Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

• Название: Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)
• Автор: laventadorn
• Жанр: Драма

Категория: гет, Рейтинг: R, Размер: Макси, Саммари: После смерти Северус просыпается, ожидая от загробной жизни чего угодно – но только не того, что ему снова будет шестнадцать. Да что же это за фокусы такие?! Но погодите – Лили тоже вернулась... из 1981 года? Возможно, это второй шанс – вот только на что?

---

Голова шла кругом. Неужели они и впрямь использовали карту именно так?.. Но это же... это же просто подло!

— С твоего позволения я ее заберу, — он выхватил у Лили пергамент и выпрямился, снова поворачиваясь к ней спиной.

— Сев... — безнадежно позвала она — пошла за ним следом, но через два шага споткнулась о вытянутую руку Джеймса... опустила глаза, уставившись на его безвольно приоткрытый рот... закусила губу — в груди поднималось какое-то странное чувство...

Северусу я сейчас нужнее.

Она не знала, правда ли это так, но Джеймс, по крайней мере, даже не узнает, что она его бросила, тогда как Северус сразу заметит, что она предпочла остаться с Джеймсом... с тем, кто устраивал на него засады и не гнушался пользоваться преимуществом, о котором Северус в то время даже не догадывался...

Решившись, Лили помчалась догонять Сева; свернула за угол — и со всего маху врезалась в его прямую, как палка, и напряженную спину, чуть не расквасив об нее нос.

— Уй-й! Сев...

Он предупреждающе вскинул руку — ладонью вперед, но остался стоять на месте, слегка склонив голову набок, и замер в неподвижности, будто олень, слушающий, как в подлеске копошатся охотники. А потом безо всякого предупреждения скользнул в сторону, за приоткрытую бархатную портьеру, за которой, как оказалось, пряталась ниша, и скрылся из виду.

Лили моргнула, но уже через секунду услышала знакомые голоса...

Она метнулась в альков; ушибла палец о постамент, на котором стояла ваза, и чуть не начала ругаться — но замолчала, когда Северус на нее зашипел; только сжала губы и придвинулась ближе к нему, за то каменное возвышение, за которым он притаился. Из-за угла доносились голоса — можно было разобрать слова...

— Этот... — и Сириус разразился целой тирадой, половина которой сводилась к теме "Северус и его проблемы с гигиеной", а вторая — к откровенной нецензурщине. Лили честно попыталась найти хоть какой-нибудь смысл во всем этом сквернословии... похоже, Сириус достиг новых для себя высот из-за того, что Северус стащил у них карту.

— Черт возьми, нельзя ли потише? — прошипел Ремус. — Если преподаватели услышат, тебе влепят как минимум пару отработок, и это еще если повезет!

— Ты слишком много думаешь об отработках! — прорычал Сириус. (Лили мысленно вычеркнула семь ругательств, которые он вставил между этими шестью словами.)

— Возможно, поэтому меня и наказывают куда реже, чем тебя, — парировал Ремус. Лили удивилась — с каких это пор он заговорил таким уверенным тоном? Или это мадам Помфри подлила ему что-то в то лекарство для нервных окончаний?..

— Возможно, ты опять пытаешься выгородить этого... — Лили выслушала очередную конструкцию, еще более неприличную, чем обычно, — ...эту салодельню ходячую?..

— Бродяга, я не ослеп только благодаря ему.

— Да-а? И зачем же он это сделал? Просто так, потому что в его грязном сердечке вдруг проснулась доброта? — и тут Сириус сменил тон — с издевательского на серьезный и резкий; они с Ремусом как раз остановились по другую сторону портьеры: — Что такое?

— Я... ничего, — интонация выдавала Ремуса с головой; с тем же успехом можно было что-то прятать в домике из стекла. Северус еле заметно шевельнулся — Лили бросила на него беглый взгляд, но ничего не смогла рассмотреть в том неровном свете, который пробивался в нишу из коридора.

— В каком это смысле — "что такое"? — с фальшивой непринужденностью продолжал Ремус.

— Ты даже в лице изменился — будто что-то знаешь! Какого...

Лили решила, что отныне будет пропускать мимо ушей все его многоэтажные загибы. Она всегда была за свободу самовыражения, но сколько ж можно-то?..

— ...он сделал? — закончил Сириус.

— Он вылечил меня, Бродяга! Черт возьми, я уже миллион раз тебе повторял!

— Ну да, — с нажимом сказал Сириус, — но так и не сказал, зачем ему это нужно.

— Ну конечно — так Снейп мне и признается, зачем он это сделал! Может, искал рычаг давления на нас. Или хотел, чтобы Лили им восхищалась. Может, и то, и другое сразу — у него вполне могло быть несколько мотивов...

Лили бросило в жар — лицо вспыхнуло от непонятного смущения.

— Если этот скользкий... решил, что мы его по гроб жизни благодарить будем...

— Ну разумеется — с чего это нам его благодарить? Только из-за того, что я не ослеп?

— Лунатик, он явно что-то задумал. Только не говори, что ничего такого не заметил — я же знаю, ты у нас голова. Ткни Сопливчика мордой в реальность, скажи, что Эванс не станет с ним трахаться даже за все золото в Гринготтсе — и он тут же взбеленится...

Лили будто обухом по голове двинули. Возможно, с ней когда-то и случалось нечто подобное — не исключено, что даже недавно, — вот только она никак не могла вспомнить, когда именно.

— ...и напрочь перезабудет все заклинания. Он всегда был слабаком и ничтожеством; я миллион раз повторял, что у меня от этого мразеныша просто мурашки по коже, но сейчас это и правда так. Он примкнул к этому... Волдеморту, вот что он сделал.

— А с чего тогда вздумал лечить оборотней и магглорожденных? Думаешь, это у Пожирателей Смерти хобби такое? — поинтересовался Ремус с изрядной долей сарказма.

— Это такая маскировка, — не согласился Сириус. — Чтобы сбить нас с толку.

— В таком случае, она не работает. Бродяга, ну включи ты логику хоть на пять секунд: никто же не поверит, что Снейп... перевоспитался или как там это называется — только из-за того, что он совершил парочку добрых дел. На это никто не купится — уже никто не купился. Не тянет оно на прикрытие.

— И все же этого хватило, чтобы вы с Эванс стали считать его нормальным! — огрызнулся Сириус.

— Два студента из нескольких тысяч, не считая преподавателей? Хорошенькая маскировка, нечего сказать! Худшая в мире, должно быть!

— Сопливус вечно не видит главного, Лунатик, — резко возразил Сириус и устремился прочь — ковер приглушал его тяжелые шаги.

— И он в этом не одинок, — пробормотал Ремус и последовал за ним, но куда более тихо.

Хорошо, что в алькове стоял такой полумрак: Лили не знала, как теперь смотреть Северусу в глаза, и не хотела, чтобы он смотрел в глаза ей. Потому что готова была провалиться сквозь землю и не могла даже вспомнить, когда в последний раз испытывала такой жгучий стыд.

В отдалении послышались голоса — кажется, эти двое свернули за угол и наткнулись на Джеймса и Питера... Сириус выдал длинное ругательство, такое забористое, что у Лили чуть уши в трубочку не свернулись — она даже поморщилась. Ремус говорил вполголоса и явно пытался ему что-то втолковать — бесполезно, его даже не слышали.

Рядом пошевелился Северус — похоже, собрался уходить. Внутри всколыхнулась паника, вспыхнула в груди, бесформенная и яркая; Лили схватила его за рукав — под ногти забились катышки шерсти — и успела сказать:

— Пого...

Он застыл на месте, не двигаясь ни вперед, ни назад; безмолвствовал, и Лили молчала вместе с ним, потому что заговорить как-то не получалось. Слова никак не шли на язык... ни то, что она хотела бы сказать, ни уж тем более то, что ему надо было бы услышать.

— Да? — откликнулся наконец Северус до невозможности холодным тоном.

— Мы... мы можем это обсудить? — спросила она — беспомощным, почти умоляющим голосом, от которого ей самой стало противно. Потому что сейчас от нее требовалось совсем другое: мудрость и рассудительность... когда-то ей неплохо это удавалось...

Ну да — когда твоя соседка рассталась с мальчиком, с которым и двух недель не провстречалась. Или когда нужно было помочь второкурснику с домашним заданием по чарам. Но если говорить о Северусе — этом Северусе — то это он всегда тебе помогал. С первого же дня, с самого начала...

Собственно, в этом-то и крылась проблема: она даже не представляла, с чего теперь начать.

— Что тут обсуждать? — возразил он; слова его были словно темный провал, сверху затянутый корочкой льда. — Ты же не первый год их знаешь.

— Н-нет!.. Я не... я никогда...

Я не знала, что они могут так себя вести. Лили была ошарашена и расстроена, и, пожалуй, даже чувствовала себя немного обманутой.

— Нет? — переспросил Северус — так, словно ему было все равно.

Она молча помотала головой.

— Так ты думала — это все просто шуточки? Все эти драки и проклятия?

— Я... — Господи, да что с ней такое? Лили опять была готова удариться в слезы — словно перенеслась в те кошмарные дни после СОВ, когда перестала общаться с Северусом, и либо сердилась, либо обижалась на все, что ей только говорили, и разрывалась на части от тоски и злости. — Вы так усердно отравляли друг другу жизнь — просто ужас какой-то...

— Да, — тихо согласился он. — Просто ужас.

А затем повел плечами, мягко стряхивая ее ладонь; мгновение — и скрылся из виду. Рука осталась протянутой в пустоту; Лили позволила ей опуститься. Под лопатками чувствовалась каменная кладка стены, сквозь мантию просачивался холод — плевать, ее и так переполнял жар... И горечь. Тело прошила дрожь; Лили обхватила себя руками, недоумевая, с чего ей вообще пришло в голову, что это возвращение в школу может что-то для кого-то прояснить. Ибо в эту минуту будущее казалось ей мрачным и туманным, как никогда прежде.