Георге Георгиу - Возвращение к любви

• Название: Возвращение к любви
• Автор: Георге Георгиу
• Издательство: Литература артистикэ
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

Первая книга романа-дилогии называется «Весенний снегопад», вторая носит название всей дилогии — «Возвращение к любви». Действие романа происходит в современном молдавском селе в период больших перемен социального и психологического характера. В центре повествования — крупный организатор, сильная личность, генеральный директор агропромышленного объединения Максим Мога. Вернувшись туда, где прошла юность, Максим вновь обрел и любовь, и жажду полнокровной жизни.

---

В ту минуту, увидев, как оба спускаются вместе с каланчи, Ивэнуш подумал, что лучшим средством для прекращения слухов было бы вступление Моги и Анны в законный брак. Ивэнуш не мог, конечно, знать, как все было на самом деле.

Анна Флоря простилась с мужчинами и ушла по тропинке в глубину плантации. Некоторое время ее ярко расцвеченная косынка еще виднелась между рядами, как огромная бабочка в тревожном полете.

— Что случилось с Анной? Что ее так расстроило? — спросил Войку. Он успел заметить, что та удалилась торопливо, словно что-то ее гнало перед собой.

— Во всем виновен Мога, — мрачно отвечал Максим. — Пошли.

Он двинулся вперед по обочине дороги в сопровождении Войку; машина медленно следовала за ними. И Мога рассказал Драгомиру все, что ему было известно об Анне с тех пор, как они впервые познакомились, и до последней минуты, когда она ушла с бригадного стана. О ее прекрасной, но в то же время наивной любви к Фабиану, затем — о браке с Ильей Флорей, разводе, неудачных попытках остаться, вопреки всему, в Албинице, за чем последовал перевод в Стэнкуцу.

— Но и там ей было тяжело оставаться, — продолжал свой рассказ Мога, — слишком свежей была память, боль из-за неудавшейся жизни. И по моему совету она переехала в Пояну.

— А здесь влюбилась в Могу, убедившись, что это исключительный человек, — продолжил, в свою очередь, Драгомир. — Видимо, так.

Максим кивнул.

— И сердце Моги, к сожалению, оказалось занятым, — сказал Драгомир. — Но Анна все-таки продолжает нуждаться в нас, в нашем внимании и поддержке.

— Да, нуждается. Особенно теперь. Ибо опять оказалась на трудном жизненном перепутье, — вздохнул Мога. Ему было жаль Анну. Но его вина оказалась бы в десять раз больше, если бы он поддержал в ней и далее напрасные иллюзии.

6

После отъезда Моги и Войку Андрей Ивэнуш задержался на некоторое время у Бырсана. Но бригадиру не терпелось присоединиться к своим людям, и он наконец решился:

— Вы побудете еще здесь, Андрей Андреевич, или, может, желаете посмотреть, как работают сборщики? Сегодня к нам на помощь пришли также врачи… — Бригадир посмотрел на часы. — Вот уже три часа, как приступили, и хочу узнать, как продвигается дело.

— Заело тебя начальство! — рассмеялся Ивэнуш, считавший себя здесь своим человеком.

— Особенно с тех пор, как Анна Илларионовна устроила себе резиденцию на нашем стане, — уточнил Бырсан. — То один жалует, то другой, и все к ней с вопросами — когда и как будет лучше провести опрыскивание, когда и как обрезку, и многое другое. Женщина она работящая, разбирается во всем. Так я пошел, Андрей Андреевич.

— Я тебя догоню.

Ивэнуш едва успел запереть машину, когда рядом с ней затормозила зеленоватая запыленная «Волга» — предшественница новых лимузинов. Открылась задняя дверца, и из машины вышла Лидия Грозя. Рядом с шофером сидел Симион Софроняну; он приветственно помахал рукой, и «Волга» повезла его дальше к Варатику.

— Рады ли гостям? — с особой живостью в голосе спросила Грозя. В платье из яркой штапельной ткани, прикрыв волосы простым платком, какой женщины обычно носят, хлопоча по хозяйству, она мало чем отличалась от работниц, вышедших на сбор урожая. — Побывала на винзаводе, у них все в порядке; а чем похвастаете вы?

Вопрос был адресован как Бырсану, так и Ивэнушу, но ответил второй:

— Мы как раз направились в виноградник проверить положение на месте. Несколько минут тому назад из бригады уехали Мога и Войку.

— Значит, Войку взялся уже за дело? Отлично! — с удовлетворением заметила Грозя. — Объединение от этого только выиграет. А это произведение — чье? — повернулась она к панно.

— Толково сделано!

— Товарища Флори труд, — сообщил Бырсан.

— Максим Дмитриевич умеет подбирать свои кадры, — заметила Лидия Грозя, похвалив косвенно и Анну, хотя можно было понять, что в своем отношении к ней сохраняет некоторые оговорки. — Ну как, принимаете меня в бригаду? С удовольствием поработала бы с вами часок-другой, — обратилась она к Бырсану, признанному хозяину в этом месте.

— С великой радостью, — ответил он, довольный, что может наконец присоединиться к своим.

Некоторое время шли молча. Бырсан — впереди, словно проводник, за ним — Лидия Грозя и Ивэнуш. Прошли мимо еще не убранного участка муската; бригадир сорвал спелую гроздь и угостил ею Лидию. Затем сорвал еще две — Ивэнушу и себе. Каждый занялся сочными ягодами, оправдывая как бы тем свое безмолвие.

— Хочу пожаловаться, Лидия Ивановна, — нарушил вдруг молчание Бырсан. — До прошлого года надо мной был один директор и один агроном. А теперь — посчитайте сами: Мога, Томша, Софроняну, Сфынту, Войку… Анна Илларионовна на днях говорила, что Максим Дмитриевич намеревается привезти нам еще одного, из самого Кишинева. Может, они и нужны в таком множестве, у каждого ведь своя специальность, только я вот все время думаю…

— Вы подчиняетесь своему прямому начальнику, Анне Илларионовне; зачем вам еще ломать голову обо всех прочих? — обернул все в шутку Ивэнуш.

— Мы с Анной Илларионовной работаем наравне, — подчеркнуто уточнил Бырсан, имея в виду, что Анна никогда не пыталась даже дать ему почувствовать свое служебное превосходство. Бригадир хотел поставить об этом в известность также Лидию Грозя, чтобы у нее тоже на этот счет не оставалось никакого сомнения. — Но как тут не ломать головы? Хочется иногда выполнить ту или другую работу по-своему, веришь, что так будет лучше, но тут же думаешь: а что скажет этот начальник, или тот, или еще кто-нибудь из них?

— Давайте конкретнее. Что именно имеете вы в виду? — заинтересовалась Лидия Грозя.

— Давно уже собираюсь поговорить с Максимом Дмитриевичем. Только мы с ним то оба заняты, то я все не решусь. А сейчас вот подумал: посоветуюсь с секретарем райкома, хорошо, что довелось встретиться. Она ведь тоже родом из подгорья, ей будет легче меня понять.

— Слушаю внимательно, — заверила его Грозя.

— Дело-то известное: хочу ввести в действие прежние наши порядки, когда участки закреплялись по отдельности за каждой семьей. Ибо что получается теперь? — бригадир помолчал, вопросительно глядя на Лидию: сами знаете, или сказать? — Ответственность за урожай — на нас, — продолжал он. — То есть на одном бригадире, поскольку рабочие приходят на готовое — уже на уборку. Сколько уродилось на кусте, столько они и снимают. Уж им-то и впрямь ломать голову не над чем. Выполняй только норму и получай зарплату. Как я ни крутись, с какой стороны я ни подойди, не добиться мне никак от рабочего настоящей ответственности за дело, — молвил он словно в раздумье. — Когда и как еще затащишь его на виноградник? На обрезку лозы, на подвязку — и все? И так идут все гуртом! А потом заявляется Пыркэлаб с его механизаторами, заявляются летчики со своими самолетами, а ты — сиди сложа руки и смотри себе на все, как у телевизора. Вот почему иные и уходят из совхоза, как ушел Василий Бутучел. А прочие лодыря валяют, так как — вот тут собака и зарыта — они ни за что не в ответе! Так око и есть, ей-богу! — устало завершил Бырсан.

Лидия Грозя хорошо знала его, как и многих других поенян; она ведь тоже родилась здесь, училась в местной школе, после окончания сельхозинститута была направлена на работу в родной район. Бырсан был прав — она была тоже подгорянкой! Так что мысли бригадира были ей понятны во всем.

— Правильная организация труда — большое искусство, — пыталась она сформулировать свой ответ. Но продолжать не стала. Бырсан ждал, конечно, конкретного совета, какого она не могла еще дать. Решение такой проблемы требовало большого внимания, мудрости, но и времени. «Но, может быть, решение совсем простое, только мы его не видим?» — заколебалась было Лидия Грозя. — Такое, каким оно видится Бырсану? Насколько верно, однако, то, что он предлагает?»

Андрей Ивэнуш вмешался, словно пытался ей помочь:

— Просто каждый из нас должен быть душой привязан к своей работе. Без такой связи далеко не уйдешь. Но это не значит, что надо нацепить рабочему на спину ручной опрыскиватель и послать его на делянку, которую за ним закрепили, — подчеркнул он, — в то время как рядом готовый к действию стоит самолет или вертолет, нагруженный бордосской жидкостью. Да и к сапе рабочего уже не вернешь!

— Разве я о том говорю, чтоб вернуться к сапе? — возразил Бырсан. — Одного хочу: чтобы рабочий совхоза знал, за что несет ответственность, как эта ответственность велика и в какой мере будет вознагражден его труд. Вот и все дела! — с несмелой улыбкой заключил бригадир.

— Вы говорили дело, баде Пантелеймон, — отвечала Лидия Грозя, и дело-то — со смыслом. Этот смысл мы обязаны все найти, всем миром, и непременно найдем!

Они добрались до участка, урожай на котором убирали работники райбольницы под руководством главного врача.