Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

Эпилог

Утреннее апрельское солнце пригревало знатно. В этом году весна в среднюю полосу России пришла рано, растопила снег теплыми погожими деньками, а ночными заморозками высушила землю, оживила природу, заставила распуститься листья на березах. Город утопал в поросли молодой зелени, чистый, умытый после снежной зимы, как любимая игрушка. В это субботнее утро и люди в нем, занятые своими делами, воспринимали выходной день по-особенному празднично, с настроением. Кто-то спешил на рынок — центр притяжения старшего поколения горожан, кто-то торопился поковыряться на дачных участках, а многие уже с утра пораньше выгуливали свои семьи по освещенным солнышком улицам. В преддверии майских праздников, так уж сложилось с советских времен, вместе с природой словно просыпалось после зимней спячки все население по всей России.

На автомобильной стоянке госпитального комплекса, раскинувшего свои корпуса, окруженные парковой зоной, у здания родильного отделения, выстроились десятка полтора разномастных авто. Народ, собравшийся под окнами, ждал выписки своих рожениц, в приподнятом настроении предчувствовал получение вожделенного конверта, свернутого из пеленок и одеял, повязанных бантами. Мужья, сватья, всех мастей родственники и друзья, с цветами, шампанским и конфетами, топтались у входа двухэтажного кирпичного здания выкрашенного в розовый цвет, с нетерпением посматривали на стрелки часов, нагнетая громкими разговорами атмосферу праздника. Кое-кто, не дождавшись контрольного часа, принялся отмечать пополнение в семействе прямо на капоте машины. О, эта беспокойная, такая загадочная для людей чужой крови, неповторимая, непознанная никем русская душа!

Интересная компания встречающих, подобралась в самом центре стоянки. Двух мужчин в строгих костюмах и двух девушек, одетых празднично, но по-летнему, окружала толпа подростков обоего пола, все с цветами, сами ухоженные, веселые. Вот только, окажись рядом с этим обществом наблюдательный человек, сразу бы нашел несоответствие внешнего вида и поведения детей с их сверстниками. Достаточно было заглянуть в глаза любому из них, что бы понять, перед тобой взрослый, сформировавшийся организм, со своим сложившимся взглядом на действительность, а одежда, будто маска, скрывающая настоящий возраст. В цепких, проникновенных взглядах, бросаемых этими подростками на окружающих их дядь и теть, читалось снисхождение умудренных жизнью людей. По соседству от них, у крутых тачек забугорного автопрома, волнуясь и поглядывая на часы, как и все ожидавшие, стояли, дородный мужчина в дорогом, классического покроя костюме, и красивая женщина бальзаковского возраста, окруженные «коробочкой» охраны из пяти человек. Они изредка бросали взгляды на беспокойных соседей.

— Где черти носят командира? — очередной раз, взглянув на время, с волнением произнес бритый наголо, крепкий как гвоздь, мужчина. — Пора бы ему уже и появиться.

— Да, не кипешуй так, Саня. Куда он денется? В десять часов будет как штык. Сегодня же суббота, ты ведь знаешь, Николаич в этот день всегда город объезжает.

— Мог бы хоть в такой день отступить от правил, — подал голос худой подросток, прижимавший к груди огромный букет белых роз. — Пора бы и пообвыкнуться с реальностью, а то боярские замашки из него так и прут. Мне тут в школе нашептали, стонут руководители местных предприятий, да и бизнесмены тоже, от нового Главы района. Зажал, говорят, как тисками, вздохнуть не дает, а главное взяток брать не желает.

— А, от тебя, Мишаня, не стонут? С нашими песиголовцами, кто в школе масть держит? Думал, я не знаю? Это наша ошибка была, что вас всех в одну гимназию перевели. Теперь вот пожинаем плоды своего недальновидного решения. Пахан доморощенный! — хмыкнул Горбыль, глядя Мишке в глаза. — Ну, а насчет Монзырева, так он по жизни хозяин. Отними у него людей и закрепленную за ним территорию, заскучает и сопьется.

— Эт точно!

— Смотрите, вон, кажется, и его машина подъезжает, — девчушка-подросток, с длинной тугой косой за плечами, зелеными глазами встретила темно-синий «Форд-Мондео». Непроизвольным движением руки, подхватила ладошкой, широкую ладонь второго мужчины, высокого стройного блондина.

— Ленка, ну ты опять цепляешься? — с напускным возмущением произнес тот, между тем не делая попыток освободить руку. — Блин, ведь как пить дать, упекут за совращение малолетки!

Улыбнувшись избранному нею кавалеру, внешне выглядевшему как минимум в два раза старше ее, тихо сказала:

— Ну, что ты все придираешься, Андрюшка? Никуда тебе от меня все равно не деться. Заруби себе на носу, ты только мой. Второй раз я не допущу, чтоб тебя не стало. Баба Павла ясно сказала, что я твоя вторая половинка. Так что дожидайся, когда вырасту физически. Уже недолго-то и осталось ждать.

«Форд» лихо подкатил под крыльцо родильного дома, водителю осталось парковаться только здесь, стоянка была полностью заполнена. С переднего пассажирского сиденья выбрался Монзырев с корзиной цветов в руках. Водитель, тем временем, извлек из багажника ящик «Шампанского», поставил у самого порожка, поверх него положил полтора десятка пачек дорогих шоколадных конфет, закрыв багажник, ретировался на свое рабочее место.

Пестрая компания с восторгом обступила Толика, с шумом приветствовала своего старшего, а он в ответ, пожимал протянутые ладони, губами прикладывался к девичьим щекам. Заметив окруженную бодигардами пару, кивнул им, ненавязчиво отстранившись от своего окружения, направился к ним, с уважением поздоровался:

— Здравствуйте, Александр Петрович, здравствуйте, Нина Ивановна. Рад видеть вас в добром здравии.

— Здравствуйте, Анатолий Николаевич, — поздоровалась за обоих дама. — Я смотрю, вы все так же в центре молодых людей.

— Да, теща дорогая. С некоторых пор, эти ребята стали для нас с Галиной родными. Так что и они пришли разделить нашу радость.

Повстречавшись взглядом с парнем из состава охраны, кивнул ему.

— Толик, привет.

— Здравствуйте, Анатолий Николаевич, — односложно промолвил тот в ответ.

Тесть, чуть насупив брови, несколько натянуто попенял зятю, по возрасту не на много младше его самого:

— Мог бы хоть сюда подъехать заранее. А если б опоздал? Каждый раз убеждаюсь, портит власть людей.

Атмосферу встречи зятя с тестем разрядили открывшиеся двери родильного отделения. Конвейер по выдаче карапузов заработал в полную силу.

Уже обнимая слегка осунувшуюся, но счастливую жену, зацеловывая ее улыбающееся лицо, Толик шепотом задал вопрос:

— Как ты, милая?

— Все хорошо.

Встречающая компания, чуть ли не повисла на молодой мамаше, а новоиспеченная бабка c умиленным видом, нежно прижимала конверт, перевязанный красной лентой к своей груди. Дед, смешавшись с толпой детворы, пытался разглядеть в кружевах пеленок сморщенное личико свое продолжение рода. Шум веселья, радостные возгласы, перекрыли звуки автотранспорта, исходивший с проезжей части дороги, проложенной неподалеку от кованого забора больничного комплекса.

Галина на секунду отвлеклась от встречающих ее друзей, беспокойно оглянулась на мать, прижавшую к себе внучку, на миг задумалась о чем-то. Горбыль с Андрюхой, в это же время, по старой доброй традиции, конфетами, цветами и шампанским, отдаривались персоналу роддома.

— Мама, — позвала Галка. — Передай ребенка Толе на руки!

Проявив недовольство к просьбе дочери, теща, ревниво глянув на зятя, передала в его руки сверток с ребенком. Монзырев взяв дочь на руки, вгляделся в крошечное личико, улавливая в нем слегка знакомые черты той, которую потерял сотни лет назад. Подняв кроху на вытянутых руках вверх перед собой, тем самым заставив тещу побледнеть и впасть от волнения в ступор.

— Мое дитя! — торжественно провозгласил он.

А, Галка? На лице молодой женщины заиграла счастливая улыбка удовлетворения. И невдомек было всем окружающим, за исключением своих, что только что, состоялся славянский ритуал признания своей крови.

— Ребята, — громко произнес Монзырев. — Будем жить!

Сказал, как бы утверждая, что род не должен прерваться, что земля русская обязана быть передана в надежные руки потомкам, и что впереди у всех присутствующих — большая жизнь.

К О Н Е Ц.

Мещерино-1

январь-июль 2012 г.

С Л О В А Р Ь

Аба, епа, оба (кип) — приставка при обращении к старшему, или старейшине рода, соответствует слову «уважаемый».

Абыз (кип) — жрец, много знающий человек.

Аил (кип) — становище рода, передвижная деревня, род, в разном контексте употреблялось по-разному.

Айна — у древних славян, тайная тропа, узкая тропинка.

Ак-хазары — белые хазары, тюркоязычный кочевой народ, исповедовавший иудаизм. Среди живших в Хазарском Каганате, своего рода знать. Зажиточные, сильные и профессиональные воины.