Филлип Найтли - Ким Филби - супершпион КГБ

• Название: Ким Филби - супершпион КГБ
• Автор: Филлип Найтли
• Издательство: Республика
• Жанр: Публицистика
• Год: 1992
• ISBN: 5—250—01806—8

Автор, английский журналист, сотрудник лондонской газеты «Санди таймc» Ф. Найтли, объективно пишет о советском разведчике Киме Филби.

В книге описываются острые моменты в разведывательной деятельности Филби, который сознательно, исходя из своих убеждений, пошел на сотрудничество с советской разведкой. Показаны способности Филби находить оптимальные решения в сложных, угрожающих его жизни ситуациях. Немало страниц посвящено личной жизни Филби, интересны воспоминания его коллег по работе в штаб-квартирах СИС и ЦРУ, в резидентуре английской разведки в Стамбуле и Бейруте.

---

Теперь у американских криптоаналитиков были все данные, необходимые для того, чтобы открыть форточку в мир ранее неподдававшихся расшифровке советских кодов: в их распоряжении имелись открытый и зашифрованный тексты некоторых телеграмм, кодовые таблицы, и поскольку набор некоторых ключей использовался неоднократно, можно было попытаться установить их числовые значения. Тем не менее это была очень трудоемкая, занимавшая много времени работа: потребовавшая не месяцы, а годы. Однако результаты заслуживали этого. По словам изучавшего «материалы Верона» Дэвида Мартина, расшифровка советских кодов явилась причиной всех «громких шпионских дел» в послевоенный период.

Для нас интересно выяснить, как это сказалось на безопасности самого Филби. По мере ознакомления с материалами криптоаналитиков в своем маленьком кабинетике в здании ФБР, Филби ясно видел, как все плотнее стягиваются сети ФБР вокруг Маклина, имевшего в советской разведке кличку «Гомер». Это происходило не потому, что в какой-либо телеграмме Маклин упоминался по имени. Ключи к разгадке его личности можно было найти даже в самых наиболее осторожно сформулированных телеграммах. В одной телеграмме, например, говорилось о том, что, хотя «Гомер» находится в Вашингтоне, он может продолжать встречаться со^своим советским оперативным руководителем в Нью-Йорке, поскольку в качестве предлога для этого может использовать визиты к своей жене. В то время Маклин регулярно ездил в Нью-Йорк, поскольку его жена Мелинда была беременна и проживала в Нью-Йорке у своей матери.

Для Филби наступило напряженное и нервное время. Под угрозой разоблачения был не только его коллега по советской разведке, случившееся с Маклином может произойти и с ним. Филби это хорошо знал. Вполне вероятно, что в других телеграммах «Вероны» может всплыть и его имя, и прожекторы ФБР начнут шарить в его направлении. Сколько времени пройдет до того, как у контрразведки появятся ключи к его личности? Филби сообщил о деле Маклина своему советскому коллеге.

«Из обсуждения этого дела с моими друзьями на встречах, состоявшихся в окрестностях Вашингтона, появились два основных соображения. Во-первых, обязательно предупредить Маклина, прежде чем он попадет в сети. С этим все согласились как с аксиомой. Вопрос о ценности Маклина для Советского Союза в случае его побега не возникал. Достаточно, что он был старый и испытанный друг. Во-вторых, желательно, чтобы Маклин как можно дольше оставался на своем посту».

Из книги Филби «Моя тайная война»

Однако возникали определенные трудности. Маклина в Вашингтоне больше не было. В октябре 1948 года он получил назначение в Каир на должность советника и начальника канцелярии посольства. В тридцать пять лет он, таким образом, стал самым молодым советником в МИД. Но почти с самого начала Маклин как бы задался целью уничтожить все достигнутое. Складывалось впечатление, что он не мог больше носить маску, что его истинные убеждения и чувства не стали соответствовать той роли, которую он вынужден был играть как сотрудник советской разведки.

На приемах в посольстве подвыпивший и агрессивный Маклин проводил сравнения между жизнью дипломатов с жалким существованием основной массы египетского населения. Выпивки Маклина становились все более частыми и опасными. В гаком состоянии он сокрушил обстановку в своей квартире в районе Гезиры и отказался оплатить хозяину дома нанесенный ущерб. Во время одного из пикников на Ниле он пытался задушить Мелинду, подрался со сторожем-египтянином, свалился с забора на голову своего коллеги по посольству, Лиза Мейол-ла, сломав ему ногу.

В мае 1950 года во время, как оказалось, своей последней недели пребывания в Каире он впал в 48-часовой запой, во время которого ворвался в квартиру секретарши американского посла, изрубил ее мебель, разбил ванну и все потому, что она «проклятая девка-американка». Затем он как-то очутился в Александрии, где был арестован и помещен в специальную камеру для пьяных матросов. В течение двух дней его состояние было настолько тяжелым, что он не мог назвать себя. Когда наконец ему удалось это сделать, посольство вызволило его из камеры и сразу же самолетом отправило в Лондон, надеясь не допустить тем самым утечки материалов в египетскую прессу. По заявлению представителя посольства Великобритании, Маклин страдает заболеванием нервной системы, вызванной переутомлением.

В Лондоне Маклин прошел обследование у психиатра МИД, который рекомендовал шестимесячный отдых и курс лечения против алкоголизма. Но это не помогло. Пока Мелинда находилась в Каире, Маклин попадал из одной неприятности в другую. В состоянии опьянения он был другим человеком. Поэтому друзья окрестили пьяного бушующего Маклина «Гордоном» и отпускали по его адресу примерно такие замечания: «Боже мой, вчера Гордон, кажется, опять прилично напился».

Несомненно, он находился в состоянии нервного кризиса. Однажды в трезвом состоянии он заявил своему другу о том, что ему крайне необходимо укрепиться в вере, что коммунизм находится на правильном пути. Не в меньшей степени, чем сомнения, его одолевало отчаяние. В своем письме из Оксфорда, где Маклин находился у одного из своих друзей, число которых неуклонно уменьшалось, он отмечает:

«Невдалеке стоит машина с двумя пассажирами. Она ждет кого-то уже давно. Не меня ли?»

Если бы Маклин был католиком, возможно, он облегчил свои переживания в исповеди. Очевидно, он очень хотел перед кем-то выговориться. После одной из вечеринок он запер в угол своего друга Марка Калм-Сеймура, и между ними произошел следующий разговор:

Маклин. Что ты сделаешь, если я скажу тебе, что работаю на дядюшку Джо?

Калм-Сеймур. Думаю, что я был бы очень удивлен.

Маклин. Ты сообщишь властям об этом?

Калм-Сеймур. Я не знаю. Это так в самом деле?

Маклин. Да. Иди и сообщи.

На следующий день Калм-Сеймур рассказал о состоявшемся разговоре журналисту Сирилу Коннолли, который заявил, что Маклин, очевидно, хотел испытать дружбу Сеймура. Во всяком случае, если Маклин работает на русских, МИ-5, несомненно, знает об этом. Возникшие у них небольшие сомнения улеглись, когда МИД пришло к выводу, что Маклин вновь способен работать, и в ноябре 1950 года назначило его заведующим американским отделом. Если бы в отношении Маклина были какие-либо подозрения, справедливо считал Калм-Сеймур, его, несомненно, не назначили бы на такой высокий пост. И это соответствовало действительности. В МИД Маклина считали первоклассным специалистом, у которого имелись некоторые проблемы со здоровьем.

Вот поэтому советский оперативный сотрудник сказал Филби в Вашингтоне, что Маклин как можно дольше должен оставаться на своем посту — он вновь мог передавать ценную информацию. Сам Филби по этому поводу пишет так:

«После его побега сделали успокоительное заявление, что он был лишь заведующим американским отделом министерства иностранных дел и, следовательно, не имел широкого доступа к особо важной информации. Но нелепо полагать, что смелый и опытный агент, занимавший руководящий пост в министерстве иностранных дел, имеет доступ только к тем документам, которые попадают к нему на стол в связи с его повседневными служебными обязанностями».

Из книги Филби «Моя тайная война»

Имеются доказательства, что Маклин имел доступ к действительно важной информации. Сменивший Маклина на этом посту после его побега Роберт Сесил утверждает:

«Маклин получал разнообразные телеграммы, которые направлялись в посольства и поступали от них в Лондон, а также секретные документы, рассылавшиеся в ящиках, ключи от которых имели только заведующие отделами и их шефы. Нет сомнения, что если бы в отношении Маклина возникли обоснованные подозрения, в ящике ему доставляли бы только не имеющие ценности документы. Но отнимать ключ значило бы насторожить его в то время, когда была надежда поймать с поличным».

Что же передавалось в этих ящиках до того, как в марте 1951 года подозрения в отношении Маклина усилились? Сесил говорит:

«Когда я заступил на пост заведующего американским отделом, в железном шкафу, содержащем документы для начальника отдела (то есть Маклина), я нашел зарегистрированную копию отчета премьер-министра Эттли о его срочной поездке в декабре 1950 года на встречу с президентом Трумэном, во время которой он пытался убедить президента США не разрешать генералу Макартуру использовать атомную бомбу в корейской войне».

Как известно, Трумэн дал Эттли соответствующие заверения: «Трумэн прямо заявил премьер-министру Эттли, что США не намерены использовать ядерное оружие в Корее». Спустя четыре месяца Трумэн уволил Макартура, заявив при этом, что одной из причин увольнения было давление, оказываемое на него генералом с целью заставить его использовать атомную бомбу. Трудно представить, чтобы такой агент, как Маклин, глубоко озабоченный ходом корейской войны, не передал в Москву эту исключительно ценную разведывательную информацию. Осведомленность о нежелании президента США использовать атомную бомбу в корейской войне давала огромные преимущества коммунистам, которые не могли не поблагодарить Маклина. Неудивительно, что Москва была готова предпринять меры для его спасения.