Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

— А если не проскочим? Ведь забьют как мамонта.

— Не дрейфь, Андрюха. Разведку, так запросто, за хобот не возьмешь.

— Ну, вы и отморозки, как ты, Саня, говорить любишь. Что б я еще с вами, ночью за зеленым вином пошел, да не в жизнь! — Пожаловался леший.

Им повезло. Ночное приключение закончилось в теремной комнате. Троица друзей, в три глотки храпела, угревшись на лавках, источая убойный запах водочного перегара.

Морозное утро встречало ярким солнцем и безветренной погодой. Рядом со священной дубравой на площадке для празднеств, народу собралось много, яблоку негде упасть. Монзырев окинул собравшихся взглядом.

«А народу-то с детворой не меньше трех тысяч присутствует, а то и поболее будет, — отметил про себя. — Где же волхв?».

На тропинке из дубравы показался Вестимир, одетый в овчинный кожух, волосы на голове перехвачены полотняной тесьмой, держал в руке зажженный факел. За ним следовал Осташ, в прошлом атаман разбойников, бубном отбивая такт ходьбы. Рядом Славка, приложив к губам свирель, наигрывал под бубен незатейливый напев. Троицу сопровождали еще восемь человек, в такт, довольно громко, напевно выкрикивая:

   — Веле — Веле — Велесе го-о-ой!
   Веле — Веле — Велесе го-о-ой!
   Велесе есе го-о-ой!
   Велесе есе го-о-ой!

Подойдя к Монзыреву, находившемуся в центре образованного людьми огромного круга вместе с боярином Воистом, Галиной и Мишкой, стоявшими за ними, Вестимир поклонился поясно на четыре стороны света, для людей, для богов. Поклонился боярам и получив ответный поклон, пошел посолонь вдоль приготовленного под кострище места, березовые и дубовые чурки в котором были сложены колодцем. Обойдя кострище, остановился. Все это время Осташ со Славкой сопровождали его. Отдав факел одному из служек, Вестимир снова пошел по кругу, подняв руки с открытыми ладонями к небу, громко произнес слова сакраментального обращения:

   — Молихом, Велеса, отце наше,
   Да потягне в неби комонощь вещати
   Золоти колове вертище…

Тишина в округе стояла мертвая, все внемлили словам волхва, а тот, набирая силу в голосе, вещал:

   — Велесе зимний, во шкуре сивой,
   Со турьими рогами, с белой бородой,
   Храни во поле, храни во боре, отведи горе,
   А, да жди доли, во Ночи Года — оберег Роду!
   Гой, Вещий Сиве! Пастырь зиме!
   Велесу — слава! Гой!

Словно ледоход, прорвавший плотину, над площадью в синее небо, прямо к солнцу, устремился единый выкрик собравшихся:

— Слава! Гой! Слава! Гой! Слава! Гой!

Галина пошла по кругу людскому, беря горстью у шедшего рядом с ней Славки из короба зерно, бросала в стоящих стеной людей:

— Здравы будьте, люди добрые, от века до века, — приговаривала она, стараясь улыбнуться каждому.

— Тебе, боярыня, здоровья, мы любим тебя. Пусть Велес не обойдет близких твоих вниманием своим, — слышались пожелания в ответ.

Снова зазвучал ритм бубна, Вестимир подошел к Монзыреву, протянул факел.

— Николаич, не забыл, что сказать потребно?

— Обижаешь.

С факелом в руках, Монзырев подошел к громаде кострища, повернувшись к народу, провозгласил:

— От огня Сварожича зажжем свой костер. Пусть во век горит, нам тепло дарит!

Пошел по кругу, поджигая дерево с четырех сторон света, когда пламя слегка набрало силу, бросил внутрь огненного колодца факел. Огонь набрал полную силу, теперь уже Вестимир вновь завладел вниманием родовичей:

   — Се кощно время, зима трескучая, солнце скрыто до весны хмарью — тучами,
   Ходят-бродят по земле блазни — мороки,
   Сторожат шальные духи, уснувший бор…

Как Монзырев уже знал, сейчас происходило речение волхвом, так называемых обрядовых кощун, после которых, официальная часть праздника наконец-то заканчивалась. Уставший за прошедшие дни и бессонную ночь Вестимир может передохнуть, а он боярин родовой, заступит на его место, в чем-то исполняя роль «свадебного генерала».

   — Замки скорей отопри, ворота свои распахни,
   Пошире их растворяй, да гостюшку поджидай.
   Сивый бог грядет, медведя ведет. Гой!

Над полем, вновь раздалось уже веселое:

— Гой! Го-о-ой!

Послышались звуки свирелей, дудок и бубнов. Начинались гуляния, и начинались они с Велесовой или по-другому медвежьей борьбы.

Волхв отступил назад, украдкой вытерев выступивший даже на морозе пот, сказывалось напряжение предыдущих дней, да и сам возраст, наверное брал свое. Вперед выступил Монзырев:

— Родовичи, гости приглашенные. Предлагаю выставить поединщиков Велесовых, медведей родовых, пусть померяются силушкой, и в бойцовой потехе определится Велесов избранник на этот год.

Поднялся смех и гомон, люд распался на группы и группировки. У многих поединщики были определены заранее, но некоторые выставлялись прямо сейчас.

Борьба, посвященная Велесу, это не Перуновы игрища. Участвуют исключительно силачи, пусть и не обладающие быстротой реакции. В круг перед чуром Велеса вышли десятка два крепких, будто сбитых из витых мышц русичей, как сказали бы в двадцать первом веке — мордоворотов, раздетых по пояс. Разбившись по парам, охватили друг друга руками и, кряхтя, упираясь изо всех сил, старались завалить противников в снег.

Народ неистовствовал, веселье и азарт били через край, даже проигравшие соревнование борцы не слишком расстраивались. В конце концов, обозначился победитель, на голом торсе которого просматривались красные полосы, отметины, оставленные противниками.

— Чей такой будешь? — Спросил Монзырев великана.

— Боярина Воиста дружинник, — без улыбки, степенно ответил борец. — Звусь Глуздом.

Оглянувшись на довольно ухмылявшегося позади свата, Монзырев подмигнул ему:

— Твой?

— Мой! — В ответе Воиста прозвучали нотки гордости за выставленного воина.

— Молодец! — Повысив голос Монзырев, во всеуслышание объявил. — В сем годе Велес выбрал победителем Глузда, человека боярина Воиста. Боярыня Всемила, — обратился к свахе. — Поднеси своими ручками угощение победителю. Пусть помнит, из чьих рук его принял.

Сваха приосанившись, присоединившись к мужу и сватам, с царским достоинством передала победителю поданный Мишкой литра на три емкостью корец с хмельным медом. Тот, с поклоном приняв его, тут же приложившись, выпил весь до дна, перевернув опустевший корец к низу, показал, что не оставил ни капли. Крякнул от удовольствия и наконец-то улыбнулся. Толпа возбужденно заревела от восторга. Действия Глузда были восприняты всеми с духовным подъемом.

— Ну, и от меня прими подарок. Пусть запомнится сей приезд к нам в гости. — Не оглядываясь, боярин кривичей поднял руку, взмахнул ею.

Вышедшие перед чесным народом Туробой, с подмастерьем Никитой, птенцом Монзыревского гнезда, вынесли полотняный сверток. Распеленав его, Туробой молча протянул Монзыреву. В руки воина лег пожалованный боярином великолепной работы меч в отделанных кожей ножнах.

— Владей, воин, защищай им землю родную, врагов у нее хватает.

Не рассчитывавший на подобный подарок Глузд, застыл столбом, стоя с мечом в руках. Такой подарок, сам по себе стоил немалых денег, а наградным, он прибавил в цене еще больше. По поверьям, такой меч приносит удачу его владельцу. Скупая слеза благодарности поползла по щеке.

— От всего сердца благодарствую, боярин.

— Эге, это еще не все. Эй! — Крикнул громко, перекрывая голосом шум созданый возбужденной толпой. — Все кто участвовал в состязаниях, подойдите ко мне.

Собравшиеся в ожидании Велесовы бойцы, вопросительно глядели на Монзырева, глядела на него и набежавшая отовсюду толпа, вопрос: «Что там еще придумал неугомонный боярин?» — повис в воздухе.

— Боря, ты готов? — Повернувшись, спросил Анатолий Боривоя, нарисовавшегося на заднем плане.

— Нести, боярин?

— Давай!

Несшие службу в этот праздничный день воины дежурного подразделения, вынесли к изумленным «спортсменам» и вложили каждому в руки, включая и победителя, комплект праздничной одежды с полушубком и шапкой на меху, поверх каждого свертка красовался боевой нож в ножнах.

— Слава нашему боярину! — Взревела толпа. И еще громче над полем прорезались слова. — Слава! Слава!

Когда все малость успокоились, Толик с улыбкой произнес:

— Это, чтоб вы в мороз не замерзли, стоя здесь раздетыми, и не забывали Велесов праздник случившийся в сей год.

Потом были другие развлечения, гуляния, песни и даже хоровод по снегу. Этим днем Монзырев еще не раз одаривал участников программы.

Уже придя домой, боярин Воист высказал Толику: