Роберт Кондратенко - Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

• Название: Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.
• Автор: Роберт Кондратенко
• Издательство: ОСТРОВ
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-94500-025-6

Вторая книга серии «Неизвестные войны XIX века» рассказывает о боевых действиях русских войск против так называемых манз, выходцев из Китая, в 1860-е годы пытавшихся хозяйничать в Уссурийском крае.

---

Матросы Назимова более полутора месяцев обживали узкий полуостров, отделяющий Новгородскую бухту от бухты Экспедиции, пытаясь наладить там добычу угля, прежде чем «Манджур» и «Гиляк», взяв на борт сотню солдат 4-го Восточно-сибирского линейного батальона под командой капитана И.Ф. Черкавского, вышли в море. Покинув Николаевск, они направились в Де-Кастри, затем в Дуэ, за углём, в Святую Ольгу, где два дня пережидали шторм, и лишь когда он стих, 19 июня, вышли в Посьет. По пути, вечером 20-го, зашли в «порт Мея» (Мэа) — бухту в оконечности полуострова Муравьёва-Амурского, и, высадив там 40 солдат во главе с прапорщиком Н.В. Комаровым, основали пост Владивосток. На следующий день суда отправились в Новгородскую бухту. Там Черкавский и Кукель нашли Назимова, но не воспользовались его лагерем, а раскинули свой, в более подходящем на их взгляд месте — у вершины прибрежной сопки. Через неделю основные работы были завершены, и несколько задержавшись из-за тумана и шторма, Кукель на «Манджуре» 2 июля отправился в Мэа. Однако, встретив на выходе «Америку» под флагом Козакевича, он вернулся с адмиралом обратно. Осмотрев новый пост, приморский губернатор нашёл его расположение неудобным и решил перенести в бухту Экспедиции, а порт основать в Мэа, куда и ушёл с Кукелем на «Америке» 13 июля.

Приглянувшаяся Козакевичу бухта, получившая название Золотой Рог, была прикрыта с моря большим гористым островом Дундас, переименованным в Русский или остров Козакевича. Проливу между ним и полуостровом Муравьёва-Амурского моряки дали имя Босфора Восточного. Устье бухты, открывавшееся ближе ко входу из Амурского залива, тянулось с юга на север версты на две, в высоких крутых берегах, поросших кустарником и редким, преимущественно дубовым лесом. Затем бухта сворачивала на восток, и это её колено имело длину около пяти и ширину свыше полутора вёрст при глубинах порядка 11 саженей (23 м). Окружавшие Золотой Рог сопки на востоке, где в него впадала небольшая, в топких берегах речка, позднее названная речкой Объяснения, заметно понижались. Чаще всего именно отгула бухту затягивало туманом, за что эту местность прозвали Гнилым углом. Сооружения порта, поначалу служившего станцией корвета «Гридень», под командованием капитан-лейтенанта Г.Х. Егершельда, разместились на северном берегу, почти напротив входа в бухту. Там, правее старой китайской фанзы, солдаты поста срубили офицерский флигель, а саженях в 80 восточнее — казарму и хозяйственные постройки. В 200 саженях за ними заложили церковь. В полуверсте далее возвела свои здания: казарму, офицерский флигель с мезонином, мастерскую и баню, команда корвета45.

Весной «Гридень» ушёл со станции, начальником же поста в июле 1861 года был назначен лейтенант Е.С. Бурачек, на долю которого выпало руководить постройкой большой казармы на 250 человек, продовольственного магазина (склада) и вывести начатую матросами корвета пристань до глубины 13 футов (4 м). Зарождающийся порт ещё не получил официального статуса, присвоенного ему только в 1862 году, а уже принимал гостей. В августе 1861 года Владивосток посетил английский корвет «Энкаунтер» под флагом адмирала Хоупа, радушно принятого Бурачеком46. 20 октября в бухту зашёл пароход «Сент-Луис», принадлежавший нагасакскому торговому дому американца Уолта, с предложением провизии, которой расторопный глава фирмы готов был снабжать российские посты. К тому времени в подчинении Бурачека находилось около 30 человек, по большей части штрафованных солдат. Спустя несколько месяцев население Владивостока увеличилось до 150 солдат и 8 ссыльнокаторжных женщин47. В августе 1865 года в порт прибыли 84 переселенца из Николаевска и взвод горной артиллерии под командованием прапорщика С.А. Гильтебранта. А к 1868 году на северном берегу Золотого Рога стояло 22 казённых, 35 частных домов и 20 фанз, в которых помещались 348 военнослужащих с членами их семей, 126 жителей и 36 китайцев48.

Росла численность российского населения и в окрестностях залива Посьета. Помимо Новгородского поста, обосновавшегося на полуострове, получившем название Тироль, в 18 верстах от него, у северного берега бухты Экспедиции возникло поселение 1-го Восточно-сибирского линейного батальона, прибывшего в 1866 году из Хабаровки. Расположилось оно в урочище Новокиевском, на месте, занятом другой постовой командой. В 1861 году из Николаевска к Новгородской гавани потянули телеграфную линию, принятую в эксплуатацию спустя пять лет. Годом ранее, при содействии американской компании, приступили к соединению приморского телеграфа с общероссийским линией от Верхнеудинска до Николаевска через Хабаровку. И хотя американцы в 1867 году отказались продолжать работы, они были успешно завершены своими силами через три года. Правда, в результате дальневосточные линии не отличались надёжностью, и связь нередко прерывалась на несколько суток, а то и недель.

Впрочем, для большей части войск Приморской области это обстоятельство поначалу не имело существенного значения. Труднее приходилось подразделениям, находившимся на острове Сахалине, где летом 1857 года были восстановлены посты в заливе Дуэ и на реке Кусунай (Ильинский). С 1858 года, по решению Амурского комитета, началась разработка Дуйских угольных копей трудом каторжников, со всеми вытекающими последствиями. 17 декабря того же года император Александр II повелел графу Муравьёву-Амурскому вступить в переговоры с японским правительством о признании за Россией права на весь остров. Исполняя это повеление, Муравьёв 12 июня 1859 года прибыл в Хакодате, откуда направился в Иедо (Токио). Там он предложил японцам отказаться от Сахалина, однако получил встречное предложение провести границу по 50-й параллели, после чего переговоры зашли в тупик. Тогда rpaф предпочёл оставить остров в прежнем, не разграниченном состоянии, рассчитывая принять меры к фактическому овладению им, на что 28 февраля 1861 года последовало высочайшее разрешение. Правда, к тому времени Муравьёв уже сдал должность Корсакову и навсегда покинул Сибирь, так и не реализовав многие свои планы.

Со сменой генерал-губернаторов темпы освоения Приморья и Сахалина снизились. Вместе с тем, весной 1861 года контр-адмирал Лихачёв с санкции великого князя Константина Николаевича и самого императора, предпринял попытку закрепиться на острове Цусима, позволявшем контролировать Корейский пролив, арендовав там участок земли под устройство морской станции. Опасаясь, чтобы англичане, давно интересовавшиеся Цусимой, не опередили его, адмирал послал туда корвет «Посадник» под командованием капитан-лейтенанта Н.А. Бирилева. В апреле на берегу бухты Имосаки началось строительство сооружений станции, но в конце мая её обнаружил английский фрегат «Актеон», после чего японские власти, при поддержке британского представителя Р.Олкока, потребовали отозвать корвет49. Во избежание вероятных, по мнению князя Горчакова, международных осложнений российское правительство так и поступило.

Надо полагать, что переговоры с Муравьёвым, а также цусимский инцидент, истолкованный как доказательство экспансионистских намерений России, побудили японцев принять меры к расширению своего присутствия на Сахалине. Несмотря на постепенное ухудшение внутриполитической обстановки, правительство сёгуна стало сосредотачивать в южной части острова вооружённые отряды, якобы для охраны рыбных промыслов и поселений. В ответ 5 января 1866 года Александр II повелел перевести дислоцированные на Сахалине российские войска на военное положение и усилить посты50. Летом того года в Кусунай отправили команду от 4-го Восточно-сибирского линейного батальона численностью 130 человек, а па следующий год, во время безуспешных переговоров по сахалинскому вопросу в Петербурге, такую же команду при двух десантных орудиях высадили в заливе Анива. Однако пока внимание правительства и местных властей было приковано к Сахалину, резко осложнилась обстановка на материке.

Нельзя сказать, чтобы это осложнение оказалось совершенно неожиданным. Занимая Приамурье и Уссурийский край, российские солдаты и казаки встретили там не только аборигенов, но и достаточно многочисленное, а главное — организованное маньчжуро-китайское население. Однако отсутствие с его стороны серьёзного сопротивления действовало успокаивающе. Единственный острый эпизод — предпринятая властями города Хунчуна зимой с 1860 на 1861 год попытка изгнать русских из Новгородского поста, обошёлся без кровопролития. Явившихся с таким требованием к капитану Черкавскому маньчжурских нойонов (чиновников) выпроводили, а на обратном пути, для большего вразумления, напугали выстрелами из пушек. Ответный огонь собранного маньчжурами отряда в несколько сотен человек вреда посту не причинил, атаковать же они не решились51. Тем дело и окончилось, так как занятое подавлением тайпинского восстания правительство Китая предпочло не нарушать условий Пекинского договора. Со своей стороны, Петербург придерживался статей Айгуньского, согласно которым Дайцинская империя сохраняла власть над 14-тысячным маньчжуро-китайским населением левого берега Амура, обрабатывавшим земли близ устья Зеи. Этот анклав существовал до 1900 года, пока не был уничтожен в ответ на обстрел китайцами Благовещенска. Русские на его территории не селились, и только после произошедшего в 1884 году антироссийского бунта казаки Амурского войска выставили там два поста52.