Филлип Найтли - Ким Филби - супершпион КГБ

• Название: Ким Филби - супершпион КГБ
• Автор: Филлип Найтли
• Издательство: Республика
• Жанр: Публицистика
• Год: 1992
• ISBN: 5—250—01806—8

Автор, английский журналист, сотрудник лондонской газеты «Санди таймc» Ф. Найтли, объективно пишет о советском разведчике Киме Филби.

В книге описываются острые моменты в разведывательной деятельности Филби, который сознательно, исходя из своих убеждений, пошел на сотрудничество с советской разведкой. Показаны способности Филби находить оптимальные решения в сложных, угрожающих его жизни ситуациях. Немало страниц посвящено личной жизни Филби, интересны воспоминания его коллег по работе в штаб-квартирах СИС и ЦРУ, в резидентуре английской разведки в Стамбуле и Бейруте.

---

Из книги Элеоноры «Ким Филби — шпион, которого я любила»

Сэм Брюер был неглупым человеком, и однажды, когда Филби привез Элеонору с пикника, который они устраивали в горах, он ждал их у дверей дома. Он заявил Филби, что не может запретить ему видеть Элеонору, но не хотел бы больше видеть его в своем доме. Филби стал настаивать, чтобы Элеонора получила развод, и когда она поехала из Бейрута в Сиэтл, чтобы устроить имущественные дела своего престарелого отца, она согласилась начать в США бракоразводный процесс.

Внезапно события получили резкое ускорение. 12 декабря 1957 года он получил сообщение о том, что 11 декабря скончалась его жена Айлин из-за закупорки сердечных сосудов, миокардита, респираторной инфекции и туберкулеза легких. Ей было всего сорок семь лет. Она очень быстро состарилась после ухода из семьи Кима. Сэр Роберт Маккензи вспоминает, что однажды встретил ее, когда был на обеде в доме своего друга на Кадоган-сквер, где она работала поваром. «Я был просто потрясен. Очевидно, она была очень больна, физически и умственно. Она постоянно говорила какую-то глупость. Я не удивился, когда через несколько месяцев узнал о ее смерти». Почти нет сомнений в том, что Айлин наконец узнала о предательстве своего мужа, поняла, что некоторые секреты он скрывал от нее в течение всей совместной жизни. Пристрастие к алкоголю явилось, очевидно, одной из возможностей приглушить эту боль. Айлин остается самой трагичной фигурой в нашем повествовании.

Филби направил Элеоноре телеграмму с просьбой выйти за него замуж. И когда в июле 1958 года она получила в Мексике развод, Ким пошел к Сэму Брюеру, чтобы рассказать ему об их планах. Это была вежливая встреча двух повидавших мир людей. Филби заявил Брюеру: «Я пришел сказать тебе, что получил телеграмму от Элеоноры. Она получила развод, и я хочу, чтобы ты был первым человеком, которому я говорю, что хочу на ней жениться». Брюер ответил: «Представляется, что это наилучший выход из создавшегося положения. Что ты думаешь о положении в Иране?»

Гражданская война в Ливане задержала возвращение Элеоноры. Как только она вернулась в Бейрут, они поженились. Но поскольку полученный в Мексике развод не мог быть признан законным посольством Великобритании в Бейруте, Ким и Элеонора поехали в Лондон и 24 января 1959 года поженились во второй раз. Ей было сорок пять, ему сорок семь. Свидетелями были Джек Иване, с которым Филби вместе работал в пятом отделе СИС, и старый школьный друг Тим Майлн, все еще работавший в британской разведке, который неизменно поддерживал Филби. Их готовность публично находиться в компании Филби говорила о том, что облака над его головой начали рассеиваться. Складывалось впечатление, что через восемь лет после скандала с Берджессом — Маклином МИ-5 решила в конце концов оставить его в покое.

Филби представил Элеонору своим детям и старым друзьям, провел ее по своим любимым лондонским местам. «Это любовь с заглавной буквы «Л», — сказал Филби одному из своих друзей. — Мы снимем домик в горах. Элеонора будет рисовать, а я писать. Наконец-то воцарятся мир и покой».

Нет никаких данных о том, что во время своего пребывания в Бейруте, по крайней мере в первые три года, Филби активно работал как советский разведчик. Представляется, что не было у него особых успехов и на журналистском фронте. Свою первую статью для журнала «Обсервер» он пометил 30 сентября 1951 года, и его аккуратно и обстоятельно написанные, но немного скучные статьи приходили в редакцию журнала 1–2 раза в месяц. Патрик Сил, специалист по Среднему Востоку, общавшийся с Филби в этот период, отмечает: «Он не проявлял интереса к сенсационным новостям, ни в коей мере не был охотником за интересными материалами, не культивировал контактов среди арабов, при возможности избегал поездок. Его рассказы были литературными, но не яркими, скорее бюрократическими, чем журналистскими».

Однако у Филби выработался определенный стандарт. Он достаточно заботился о своей репутации журналиста и не хотел, чтобы его имя появлялось под статьями, в которых рассматривались тривиальные вопросы. Он писал о политике и международных делах и ясно дал понять руководству «Обсервера», что не хотел бы отвлекаться на освещение других вопросов, даже если статьи будут появляться под псевдонимом. Когда служба новостей «Обсервера» запросила у него статьи о торговле арабскими девушками, тема, казалось бы, ему известная даже от своего отца, он ответил: «Вы поручили мне трудное дело. Я постараюсь выполнить вашу просьбу, но материалы придется подать за подписью Чарльза Гарнера».

Очевидно, Филби в этот период что-то выжидал. Сил отмечает:

«В этот период бросалось в глаза, что Филби мало работал. Он вел домашний образ жизни. Обычно поздно вставал, рука об руку направлялся с Элеонорой в гостиницу «Норманди» (не самое лучшее место в городе), где забирал почту и выпивал несколько рюмок спиртного. Затем они делали какие-то покупки, готовили скромный обед, отдыхали, иногда появлялись на каких-то вечеринках, возвращались домой к бутылке лимонной водки, охлажденной в холодильнике».

Филби ждал возвращения к настоящему делу — шпионажу. Проблема состояла в том, что Москва не могла использовать Филби, пока этого не сделает Лондон. В своей книге «Моя тайная война» Филби говорит о том, что Советский Союз был заинтересован в освещении широкого круга проблем Ближнего и Среднего Востока, но первоочередное внимание всегда уделялось выявлению намерений правительств США и Великобритании в этом районе. Затем он описывает свои хорошие возможности как журналиста вести беседы с британскими и американскими официальными лицами и получать сведения о таких намерениях. Конечно, получаемая им в это время информация была малозначимой по сравнению со сведениями, которые он давал как сотрудник СИС. Камень преткновения состоял в том, что, устроив Филби в качестве своего агента в Бейрут, СИС не торопилась использовать его. А в этом случае он был мало полезен и для русских.

Все изменилось в одночасье. В 1960 году в качестве резидента СИС в Бейрут был назначен Николас Эллиотт, который послал Филби под прикрытие лондонских изданий «Обсервер» и «Экономист». Он стал использовать Филби для получения ценной информации. Внезапно Филби стал одним из наиболее активных журналистов в этом регионе. Он начал посещать все страны региона, направляя свои сообщения из Аммана, Эр-Риада, Дамаска, Бахрейна, Багдада, Каира, Кувейта и Йемена. Позднее после побега Филби ЦРУ составило схему этих поездок и подготовленных в это время материалов и обнаружило явное противоречие — он посетил слишком много мест, а как журналист подготовил мало материалов. ЦРУ пришло к выводу, что эти поездки он совершал по заданию русских, однако и СИС загружала его очень интенсивно. Имеются две точки зрения на это.

Первая — довольно безобидная. Эллиотт считал, что Филби используют недостаточно активно и старался получить от него максимум. В 1956 году в результате скандала из-за капитана Крэба [26] Дик Уайт был переведен из МИ-5 начальником британской разведки СИС. К своему удивлению и ужасу, Уайт обнаружил, что Филби все еще не вычеркнут из списков сотрудников СИС, но не принял никаких мер. Первые годы он занимался реорганизацией СИС, выводя разведку из области «сенсационных успехов и неудач в большой игре» к более трудной, но и более результативной тайной деятельности. В 1960 году он смог вернуться к делу Филби. Ознакомившись с материалами и проконсультировавшись со своими главными помощниками, он решил разработать план, осуществление которого помогло бы закрыть дело.

Идея состояла в том, чтобы заставить Филби «выйти в открытое поле», побудить его стать активным офицером разведки и таким образом вынудить русских вновь привлекать его к выполнению своих заданий. Филби будет пользоваться доверием резидента СИС в Бейруте Эллиотта, участвовать в операциях СИС; информация, к которой он получит доступ, будет настолько важна, что он обязательно примет меры к передаче ее русским. Хотя основной объем информации будет достоверным, часть ее будет подготовлена специально, и западные контрразведывательные службы будут следить за тем, где и когда она появится. Если ее источником будет Филби и только Филби, тогда у британских властей появятся, по крайней мере, доказательства его предательства.

Это была сложная игра со многими неизвестными. У Филби могли возникнуть подозрения, но он не смог бы отказаться от участия в задуманной игре, поскольку это было бы расценено как молчаливое признание своей вины. И он не может остановиться на полпути: согласиться более активно выполнять задания СИС и не передавать ничего русским. В этом случае у оперативного руководителя Филби возникли бы сомнения в его преданности. Он не мог выбыть из предлагаемой игры и по причинам своего возраста, недавней женитьбы, желания вести спокойную жизнь, поскольку просьбы исходили от Николаса Эллиотта, старого друга Филби, его самого ярого защитника в СИС, который дает ему шанс «заработать возможность совершить обратный путь в разведку».