Филлип Найтли - Ким Филби - супершпион КГБ

• Название: Ким Филби - супершпион КГБ
• Автор: Филлип Найтли
• Издательство: Республика
• Жанр: Публицистика
• Год: 1992
• ISBN: 5—250—01806—8

Автор, английский журналист, сотрудник лондонской газеты «Санди таймc» Ф. Найтли, объективно пишет о советском разведчике Киме Филби.

В книге описываются острые моменты в разведывательной деятельности Филби, который сознательно, исходя из своих убеждений, пошел на сотрудничество с советской разведкой. Показаны способности Филби находить оптимальные решения в сложных, угрожающих его жизни ситуациях. Немало страниц посвящено личной жизни Филби, интересны воспоминания его коллег по работе в штаб-квартирах СИС и ЦРУ, в резидентуре английской разведки в Стамбуле и Бейруте.

---

Я сказал Филби: «Вы можете обсудить эти вопросы в своей следующей книге». В ответ услышал: «Я не собираюсь писать новую книгу. Мне больше нечего сказать, за исключением некоторых технических деталей, сведения о которых находятся в архивах. Мне надоела вся эта история, хотя западная пресса по-прежнему проявляет к ней интерес. Корреспондентам в Москве ставится задание взять у меня интервью». Филби остановился, отпил из стакана водки, улыбнулся и продолжал: «Мы знаем об этом из их сообщений».

Позднее, вечером, мы перешли к международным делам. Филби что-то раздражало в американской прессе. «Запад постоянно твердит о намерении СССР захватить мировое господство. Я не могу припомнить, чтобы кто-то из советских лидеров говорил об этом. Американский политический обозреватель Юджин Ростоу рекомендовал не спешить с ратификацией Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Он заявил, что Запад должен подождать шесть месяцев, чтобы понять, говорит ли Горбачев правду или же его слова подразумевают контроль над Западной Европой, Китаем и Японией. Для человека, в общем умного, говорить подобное — просто странно. Его утверждения так далеки от истины. У нас и так достаточно проблем. Все это не более чем миф, как и разговоры об угрозе Западу со стороны СССР. В 1945 году СССР был истощен войной, а у США уже была атомная бомба. Чего бы мы достигли, неожиданно напав на Западную Европу? Никто не хочет быть уничтоженным». Я поинтересовался у Филби его мнением по афганскому вопросу. Он ответил следующее: «Вы должны постараться понять нашу точку зрения. Мы вполне ладили с королем и его наследниками. Афганцы знали, с кем дружить. Потом грянула революция 1977 года. Ее назвали социалистической, но на деле в ней принимали участие две соперничающие группировки. Мы оказывали им экономическую и военную помощь. В 1979 году президент Афганистана Нур Мухаммед Тараки прибыл в Москву, где его встречали как особо почетного гостя. По возвращении на родину его убили. Положение стало нестабильным. Как мы должны были действовать, чтобы преодолеть раскол между двумя партиями и вновь создать в стране спокойную обстановку? Мы решили ввести свои войска и держать их там, пока не восстановится порядок.

Звали ли нас в Афганистан? Не могу сказать. Несомненно, кое-кто в Кабуле хотел этого. Но в то же время у нас появились обоснованные подозрения, что Амин начал заигрывать с американцами.

В этой ситуации мы не могли допустить, чтобы американцы расположились у порога нашего дома. Вы можете возразить, что они уже на пороге — в Турции, это так, но мы не хотим, чтобы они были еще и в Афганистане. Конечно, мы никогда не узнаем, что бы случилось, если бы мы не ввели войска. Сейчас мы пытаемся как можно быстрее покинуть эту страну, но сделать так, чтобы уцелели наши афганские друзья. Ввод советских войск в Афганистан отрицательно сказался на наших отношениях со странами «третьего мира» и арабским Востоком. Наше правительство намерено вывести войска к концу 1988 года, но я думаю, что это займет несколько больше времени. Нам нужны честные соглашения с США и Пакистаном.

«Что будет потом? Не могли бы вы дать прогноз политики СССР на ближайшие годы?» «Конечно. После вывода войск из Афганистана мы урегулируем наш пограничный конфликт с Китаем. Мы еще неясно представляем себе, что там происходит. Известно, что Китай не удовлетворен результатами развития своих отношений с США. Возможности развития деловых отношений с Китаем вызывали в США огромный энтузиазм. Ведь это миллиард населения. Но при всем этом энтузиазме никто не поинтересовался, чем китайцы собираются платить за все эти товары. Сейчас восторг американцев поутих, и Китай это ощущает. Теперь лишь Афганистан и Вьетнам стоят на пути улучшения наших отношений с Китаем.

Я высказал свои мысли об Афганистане, но и Вьетнам представляет большую проблему. Вьетнамцы — загадочный народ. Они прекрасно воевали — Пентагон это хорошо почувствовал. Казалось, что страна, умеющая так воевать, сможет так же быстро и успешно развивать свою экономику. Но по не совсем понятным для нас причинам у вьетнамцев возникли трудности в этой области. Но мы должны заниматься вьетнамским вопросом, ибо от его решения во многом зависит урегулирование отношений с Китаем».

По пути домой Филби, сидевший в машине рядом с шофером, попросил водителя выключить радио, заметив, что не выносит громкой музыки. Он добавил: «К сожалению, очень трудно избавиться от нее. Западная музыкальная волна достигла и СССР. Вчера я ехал в лифте и даже там звучала эта ужасная музыка. Знаете ли вы, что единственное место, где сейчас можно услышать настоящую тишину и укрыться от этой проклятой современной музыки, — это Сибирь? Вы берете палатку, провизию и уходите в самые дебри тайги и только там можно насладиться тишиной. А что касается поп-музыки… Вы, наверное, читали о небольших волнениях молодежи здесь? В основном инициаторами их были хулиганы, одурманенные буржуазной рок-музыкой!!»

Все самые сложные вопросы я оставил на нашу последнюю встречу. Супруги Филби пригласили нас на прощальный ужин. Ким предложил нам приехать пораньше, «чтобы можно было немного поработать до ужина». Мы расположились в его кабинете по обе стороны стола.

— Давайте начнем с патриотизма, — сказал я. — Испытываете ли вы какие-либо патриотические чувства к Великобритании?

Филби ответил:

— Патриотизм — это очень сложное чувство. Возьмите русских. Они боготворят свою Родину, но в течение многих лет значительное их число эмигрировало, начав за границей новую жизнь. Тем не менее они всегда с тоской говорят о матушке-России. Между прочим, я думаю, что нужно разрешить свободную эмиграцию из СССР. И мне кажется, власти будут удивлены тем, как мало советских граждан захотят покинуть свою страну и как много из них пожелают вернуться домой. Но это мое личное мнение.

Миллионы людей сражаются и умирают за свою страну, и в то же время миллионы оставляют родину в поисках лучшей жизни. Как вы, очевидно, знаете, мы, Филби, родом из Дании. Поэтому наивно спрашивать меня, почему я не испытываю патриотических чувств к Великобритании. К какой Великобритании? Меня интригуют слова Тэтчер: «Я страстно люблю свою страну». О чем она говорит? О Финчли или Далвиче, а может быть, о Глазго или Ливерпуле? Я не думаю, что чем-либо навредил моей Великобритании. Я считаю, что моя работа на КГБ в действительности была на пользу большинству населения Британских островов.

И это не только мое личное мнение. Тревор-Роупер (историк лорд Дакре) писал, что, по его мнению, я не наносил вреда Великобритании. Как я уже сказал, это мое мнение, но я был удивлен и тронут, что такова же и его точка зрения, точка зрения старомодного тори.

— Это одно мнение, — ответил я. — Какова же точка зрения другого вашего коллеги, Малькольма Маггериджа?

Филби ответил следующее:

— У Малькольма была безумная идея: якобы я всегда был пронацистом, но переметнулся на другую сторону, когда понял, что немцы проигрывают войну. Мне кажется, что Малькольм просто захотел быть оригинальным. Его первая статья обо мне, написанная вскоре после моего прибытия в Москву, была достаточно дружелюбной. Но другие люди высказывались в подобном же тоне, поэтому Малькольм решил, что он должен занять противоположную позицию. Много лет назад я предвидел, что он превратится в ревностного католика. Но Маггеридж был всегда компанейским парнем, и я по-прежнему испытываю к нему симпатию. Если увидите его, передайте привет старому мошеннику.

— Если бы была возможность начать жизнь сначала, вы бы повторили ее?

— Несомненно.

— Без сожаления?

— Да, но только в том смысле, что нельзя считать прожитое время только хорошим ИЛИ ТОЛЬКО ПЛОХИМ. Поэтому, подводя итоги своей жизни, я могу сказать, что хорошего я сделал больше, чем плохого. Согласен, что не все разделяют эту точку зрения.

— Трудно поверить, что у вас не возникает никаких сожалений.

— Конечно, мне жаль, что со мной нет моих старых друзей. Люди, подобные Томми Харрису, наверное, очень сердиты на меня, и поделом. Конечно, я бы не повторил своих профессиональных ошибок, я мог бы в целом сработать лучше. У меня были ошибки, и я за них заплатил.

— Давайте поговорим о друзьях и о предательстве по отношению к ним. Я знаю людей, которые могли бы простить вам политическое предательство, но не могут простить вас как друга. Что вы думаете о людях, которых вы покинули: о вашей семье, о ваших близких друзьях. Говорят, один из них написал вам из Бейрута: «Все это время, должно быть, вы в душе смеялись над нами?»

— Да, это написал американец Майлз Коуплэнд. Но это неправда. Я никогда не смеялся над друзьями. Я всегда действовал на двух уровнях: политическом и личном, и когда эти уровни приходили в конфликт и необходимо было делать выбор, я всегда отдавал предпочтение политике. Этот конфликт иногда бывал очень болезнен. Я не люблю обманывать людей, особенно друзей, и в этих случаях чувствую себя очень плохо. Но ведь хороший солдат тоже переживает, когда ему в военное время приходится стрелять в людей.