Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

— Э-эй, дед! Слышишь меня?

Ответом была тишина.

— Де-ед! Ну, дед!

Выругался, стараясь не употреблять ненормативную лексику.

— Де-ед, отзовись!

Понял, что все бесполезно, обернувшись, пошагал к лошади, щиплющей сочную траву.

— Ах, Анатолий Николаевич, до чего же вы, любезный друг, нетерпеливы. Хотя, это я вам и в прошлый раз уже говорил. Два раза крикнул и уходить. Не дал старику потешиться, лишил возможности насытиться чувством юмора, а уж оно у меня в избытке имеется.

Монзырев стоял, глазея на уже знакомого старичка, одетого в холстину, обутого в лапти. Нос-картофилина и улыбка в розлохмаченой бороде не изменились. Не изменилась и соломенная шляпа, с надорванным краем, на голове у деда.

— Вы б видели, уважаемый, как прикольно смотрелись ваши призывы со стороны, ха-ха, — закашлялся смехом несносный старик.

— Да, уж это конечно. Ты бы, дед, хоть картуз для приличия сменил. Что там у вас, другой одежды не предусмотрено?

— Ну, отчего же. Пожалте, только для вас!

Тело деда раздергалось пучками электронов в стороны, в один миг снова собралось обратно. В пяти шагах от Монзырева стоял подполковник Дьяконов Игорь Александрович, в полевой форме одежды. Широколицый, одетый в камуфляж, в пятнистой же кепи на чернявой голове.

— Зачем пришел, майор? Только говори четко, по военному, не трать мое время.

— Тфу! — в сердцах сплюнул Монзырев.

— Что? Опять не то?

— Ладно. Пара вопросов имеется.

— Давай.

— Как это получилось, что проход открылся у порогов Днепра?

— Это тебе Монзырев, бонус от нас был, так сказать, за выполненную работу, одноразовая акция.

— Понятно!

— Следующий вопрос.

— Горбыль рассказал, что у нас там, — кивнул головой на проход между кривых берез, — совсем погано. Это, так?

— Ничего, выдержат. У русского народа жопа широкая. Придут к власти умные люди. Осилите и пиндосов и НАТО. Своих бы выдержали, с вашим министром обороны, никаких забугорных врагов не требуется, но думается, скоро он покинет ваши ряды, направят что-нибудь другое разваливать. Мастер. На этом все? Прощай, свои пару вопросов ты уже задал.

— Постой!

— Ну?

— Последнее. Нельзя ли нас, не дожидаясь срока, отсюда вывести?

— Ха-ха-ха! Ну, ты спросил! Отвечаю для тупых. Нельзя! Конечно через проход вас пропустить можно, только не поручусь, что пройдя его, вы не окажетесь в году, эдак, ну допустим в 1812-м. Майор, ты хочешь с французами повоевать?

— Нет.

— Ну, так и не дергайся, жди своего часа. Прощай.

Подполковник Дьяконов повернулся через левое плечо, сделав два строевых шага, исчез, словно его и небыло вовсе.

Монзырев запрыгнув в седло, направил лошадь через лесную поляну к дороге.

Ч А С Т Ь 4. Уходящий тропою возврата

— 1-

— Я искренне признателен, уважаемая Парсбит-Хатун, и вам и вашему сыну, Ябел — Беку, за то, что позволили остановиться в вашем поместье. Приютили и обогрели. Ночевать в степи в такое время для моих старых костей сущее мучение.

— Не надо лишних слов, ребе. Как можно было поступить иначе?

В жарко натопленной зале, относившейся к женской половине дома, где полноправной хозяйкой была мать местного феодала, родового князя Ябела, Парсбит, в креслах перед открытым пламенем печи сидели мужчина и женщина, оба в преклонном возрасте. Морщины на лице отмечали земной путь, на когда-то красивом лице женщины, одетой в дорогие одежды из тонкой ткани и цветной шерсти. Мужчина, в одежде священника — иудея, с покрытой куском белого полотна головой, с рисунком каймы по краю, обладал длинной седой бородой. Его старческие в прожилках вен руки опирались на перекрестье инкрустированного костью, покрытого лаком деревянного посоха. Подавшись вперед, придвинувшись к собеседнице, священник взглядом прозрачных голубых глаз заглянул ей в лицо, понизив голос, сказал:

— Парсбит-Хатун, я принадлежу к религиозному течению нашей церкви, именуемому — ловцы снов. Видимо Господь наш, не зря привел меня к вашему порогу. Под сенью этого дома мне кое-что открылось.

Хозяйка поместья рукой остановила речь священника.

— Акшана, — обратилась она к сидевшей у окна девушке. — Иди, посмотри, милая, что там с обедом. Можешь не торопиться.

Встав с табурета, девушка кивнула хозяйке и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

— Так о чем вы хотели сказать, святой отец?

— Ах, да! — старый раввин, умостился поудобнее в кресле, облокотился левой рукой на подлокотник. — Во сне мы чувствуем себя как рыба в воде. Время от времени, мы выныриваем из сна, окидываем взглядом собравшихся на берегу, и опять погружаемся, торопливо и жадно, потому что нам хорошо только на глубине. Это мистическое искуство поглощает нас полностью, боимся мы только одного, что однажды вынырнув на поверхность, не сможем вернуться назад. Тому, кто подошел к концу пути, больше некуда двигаться. Уважаемая Парсбит-Хатун, не хочу вас пугать, но под крышей этого дома я увидел для себя конец земного пути. Опасность грозит и всем вашим близким. Что-то должно произойти в самое близкое время.

Высказавшись, священник умолк, смотрел как мысли и чувства после услышанного, отразились на лице хозяйки большого дома.

— Неужели пачинаки?

— Я бы так не сказал. Сон дал четкую информацию, что опасность придет с востока, тысячи желтых, хищных рыб с узкими глазами, заполонят степной океан.

— Я ненадолго покину вас, — взволновано произнесла старая женщина, поднимаясь на ноги. — Я должна переговорить с сыном. Ах, как все не вовремя. Савар вот уж день прошел, как ускакал на охоту. Это значит, вернется не сегодня, скорее всего даже не завтра.

Последнее, она говорила, кажется только для себя. Вышла из залы, оставив раввина одного у открытого огня.

За день, по приказу бека, была проверена готовность к отражению нападения, назначены дополнительные караулы на стенах поместной цитадели.

Вышедший вечером подышать свежим воздухом старый священник, с легкостью успел заметить косые взгляды воинов, бросаемые на него исподлобья. Усадьба князя на глазах превращалась в военное поселение, которым оно и являлось при соседстве степняков. На луки хазарские воины набросили тетивы, колчаны по максимуму наполнились стрелами.

— Акшани, — услышал раввин голос одного из родственников князя, шада Иосифа. — Проскочите с десяток верст на восток и возвращайтесь. Если увидите войско, или отряд чужаков, в бой не вступайте, сразу отходите. Лучами рассыплетесь по степи, не нужно врагу указывать дорогу к поместью.

— Слушаюсь, шад! — прижал ладонь к груди здоровяк уже сидевший в седле, рядом с ним, готовые в путь, стояли ещё четверо вооруженных людей бека, их лошади переминались с ноги на ногу, танцуя на месте, предчувствуя скорую скачку в степи.

Обитые медными полосами ворота со скрипом разъехались в стороны. Всадники с места пришпорив лошадей, галопом вынеслись на простор, беря направление на восход солнца, а вскоре уже издали слышались только глухие звуки копыт да понукания всадников: «Гха-а, гха-а! Гик-гик!»

Весенний ветер донес от берега реки влажные запахи перепревшей за зиму травы и тины. Ночная мгла заполонила собой все пространство большого двора родового поместья хазарского бека, со всех сторон закрытого высокими, саманными стенами, охранявшими спокойный сон домочадцев и челяди, состоящей из дальней родни феодала. Между домов с узкими улицами прошли четверо вооруженных, одетых в кольчуги воинов, неся в руках факелы, негромко переговариваясь о чем-то своем. Старший среди них взмахнул факелом, привлекая внимание караульного на обитой деревом, угловой вышке охранного периметра.

— Все спокойно, шад Иосиф, — раздался с вышки голос стража. — Если б не этот ветер с реки, то можно считать, что с дежурством мне сегодня повезло, а так, холодно, даже притом, что на мне шерстяной плащ надет.

Из-за угла одного из сооружений выбежали сворой псы, пристроились к ночным обходчикам. Позадирали морды вверх, уставились в темноту, но слыша знакомый голос, лаять не стали.

— Ты мне на ветер не отвлекайся. Особо смотри в сторону ворот. Конечно, печенеги только пришли на свои пастбища, но могут попытаться что-нибудь украсть. Будь внимателен, — оглянувшись на сопровождение, распорядился. — Двинулись. Глянем, что там у западных ворот.

Полная луна закрылась плывущими по небу облаками, превращая ночную мглу в кромешную темень. В просветах между облаками пробивалось бледное мерцание звезд. Караульный, облокотившись на деревянный поручень высокого насеста, бросил взгляд внутрь ограды, пытаясь разглядеть в сплошной массе стен узкие проемы окон-бойниц на строениях. Скучно. Даже шум идущей ночной стражи растворился во мареве ночи, гырканье псов ушедших следом, тоже было неслыхать. До утра ещё ой, как далеко. Хорошо зимой, кочевники с летних пастбищ уходят к теплому морю, перегоняя стада лошадей и рогатого скота, отары баранов. Можно слегка расслабиться и жить спокойной жизнью до следующей весны. Жизнь в диком поле приучила хазар к готовности в любую минуту встретить непрошеных гостей и соседей — печенегов, с оружием в руках защитить свою жизнь и имущество. Вскоре, вслед за печенегами, с юга на исконные пастбища, веками закрепленные за родом, пригонят стада лошадей родичи. Эту зиму скотоводов возглавлял средний брат бея. Младшего, Парсбит-Хатун, мать бея не отпускала от себя. Дай Бог ей здоровья. Сильная женщина, иногда, кажется, что это не бей, а его мать управляет всем в роду, хоть бею уж самому давно перевалило далеко за тридцать лет.