Синклер Льюис - Том 9. Рассказы. Капкан

• Название: Том 9. Рассказы. Капкан
• Автор: Синклер Льюис
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза

В заключительный, девятый, том вошли рассказы «Скорость», «Котенок и звезды», «Возница», «Письмо королевы», «Поезжай в Европу, сын мой!», «Земля», «Давайте играть в королей», «Посмертное убийство» (перевод Г. Островской, И. Бернштейн, И. Воскресенского, А. Ширяевой и И. Гуровой) и роман «Капкан» в переводе М. Кан.

---

Приходилось без конца тратиться на то, чтобы его подпирать — щедро одаривать одного герцога, лицемерно возглавлявшего оппозиционную партию, одного иностранного эмиссара, нескольких церковных деятелей, газетных издателей, профессоров и даже одного подставного лидера левого крыла радикальной партии.

За пять лет до того, как Уиллис Стоудпорт погладил Адольфуса Джозефуса Черномордика, король обнаружил, что его личные королевские средства подходят к концу. Он пустился в спекуляции. Он призвал к себе из Центральной Америки генерала Кореоса-и-Дульче; и освоение острова Инес-Айленд совершалось на деньги из королевского кармана.

Вдаваться в хозяйственные детали король, естественно, не мог. Знай он о том, что колония лишилась услуг пароходства «Зеленое Перо», он, возможно, раздобыл бы средства для покупки всей флотилии, когда «Южная Цитрусовая» отказалась от своего льготного права. Но упрямый гордый генерал с его закрученными к небу усами и с его твердой уверенностью в том, что один кастилец стоит четырех андалузцев или восьмерых гринго, надеялся справиться без помощи своего августейшего господина.

Только на пороге смерти он послал наконец королю шифрованную телеграмму о том, что на доходы с Инес-Айленда рассчитывать не приходится. И тогда король понял, что не сможет выполнить обещаний, данных кое-кому из пэров и министров; что красноречивейшие из его сторонников теперь примкнут к республиканскому движению; что позлащенный, но жидконогий трон в любую минуту может быть выбит из-под него ударом грубого рабочего башмака.

Вот как получилось, что в назначенный час отдаленнейшие звезды затрепетали под воздействием таинственной силы, исходившей от затерянной песчинки под названием Земля; той силы, которая для начала играючи передвинула все государственные границы и таможни на юге Европы. В этот час король в отчаянии призвал к себе последних двух министров и одного иностранного эмиссара, которым еще доверял, и со своей исторической слабовольной улыбкой сказал: «Господа, это конец. Как мне поступить: бежать или… или?.. Вы помните, моего кузена не дали похоронить даже как простое частное лицо».

В этот час в нищей лачуге в негритянском квартале столицы Сан-Колоквина умирал генерал Кореос-и-Дульче, друг музыкантов и ученых мужей, умирал не от смертельной болезни, а просто от неудачи, от холодного страха, а также от того, что считал себя больным воспалением легких.

А за тысячу с лишним миль оттуда президент компании «Южное Цитрусовое пароходство» подписывал собственную отставку. Его старый друг, председатель правления, в который раз умолял его: «Но ведь это означает гибель компании, Бен! Мы без вас не вытянем».

— Что делать, Билли, — вздохнул президент. — У меня больше нет сил. Вот если бы мы нашли человека, который мог бы воплотить мои замыслы, тогда я бы еще, быть может, выкарабкался и компания тоже. Одурачили нас с этим Мак-Ги. Не потрать мы на него столько времени, мы бы еще успели, может быть, подыскать нужного человека, который снял бы заботу с моих плеч, и тогда… Ну, да что там. Через три месяца меня не будет, старина. Сразимся-ка напоследок в безик. У меня предчувствие, что сегодня мне сильно повезет.

А полчаса спустя и за полконтинента оттуда Палмер Мак-Ги вышел из дома управляющего Малой Среднезападной железной дороги. Он шел как во сне. Управляющий ему сказал: «Не знаю, в чем дело, милейший, но от вас уже давно нет ровно никакого проку. И пьете вы чересчур. Уезжайте-ка куда-нибудь подальше и возьмите себя в руки».

Мак-Ги дотащился до ближайшего телеграфа и сообщил компании «Буффало и Бангор», что принимает предложенную ему должность в отделении закупок. Жалованье там было не меньше, чем он получал в Верноне, но перспектив никаких. После этого он пошел и выпил коктейль — четвертый за вечер.

Нельзя с достоверностью сказать, в тот ли самый вечер или же еще накануне, цирюльник по фамилии Дискополос впервые ударил жену, и она по этому поводу заметила: «Прекрасно. В таком случае я от тебя ухожу». Соседи говорят, что, хотя побил он ее в этот день впервые, отношения у них испортились уже давно. Утверждают, что неприятности у них начались с того вечера, когда мистер Дискополос пообещал прийти домой к ужину, я сам явился только в половине второго ночи. Оказывается, это был день рождения его жены, о котором он совершенно забыл, а она, бедняга, приготовила целый пир.

Зато достоверно известно, что в тот же самый час в доме Стоудпортов на Скримминс-стрит царил покой и шуршали вечерние газеты.

Уиллис мимоходом дернул за хвост Адольфуса Джозефуса Черномордика, теперь уже почти взрослого кота, и миссис Стоудпорт жалобно воскликнула:

— Уилли, не трогай, пожалуйста, кошку! Она тебя поцарапает, и ты наберешься от нее блох и всякой мерзости. Подумать страшно, каких только последствий не может быть, если возиться с животными…

Мистер Стоудпорт, зевнув, вмешался:

— Да оставь ты, ей-богу, ребенка в покое. Можно подумать, что действительно произойдет что-то ужасное, оттого что он погладит котенка. Уж не боишься ли ты, что он подхватит этих… как их?.. микробов и кого-нибудь потом заразит и по его милости заболеют еще несколько человек? Ха-ха-ха! Или еще, чего доброго, окажется, что из-за него где-то ограбили банк? Ха-ха-ха! Ты уж лучше не давай, мамочка, воли своему воображению… о-о-хо-хо!

Мистер Стоудпорт, зевая, выставил из гостиной кота, зевая, завел на камине часы и, зевая, отправился наверх спать, посмеиваясь своей мысли о мистическом влиянии, которое их Уиллис мог бы оказывать на судьбы людей, живущих от него за пять-шесть кварталов.

А в это самое мгновение в средневековом замке в пяти тысячах миль от Уиллиса Стоудпорта король древнего народа сказал со вздохом его сиятельству достопочтенному графу Арденскому, кавалеру ордена Бани высшей степени и неофициальному представителю интересов британской короны:

— Да, это сумерки богов. Горжусь, однако, тем, что даже в моем падении мне отчетливо виден таинственный перст судьбы. Я твердо знаю, что мои несчастья всего лишь звено в величественной цепи событий, начиная с…

— …с гибели тысяч людей и с потери миллионов фунтов в Сан-Колоквине, — задумчиво подхватил лорд Арден.

— Нет, нет! Не с этих земных мелочей. Уже много лет я занимаюсь астрологией. И мы с моим звездочетом определили, что несчастья мои и моего бедного народа суть лишь последний акт космической трагедии, которая началась с эзотерических изменений в магнетизме Азимеха, холодной девственной звезды. Что ж, во всяком случае, утешительно сознавать, что твои страдания порождены не какими-то пошлыми причинами, что такова была воля задумчивых светил, повисших над черными безднами вечной ночи, и что…

— А-а-а! Ну, да. Конечно, конечно, — сказал граф Арденский.

1921

ВОЗНИЦА

Думается мне, нет ни одного делового человека, будь то банкир, сенатор или драматург, который по секрету от всех не питал бы симпатии к какому-нибудь пьянице в немыслимой шляпе, живущему в глуши и добывающему средства к жизни сомнительными путями. (Это говорит член Верховного Суда. Я не собираюсь подписываться ни под его теориями, ни под его рассказом.) Может быть, этот чудак — провинциальный гид или владелец гаража, когда-то содержавший платные конюшни, или уж вовсе бесполезный хозяин постоялого двора, который удирает пострелять уток, вместо того чтобы подметать полы, и все же ваш напыщенный горожанин наверняка ухитрится каждый год навестить его и побездельничать с ним, втайне предпочитая его всем великолепным столпам общества.

С этой точки зрения есть доля правды в той чепухе насчет Вольных Просторов, которой полны объявления, рекламирующие романы о Диком Западе. Я не знаю, в чем тут причина; возможно, в том, что, как бы мы ни были привязаны к вещам, домам, автомобилям и к дорого обходящимся нам женам, нас все еще манит простота. Или, возможно, в том и есть весь фокус цивилизации, что с виду цивилизованный человек в глубине души только бродяга, предпочитающий фланелевые рубахи, небритые щеки, крепкие словечки и грязные оловянные тарелки всей этой чистенькой, разложенной по полочкам «культурной» жизни, которую нам навязывают наши женщины.

Когда я окончил юридический факультет, я, надо думать, был такой же кривляка, болван и честолюбец, как и большинство юнцов. Я мечтал о высоком положении, о богатстве. Я хотел прославиться и обедать в лучших домах с людьми, презирающими «простонародье», то есть тех, кто не переодевается к обеду. Я, видите ли, тогда еще не знал, что нет ничего скучнее званого обеда, если не считать послеобеденных разговоров, во время которых несчастные жертвы переваривают пищу и набираются сил для игры в бридж. Каким я был глупым щенком! Я даже лелеял мечту жениться на богатой. Вообразите же, что я почувствовал, когда, окончив университет с отличием, я получил место пятнадцатого помощника секретаря в знаменитой юридической фирме «Ходжинс, Ходжинс, Беркман и Тауп» и мне доверили не подготовку дел, а лишь вручение повесток с вызовом в суд! Словно бездарному частному сыщику! Словно паршивому писарю у шерифа! Мне сказали, что начинать надо с этого, и я скрепя сердце с великим отвращением принялся за работу. Разъяренные актрисы выгоняли меня из своих уборных, и время от времени какой-нибудь здоровенный ответчик бил меня в праведном гневе. Мне пришлось узнать — и всей душой возненавидеть — самые грязные и мрачные закоулки города. Я уже подумывал о том, чтобы сбежать в свой родной городишко — там я сразу мог бы стать самостоятельным адвокатом.