Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

• Название: Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)
• Автор: laventadorn
• Жанр: Драма

Категория: гет, Рейтинг: R, Размер: Макси, Саммари: После смерти Северус просыпается, ожидая от загробной жизни чего угодно – но только не того, что ему снова будет шестнадцать. Да что же это за фокусы такие?! Но погодите – Лили тоже вернулась... из 1981 года? Возможно, это второй шанс – вот только на что?

---

Над склоном холма задувал пронзительный ветер — трепал волосы, пробирался под теплый плащ; Лили задрожала и крепче обхватила себя руками. Н-да... если на минутку забыть об уязвленном самолюбии, то пойти любоваться видами зимней Шотландии — определенно не лучшая ее идея. Примерно такая же дурацкая, как... как все, что она в последнее время делала. Ветер больно хлестал — порыв за порывом — и даже подвывал в ушах...

Вот только на самом деле это был вовсе не ветер.

Краем глаза Лили заметила какое-то темное пятно. Она успела выхватить волшебную палочку, но Ступефай ушел в сторону — в нее врезалась огромная черная масса и повалила в снег. Слюнявый язык облизывал лицо, норовил обмусолить уши, и в ноздри забивался неприятный запах, словно от вымокшего ковра — или же большого и весьма грязного пса...

— Бекон! — воскликнула она, пытаясь спихнуть с себя тяжелую тушу; грудь сдавило от истерически-беспомощного смеха — или же от того, что ее прижимал к земле так и пышущий энтузиазмом дог весом в добрых пятнадцать стоунов.

Перекрывая ветер, где-то в стороне зазвучал голос:

— Фу! Фу, башка твоя беконья!

И внезапно все исчезло: и давящая на грудь тяжесть, и черная шерсть, которая застила глаза, и слюнявый собачий язык.

— Извиняйте, мисс, — сказал Хагрид, отпихивая пса к себе за спину. — И что ему только в башку втемяшилось, дурной животине...

Он помог Лили подняться на ноги и выбраться из снега — в котором она основательно увязла, потому что Бекон уронил ее с расчищенной дорожки прямо в сугроб. Ноги совсем закоченели, не чувствовались почти до бедер.

— Спасибо, Хагрид, — сказала она, ощущая себя так, словно ей оторвали голову, а затем приставили назад вверх тормашками, и постучала себя по уху, стараясь вытряхнуть из него набившийся снег.

— Вы уж не серчайте на Бекона, мисс. Так-то он и мухи не обидит, лишь маленько... фу! Фу, кому говорят!..

— Нет-нет, он ни в чем не виноват, — Лили выудила из кармана свой недоеденный обед, от которого оставался еще целый бутерброд, и, развернув ставшую жирной салфетку, швырнула его псу — тот толкался в хозяйскую руку и поскуливал, приплясывая на месте. Бекон присел на задние лапы, ловя подачку, и сожрал ее за один укус.

— А-а, так вот в чем дело-то, — сказал Хагрид. — Любит он бекон, мисс, просто ужас. Совсем шалеет, как учует.

"Я знаю", — хотела ответить она с улыбкой, но осознала, что в те годы еще действительно об этом не слышала. Конечно, самого Хагрида в Хогвартсе знали все, но общаться они начали только после ее вступления в Орден. Студенты над ним обычно смеялись.

На его темные волосы налипли подтаявшие снежинки, а нос и щеки успели обветриться. Свой арбалет Хагрид нес в руке, а за спиной у него виднелось нечто, похожее на топор с двумя лезвиями. Лили моргнула.

— Многовато оружия для обычного похода за дровами, — заметила она.

— Так ведь я не за дровами-то, мисс. Мантикора там, кажись, завелась, вот я и подумал: дай-ка гляну.

— Мантикора? — встревоженно переспросила она.

— Не тревожьтесь попусту, мисс. К замку ей нипочем не пробраться, с такими-то защитными чарами — директор самолично их ставил... Но вам бы и правда лучше остеречься: погодка нынче не ахти, да и не видать ничего. Ступайте-ка лучше в тепло да держитесь от леса подальше.

— И верно, — сказала она. — Так и поступлю — спасибо, Хагрид. Пока, Бекон! — и пес облизал ее пахнущую беконом ладонь прямо вместе с перчаткой.

Лили сунула в карманы столь успешно обслюнявленные руки и поплелась по замерзшей дорожке назад к школе. Под ногами хрустел лед, и все вокруг словно сошло с черно-белого кадра: и белесый склон холма, и темные шпили замка, упирающиеся в переливчатую сталь облаков. И только ее волосы горели ярким пятном — ветер швырял длинные пряди прямо в лицо...

Она попыталась найти взглядом башенку Северуса — не вышло, та была с другой стороны, откуда открывался вид на озеро, — и побрела дальше... Панорама вокруг словно отражала разум Сева — если заглянуть к нему в голову, там бы точно нашелся подобный пейзаж; должно быть, в каком-то таком месте он хранил свои чувства к "этой дуре Лили"...

Ах, если бы только она не сбежала, когда он снял то чертово проклятие! Если бы остановилась и хоть на секунду включила башку — ну или хотя бы не ждала до утра, а отыскала его тем же вечером... Но нет, она просто поверила, что с ним и впрямь все в порядке, и даже толком ни о чем не задумалась, а потом оказалось, что на самом деле все плохо... Но когда ты говоришь, что чувствуешь себя хорошо, а в действительности это не так, и никто ничего не замечает, — на такое кто угодно обидится. А Северус... она больше не могла сказать, что хорошо его знает, но ей отчего-то казалось — этот человек вполне способен устроить другим эдакую "проверку на вшивость"...

И она свою с треском провалила.

Из снега торчала статуя — старая, обледеневшая, вся в трещинах. Лили уже примерилась дать ей пинка, воображая на ее месте свою жизнь, но тут... удар, вышибающий дух; кто-то налетел на нее на полных парах и уронил в сугроб — уже во второй раз за десять минут...

— Ш-тьфу! Тьфу! — Лили подняла голову, отфыркиваясь от набившегося в рот снега; тот, кто сбил ее с ног, был занят тем же самым. — Ремус? Какого дьявола?..

— Извини, — тот тоже выплюнул то, что набилось в рот, — поскользнулся на этом чертовом льду.

Но на Лили при этом даже не посмотрел — озирался, обшаривал взглядом окрестности и не пытался встать, только чуть приподнялся над землей; его светлые глаза бегали взад-вперед.

— Нам надо идти — куда-то спрятаться. Быстрее!

Лили последовала за ним, окончательно перестав понимать, что происходит; короткая перебежка вверх по склону холма — и они с Ремусом укрылись за цепью валунов. Камни упорно тянулись вверх, вздымались наперекор стихиям; от них веяло такой седой древностью, что ощущение пробирало до костей.

— Да в чем дело-то? — спросила Лили, когда ее спутник жестами показал, что надо пригнуться, но все же послушно скрючилась за валуном. К острому запаху мха примешивались слабые искристо-ледяные нотки.

— В Розье, Мальсибере, Эйвери и Уилкисе, — напряженно ответил Ремус, сжимая в руке палочку. Перчаток на нем не было... ну да, у оборотней же всегда повышенная температура, около тридцати восьми градусов — что зимой в метель, что летом на солнцепеке. — Они планировали засаду в библиотеке... в том смысле, что они там строили планы, а не собирались тебя подкараулить...

— Что?

— ...и все для того, чтобы выманить из укрытия Снейпа. На тебя же никто не нападал? То есть кроме меня, но я не нарочно — и извини за это, кстати...

— Только пес Хагрида, где-то минут десять назад. Но тот жаждал бекона, — Лили попыталась нахмуриться, но застывшее от мороза лицо отказалось подчиняться. — Только вряд ли бы их план сработал. Сев сейчас... не слишком-то мной доволен.

А вот Ремус, похоже, совсем не закоченел: его припорошенные снегом брови только что не взлетели на лоб.

— Ну и что? Не бросит же он тебя на милость этой четверки, как бы там на тебя ни сердился!

Лили только грустно пожала плечами. Хотела добавить что-то вроде: "Я это заслужила", — но сдержалась: кажется, ее и так уже считали чокнутой.

— Ты сейчас о Снейпе говорила, да? — переспросил Ремус. — О Северусе Снейпе?

— Сомневаюсь, что у него есть тезки, — улыбка пыталась просочиться наружу, но одеревеневшие губы совсем не слушались.

— В наше время — пожалуй что вряд ли. И это точно Снейп, а не его тезка, проклял ту девочку, которая говорила о тебе всякие гадости. Повернул ей голову задом наперед. Флоренс Даттон — я прекрасно это помню, потому что те двое первогодков сильно перепугались, и мне пришлось провожать их на занятие, и...

— Я... но когда это было? — спросила Лили. Голова кружилась — словно она сама угодила под это заклятье.

— По-моему, где-то в прошлом семестре.

Лили закрыла лицо ладонью — той самой, обслюнявленной.

— Но вы двое тогда... совсем не разговаривали. Сейчас-то у вас все утряслось, так ведь?

— Да, мы помирились. Вот только я все испортила. Он меня вылечил — ну, я рассказывала... но это ему ужасно тяжело далось, и как только проклятие исчезло, я... — она сглотнула; ей одновременно и хотелось, и не хотелось в этом признаваться, — я сбежала. Просто удрала оттуда нахрен, бросила его одного — ночью, в Запретном лесу, где везде снег, когда он только что спас мне жизнь, а там где-то бродила мантикора, мне сейчас Хагрид сказал!.. А потом, — ее голос уже почти срывался на крик, — я даже не пошла его искать, забыла о нем до утра, хотя знала, что он ранен, и...

— О, — сказал Ремус — выражение его лица было совершенно нечитаемым. — Так ты из-за этого так переживаешь?

— Я... — неожиданный ответ совершенно сбил ее с толку. — А разве этого мало? Или я не должна за него переживать, потому что это же Сопливус?

— На всякий случай напоминаю: перед тобой стоит Ремус Люпин, а не Сириус Блэк под обороткой, — ответил Ремус — Лили всегда становилось не по себе от такой его невозмутимости.