Георге Георгиу - Возвращение к любви

• Название: Возвращение к любви
• Автор: Георге Георгиу
• Издательство: Литература артистикэ
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

Первая книга романа-дилогии называется «Весенний снегопад», вторая носит название всей дилогии — «Возвращение к любви». Действие романа происходит в современном молдавском селе в период больших перемен социального и психологического характера. В центре повествования — крупный организатор, сильная личность, генеральный директор агропромышленного объединения Максим Мога. Вернувшись туда, где прошла юность, Максим вновь обрел и любовь, и жажду полнокровной жизни.

---

— Прошу, прошу всех! Друзьям Лии в этом доме всегда рады!

— Точнее сказать, во дворце царевны Лии Станчу, — благодушно засмеялась девушка.

Мария впервые видела этих молодых людей. На такси из самого Кишинева? Не выскочила ли Лия замуж? — метнулась в ее голове пугающая мысль. Мария вопросительно посмотрела на дочь. Лия поняла ее и сказала просто:

— По обычаю, мама, позволь представить моих товарищей. Это Матей, сын Максима Дмитриевича Моги. Это — Миоара Бырсан из Пояны, она учится вместе с Матеем в политехническом институте. А этот юноша, тоже симпатичный, по-моему, — журналист Николай Будяну из Кишинева; он напечатал большую статью о товарище Моге и теперь собирает материал на целую книгу, о том же товарище. Мы летели одним рейсом до Пояны, познакомились там, за облаками. — Лия ткнула указательным пальцем в небесный купол, отливавший синевой и окутанный шелковистым солнечным сиянием.

Пока Лия разговаривала с матерью, Николай Будяну изучал взором дом, двор, но, куда ни обращал глаза, видел главным образом хозяйскую дочь. А заметив колодец, поспешно вытащил из него ведро воды и долго, жадно пил прямо из него, хотя рядом стояла металлическая кружка. Он пил, пока над ним не прозвенел веселый, ясный голос Лии:

— Хороша водица?

— Просто блеск! — радостно отозвался Будяну, подняв глаза на Лию. Но не выдержал ее сверкающего взора и опять наклонился над краем колодца.

— Чертовски глубоко! — констатировал он.

— Папа вырыл его, когда я родилась, — сообщила Лия. — Вот почему вода в нем такая вкусная.

Девушка тоже предпочла напиться прямо из ведра. Она наклонилась, волосы разметались на обе стороны головы, открыв белую, нежную шею, и Будяну, стоявшего у колодца, охватило вдруг страстное желание обнять ее, покрыть поцелуями шею, плечи. Испугавшись этого неодолимого чувства, он отступил к столику под яблоней. И именно в этот миг с перегруженного плодами дерева сорвалось яблоко с юным румянцем, словно девичий лик, и ударилось о стол с глухим стуком, от которого молодой человек вздрогнул.

Лия наблюдала за ним слегка иронически. Будяну ей нравился. Он выглядел, правда, немного самоуверенным, наверно считал себя талантливым журналистом, а может, и был таким, Лии еще не доводилось прочитать что-нибудь из его работ. Но Будяну умел поддержать беседу, умел проявить галантность. И у него были, к тому же, красивые глаза.

Лиина мать вышла из кухни, неся большой кувшин.

— Вы отбили себе жажду водой, — сказала она с разочарованием.

— По такой жаре в голову лезут одни поговорки о родниковой водице, — со смехом отвечала Лия.

Мать восхищалась дочерью, видела только ее, и небывалое волнение, словно предчувствие, охватило ее душу, Лия, ее драгоценная Лия!

— Прошу следовать за мной. — Лия широким жестом пригласила гостей, указывая на дверь в дом. — Почтим своим присутствием каса маре. Там у нас всегда прохладнее.

— Прошу, — повторила Мария, чуть покачав головой: гости переступили порог, не сняв обуви, едва вытерев ее о коврик.

— Да тут у вас настоящий музей древностей! — воскликнул Николай Будяну, с искренним любопытством рассматривая предметы, собранные в комнате.

— Вот именно, — усмехнулась Лия. — Я его так и окрестила: «наш семейный музей». Все эти вещи в разное время приобрел отец. Представляете? Ни с того, ни с сего превратился внезапно в страстного коллекционера.

— Кроме страсти, тут есть и вкус, — к удовольствию Лии уточнил Будяну.

— Спасибо за одобрение! — донесся вдруг веселый возглас от дверей.

Все с удивлением повернулись к говорившему. На пороге стоял Виктор Станчу. Виктор нередко без предупреждения объявлялся в доме; теперь, казалось, его привело шестое чувство. Он держал в руках индийский тонкогорлый сосуд. Подобные кувшины в этот день впервые появились в продаже в Пояне, и Станчу не смог устоять перед соблазном.

— Папа! — Лия обняла его и поцеловала в щеку. — Что ты еще добыл? А знаешь, Николаю Будяну, — глазами она указала на журналиста, — твоя коллекция нравится!

Станчу горячо пожал руку молодому человеку.

— Я слышал его слова и рад этому. — Виктор помолчал, изучая юношу взглядом. — Виктор Станчу, — представился он. — Это вы весной писали о Максиме Моге? Читал и хвалю, — одобрил он статью. — Надо думать, вы к нам снова — по душу Моги?

Будяну покраснел.

— Признаться, так оно и есть.

— Но вначале мы собираемся побывать в Селиште, — сказала Лия. — Это, в сущности, мое предложение. Сегодняшний вечер, если не прогоните, проведем здесь, а завтра на заре… Не дашь ли нам Костику, чтобы он нас туда отвез?

Виктор возвратился домой в мрачном настроении. Искушение проехаться вместе с Анной было велико, он хотел накануне предупредить Марию, что едет с Могой в Стэнкуцу. Но, представив себе, какую сцену она ему закатит, если узнает, что с ними была также Анна, он отступил. Виктор понимал, что поступает нелепо, ведь никакого преступления он не совершал. Поедет он с Анной или нет, чувство к ней останется, но сил для того, чтобы все-таки поехать, не нашел. Вечером звонил Моге, чтобы предупредить, и если бы тот настаивал, поехал бы, но дома его не застал. Утром с той же мыслью поехал в Пояну, но там уже не было ни Максима, ни Анны.

Уехали, стало быть, вдвоем!

Виктор обнаружил вдруг, что ревнует, чего с ним не случалось уже давненько. Не мог даже вспомнить, когда. И лишь теперь, узнав, что Мога за ним приезжал, несколько успокоился. А потому охотно отозвался на просьбу дочери:

— Хорошо. Костика оставит вас в Селиште, а вечером приедет за вами снова. Подходит? Хотя завтра воскресенье, мы работаем, так что днем машина понадобится здесь.

Мария принесла обед, Лия накрыла стол, нарезала хлеб, и все расселись по местам. Мария и Виктор оказались рядом, что случалось теперь редко и то по праздничным дням, а отличное настроение молодежи позволило им ненадолго унестись душой к их собственным молодым годам.

4

Лия настояла на том, чтобы гости остались у них ночевать, как и уславливались вначале. Но присутствие ее родителей напомнило Миоаре и Матею, что их тоже ждут родные, и оба решили уехать. Николаю Будяну пришлось присоединиться к ним, хотя ему очень не хотелось расставаться с Лией.

— Итак, утром — в Селиште, — напомнила она, весело провожая сверстников.

Мария озабоченно поглядела вслед дочери: и завтра она поедет в соседнее село вместе с этим глазастым журналистом? Нужен ли ее Лии этакий ветрогон, вечно гоняющий по дорогам страны? Не будет им никакого Селиште!

Молодые люди могли вернуться в Пояну автобусом, но Станчу вызвался подбросить их машиной. Обернуться туда и обратно за полчаса было вполне возможно. Он побывал уже во всех бригадах с проверкой, не обнаружил причин для тревоги и мог позволить себе такую прогулку. В Пояне, попрощавшись с молодыми, Станчу отправился в дирекцию совхоза. Его вела робкая надежда: может быть, Мога уже вернулся? И грызла сердце давешняя тоска, та самая неуверенность, которая помешала ему поехать в Стэнкуцу. До сих пор Виктору всегда удавалось успешно завершить все свои начинания и замыслы, какой бы сложной ни оказывалась обстановка.

Адела сообщила ему, что ни Моги, ни Томши на месте нет. Тогда Станчу отправился к Иону Пэтруцу, где застал также Драгомира Войку и Антона Хэцашу.

— Разве ты не уехал с Максимом в Стэнкуцу? — с порога взял его в оборот Пэтруц. — Ведь вы об этом, кажется, договорились!

Станчу пожал плечами:

— Дела, мой милый, дела! Ничего не попишешь! — назвал он обычный предлог, наиболее подходящий, если нельзя сказать правду.

— А я хотел пригласить тебя на рыбалку, — сказал Хэцашу. — Драгомир тоже едет, но Ион категорически отказывается. Занят, говорит, по горло, вместо рыбы ловит цифры, да не может поймать.

— Сиди-ка ты лучше дома, — ответил Ион. — Поймаешь еще карпа кило на десять и схватишь от радости инфаркт!

— Где же он, этот карп! — широко развел руками Хэцашу, готовый схватить в объятия обещанную сказочную рыбину.

В ту минуту в комнату вошел молодой человек с портфелем, с перекинутым через руку пиджаком. На нем была серая сорочка с короткими рукавами, джинсы и туфли на высоких каблуках. Серые глаза незнакомца быстро скользнули по лицам присутствующих, задержались на Хэцашу, который торопливо заложил руки за спину, словно что-то спрятал.

— Здравствуйте, — поздоровался гость. — От души сочувствую, что вы упустила такую добычу, — сказал он Хэцашу. — Насколько я понимаю, здесь все рыболовы. Меня зовут Ион Спеяну. Я приехал из Кишинева и хотел бы увидеть Максима Дмитриевича Могу.

— Товарищ Спеяну из республиканского объединения? — уточнил Ион Пэтруц. Мога рассказывал ему об этом молодом специалисте-виноградаре, однако, судя по внешности никак нельзя было сказать, что это и есть ученый, которого генеральный директор так хвалил и которого хотел бы заманить в Пояну; этот парень мало чем впечатлял. Скорее уж за ученого можно было принять Василе Бутучела, чем Спеяну.