Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

Провалившись в сон, Олесь отключился от треволнений и боли прошедшего дня, дал отдых усталому телу. Решение было принято и одобрено Мстиславом. Необходимо было выведать, с кем столкнулся отряд, что собой представляют основные силы противника? Их численный состав и намерения.

После переправы и прохода через не широкую полосу леса на чужом берегу, степь встретила наворопников высокой волной раскачиваемого ветром ковыля, со следами лошадей, уходившими на юг.

Изучив следы, Тихомир, старший в воропе, один из тех самых первых птенцов Горбылевского гнезда, которые восемь лет назад ходили в Дикое поле, в гости к печенегам, пришел к выводу, что ворог числом в сотню конных воев, приходил к границе на разведку. Воины той сотни рассыпались, уходили десятками вверх и вниз по реке, наблюдали за русским берегом, а снова сойдясь, ушли в степь. Вот по этим следам, Тихомир и повел тройку своей разведки, заставив надеть на себя маскхалаты, широкие куски материи, выкрашенные под цвет самой степи.

Когда ветер так гоняет волны по стеблям ковылей, любое движение издали, становится незаметным. Степь, это и есть само движение. Тот же ветер относит звуки конских копыт в стороны, рассеивает их, заставляет слиться со звуками пространства. Три лошади, идущие в галоп, превращаются в невидимок для всех, кто удален от них хотя бы на треть версты, к тому же, если он не ожидает появления рядом с собой опасности. Движение воропа, стало движением степного моря, потерялось в цвете и шуме ветра и трав. Вдали, по левую руку, всадники разглядели слегка чернеющую балку, убегающую в полуденном направлении длинной косой, кронами деревьев отрезавшую вид бескрайнего моря в Диком поле. Только криницы — родники, вырвавшиеся на поверхность земли, могли вырастить эту косу в бескрайней дали.

Тихомир заставил перейти свой маленький отряд на рысь, внимательно читая следы и вглядываясь в степь.

— Ставр, как мыслишь, сколько верст отмахали?

— Да, пожалуй, около двух десятков будет. Ярила, в зенит стал, а шли то мы ходко, все больше в галоп.

— Тихомир, глянь. За изгибом балки, никак табун пасут? — указал рукой Вторуша, еще один ветеран Горбылевского спецназа.

— Тпру-у! Стоять, волчья сыть! — Тихомир резко затормозил своего мерина. — В балку! Быстро.

Сменив направление, уходя со следа, вороп двинулся к лесополосе, надеясь лишь на то, что никто из пастухов их не приметит.

Оставив Ставра у лошадей, уведенных к самой низине поросшей дубами и боярышником, Тихомир с Вторушей по дну яра направились в сторону подмеченного табуна. Передвигались, как на охоте легким, осмотрительным шагом. Слышимость в лесополосе намного превышает распространение звуков в степи, здесь нет такого ветра, незначительный треск ломаемой ногой ветки, голос, шум продвижения по кустам, разносится на сотню метров, укажет врагу направление движения, позволит ему визуально найти разведчика. Принюхавшись, уловили запах костров, а вскоре с противоположной стороны балки, поднявшись по склону, услышали доносящийся издали шум орды, гортанную речь, лай собак, скрип сотен телег. Не выходя к кромке леса, хватаясь за толстые ветки густого, столетнего исполина, вскарабкались на верхотуру, из листвы дубовой поросли окинули пространство степи примыкающей к лесной косе. Оба удивленно молчали, не имея возможности пустить в ход производственный язык, привитый сотником за время учебы.

С высоты дерева, на расстоянии половины стрелища от балки, наворопники узрели растянувшиеся на марше конные отряды кочевников, плотной колонной двигавшиеся на полночь. Ближе к балке, со скрипом, медленно тянулись запряженные десятками волов кибитки-дома, на огромных плетеных колесах.

Тихомир подметил, как из степи, ручейками стекались и пристраивались к основной колонне, мелкие отряды узкоглазых, одетых в кожу и кольчуги, воинов с волосами цвета соломы, заплетенными в косицы или увязанными в хвосты на затылках. Лошади у ворога были лохматы и низкорослы, да и сами мужчины, силачами не выглядели. Поток орды шел непереставая, и направлялся прямиком к границе.

— Да, сколько же их здесь? — подобравшись вплотную к командиру, зашептал Вторуша. — Неужели эта силища на нас в набег вся пойдет?

— А ты сомневаешься?

— Так ведь боярину донесли, что на Курск кочевники пойдут.

— Значит, кривду донесли. Мыслю, язык нам без надобности. Все одно, то, что они кажут, не поймем. Это не печенеги. Дивись, глаза якие узкие и волос будто полова.

— Ага.

— Пора ноги уносить, да отцам сотникам, на заставу весть недобрую донести.

— Слезаем.

Перебираясь с ветки на ветку, спускаясь к земле, Тихомир сам себе прошептал:

— Их же тысячи. Как выстоим? Помоги нам Сварог!

Покрывая галопом степные просторы, вороп прошел по дуге от проторенной дороги, снижая вероятность встречи с передовыми дозорами неизвестной орды. Отдохнувшие лошади без устали шли, раздвигая грудью высокие ковыли. Солнце, расцветив кровавыми красками вечерний небосвод, видимо к перемене погоды, клонилась к заходу.

До реки оставалось проскочить еще верст пять, когда зоркие глаза Ставра выловили в степи силуэты всадников двигавшихся наперерез воропу, отрезая русечей от границы.

— Кочевники, Тихомир!

— Вижу. Принять влево! — уже не прячась, не таясь, он принялся понукать и без того идущего быстрым темпом коня. — Гик-гик-гик!

Боги забыли про них, а заходящее солнце сыграло злую шутку, проявив на фоне своего захода кавалькаду из трех силуэтов, отличных от унылого пейзажа вечерней степи.

— Всем не уйти! Расходимся в стороны. Ставр, когда оторвешься, положишь лошадь в траву. Затаишься, схоронишься, может, не заметят, — выкрикнул Тихомир.

— Не-ет!

— Это приказ! Ночью просочишся к нашим. В стороны-ы! Гик-гик-гик!

Протяжный свист подбодрил шедших галопом лошадей.

Пригнувшись к гривам, русичи наяривая пятками бока лошадей, рассыпались по степи, лучами расходясь друг от друга, в надежде раздергать погоню, уйти от преследователей отрезавших им путь к реке. Бешеная скачка, хлопья пены, падающие с лошадиных морд, мокрые крупы животных. Лошадей не жалели, сжигали им легкие. И это только для того, чтоб потерялся след молодого Ставра.

Погоня отстала, но кочевники с упорством гнали добычу, загоняя ее в силки, понимая, что лошади урусов не столь выносливы как их тихоходы, хоть и обладают высокой статью и скоростью передвижения.

Усталый конь сдавал позиции, Тихомир выжал из него все что смог, но оторвавшись от преследования, уже знал, что не выйти ему из степи. Вдалеке была видна полоска леса, примыкавшая к реке, но для него она была недосягаема. Конь вот-вот падет и больше не встанет на ноги. Позади слышен топот копыт. Пройдет совсем немного времени, и степняки нагонят его. Тихомир соскочил с обессиленного животного, сорвал щит с петли на крюке седла, ладонью ударил по мокрому от пота крупу животного.

— Гуляй, Красун! — добавив тихо про себя. — Стало быть, не увидимся больше в этой жизни.

Сорвавшийся с места конь, почувствовав легкость, освободившись от седока, заржал, будто понимая весь трагизм положения хозяина. Отбежав метров тридцать, присел на задние ноги, поведя голову в сторону хозяина, скосил глаз на него, припал на передние ноги, лег на бок, растворившись в ковылях. Тихомир одетый в маскхалат, большими прыжками отбежал в сторону оставленного следа, присел, положил рядом с коленом взведенный самострел, пристроил по удобнее щит. Достав из колчана стрелу, наложил ее на лук, зацепил кольцом тетиву, сидел, ожидая рассыпавшихся неводом по полю врагов, их гортанные выкрики раздавались все ближе и ближе. Обострившиеся как у загнанного зверя чувства, подсказали, сеть мимо не пройдет, его заметят и попытаются полонить. Тихомир поднялся, отставил ногу в упоре, пустил стрелу в ближайшего к нему врага. Потянул из колчана следующую стрелу, наложил на лук, выстрелил в соседа. Ответом были разъяренные крики кочевников. Еще стрела. Пол-оборота вправо. Очередная стрела срывается с тетивы, попадая в щит. Левую руку обожгло, острая боль и онемение конечности, а к самому Тихомиру на полном скаку мчатся сразу трое половцев, размахивая над головой кривыми клинками. Отбросив бесполезный лук, наклонился, подхватил арбалет, в упор разрядил его в первым подскочившего врага. Противник тяжелым мешком свалился под копыта своей лошади, собою притормозив следовавщих за ним соплеменников. Здоровой рукой русич извлек из кармана разгрузки метательную звезду, шагнул навстречу загонщикам, не глядя на поднятые над их головой сабли, бросил ее в лицо ближайшему, молодому, безусому выродку. В спешке, следующей звездой, ссадил с коня соседа. Услышал свист над головой, почувствовал, как волосяной аркан стянул плечи, сильный рывок опрокинул тело на спину. От боли в раненом плече на миг потерял сознание, между тем как его тащили по полю. Жесткие листья ковыля царапали лицо, а рядом с телом, тащившимся на аркане с визгом и победными криками, проносились конные вороги.