и неожиданно, а кое-что и не вполне понятно. Но ни малейшим словом, ни жестом Игорь Васильевич не обнаружил своего превосходства над удрученным собеседником. В заключение он предложил мне поработать над устройством реактора и расчетами его тепло-физических характеристик, заметив, что по мере получения экспериментальных результатов ряд исходных данных потребуется в дальнейшем, по-видимому, скорректировать.