Патрик О'Брайан - Помощник хирурга

• Название: Помощник хирурга
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

---

Сэр Гемфри Дэви (17 декабря 1778 — 29 мая 1829) — английский химик, физик и геолог, один из основателей электрохимии. Известен открытием многих химических элементов, а также покровительством Фарадею на начальном этапе его научной деятельности. Член (с 1820 года —президент) Лондонского королевского общества и множества других научных организаций, в том числе иностранный почётный член Петербургской АН (1826 год). *?]

Cuisine bourgeoise – (фр.) буржуазная кухня *?]

Civet de lapin – (фр.) фрикасе из кролика *?]

Poule au pot – (фр.) варёная курица *?]

Amor vincit omnia – (лат.) любовь побеждает всё *?]

Stone Walls do not a Prison Make — из стихотворения Ричарда Лавлейса «К Алтее – из тюрьмы», написанного в 1642 г. *?]

Джон Драйден — «На день святой Сесилии» (A song for st. Cecilia’s day, 1687), приведён отрывок в переводе Якова Фельдмана *?]

Глава 11.

Обычно в это время Руссо не показывался, однако он так гремел ключами, что его стало слышно издали. С ним было двое солдат. Звуки шагов эхом отдавались по сводчатому туннелю. Стивен подал Джеку условный сигнал, и тот выскочил из уборной, отряхивая руки от кирпичной пыли.

— Доктор Мэтьюрин, будьте любезны, — сказал Руссо через распахнутую дверь. А кивнув в сторону дальней комнаты, добавил: — Как искусно поёт тот юный джентльмен. Прям канарейка.

— Поосторожнее, сэр, — произнёс конвоир у места, где когда-то располагались гробы.

— Обождите минутку, — произнес с нижнего пролёта лестницы помощник коменданта.

Стоя между двумя стражниками, Стивен слышал, как в дальнем конце прохода, у двери комнаты коменданта, спорят какие-то люди. К его несчастью, солдаты с тюремщиком принялись обсуждать погоду — хорошую, но хорошую даже чересчур. Будто затишье перед бурей. Определённо, быть буре — однако даже в этом шуме ему удалось уловить, что комендант чувствует себя неловко изза какого-то недоразумения, а визави пытается как-то его урезонить, приводя аргументы довольно резким тоном. Компромисс в итоге нашелся.

— Он должен вернуться до того, как закроют ворота, и вы оба должны за него поручиться, — произнёс комендант упавшим и обеспокоенным голосом. — Входите.

В его кабинете находилось не двое, а трое людей, все военные: крепкого телосложения полковник с красной и недовольной физиономией, вероятно Гектор, невзрачный капитан и темноволосый лейтенант с умным лицом, облачённый в неброский мундир артиллериста.

— Джентльмены, добрый день, — войдя, произнёс Стивен.

Комендант с лейтенантом ответили, капитан скривил губы, полковник едва бросил взгляд.

Секретарь принёс бумаги, полковник с капитаном поставили подписи.

— Сюда, будьте любезны, — сказал лейтенант. Они направились к стоящему во дворе экипажу.

Рабочие сильно продвинулись с того момента, как Стивен видел вход в Тампль в последний раз, и теперь, когда внешнего двора больше не стало, он просто не узнал бы это место, разве что по расположению. Крытые переходы, пересекающие ров, теперь остались без крыш, сторожка у ворот превратилась в груду камней, которую как раз разбирали и увозили на веренице повозок.

Последовал ряд обидных ремарок, обращённых, скорее, к заместителю коменданта: «неуклюжие содомиты, гражданские вечно так – ждут, пока не пнут по заднице. Прямо как дикари – раз в три месяца приходится слышать свист картечи», после чего полковник и капитан завели речь о своих личных делах с отвратительным, присущим военным пренебрежением к спутникам. Очевидно, эти двое состояли в родстве, какая-то Ортанс являлась женой одного и сестрой другого. Но даже если бы их беседа была более любопытной, Стивена слишком занимали собственные мысли, чтобы обращать на неё достаточно внимания.

Реку пересекли по мосту Менял, будто пунктом их назначения являлось зловещее здание Консьержери, однако громкие металлические голоса не переставали обсуждать Ортанс, и экипаж уже приближался к Сен-Жермен-де-Пре. «Похоже, едем на улицу Сен-Доминик», — подумал Стивен. — «Это даже хуже». Поднявшись к монастырю, полковник приказал кучеру остановиться иотправил ординарца за каким-то свёртком в одну из находящихся неподалёку лавок. Как раз когда тот возвращался, Стивен увидел Диану — та ехала в открытой карете, увлечённо беседуя с какой-то дамой, одной из самых расфуфыренных особ, что Стивену доводилось наблюдать. Диана наклонилась к переднему сиденью с той мягкой грацией, которую он бы узнал с любого расстояния, теперь же их разделяло не более шести футов. Он тут же прикрыл лицо рукой и стал наблюдать за дамами сквозь пальцы. Диана выглядела хорошо, хотя лицо казалось мрачным. И на удивление свежей, грациозной и подтянутой. Разобрать геральдический знак на дверце экипажа или вычурную ливрею стоявшего на подножке лакея не удалось. Карета быстро проехала мимо, но Стивен мог наблюдать экипаж Дианы ещё целых десять минут, так как их собственный кучер двинулся сразу следом за дамами. Время от времени даже удавалось рассмотреть спутницу Дианы, сидевшую спиной к лошадям — женщину чуть старше средних лет, одетую по последней моде, возможно даже и чересчур, в определённом смысле привлекательную, типичную представительницу наполеоновского двора, стиля, который ничуть не походил на стиль Дианы.

Карета свернула недалеко от особняка де Ля-Мот к просторному дому, покрытому свежей краской, который принадлежал принцессе де Ламбаль.

Только теперь Стивен заметил, как сильно разволновался: колени тряслись, дыхание сбилось, сердце колотилось как сумасшедшее, и если бы его сейчас о чём-то спросили, он едва ли смог бы ответить нормальным голосом. Ему удалось достаточно быстро избавиться от всех этих симптомов, однако когда возница свернул под какую-то арку, полностью взять под контроль эмоции Стивен ещё не успел. Отвлёкшись от дороги, доктор теперь не был уверен, где они находятся, весьма похоже, что здание и двор, куда они въехали, расположены где-то в районе улицы Сен-Доминик.

На счастье, его на целых два часа поместили в пустую комнатку — обычный приём для того, чтобы усилить беспокойство и раздражённость, — и он смог прийти в себя и обрести хладнокровие.

Очевидно, здание принадлежало военным: помимо перемещающихся по двору солдат, вид у комнаты был запущенный и грязной, что вполне подходило любой известной ему армии. Конечно же, руки новобранцев убрали комки грязи, скопившейся по краям коридора и у деревянной подпорки рядом с выщербленной стеной, но ни одна швабра или щётка не касалась мерзкой, шоколадного цвета краски вокруг: ни один «моряк», размышлял Стивен, даже французский, не потерпел бы немытого стекла, дурного запаха или общего запустения. В какой-то момент до него донеслись крики, но настоящими ли они были, он определить не смог: перед допросом зачастую устраивали подобный фарс.

Аналогичное запустенье и грязь наличествовали и в той комнате, куда его наконец отвели: некоторые офицеры выглядели чрезвычайно эффектно, но восседали за расшатанными некрашеными столами, на которых лежали засаленные бумаги с загнутыми уголками. Столы были выставлены так, что формировали три стороны квадрата, Стивену же велели сесть на скамейку, которая являлась четвёртой стороной: обстановка оказалась весьма похожей на военный трибунал. Место, где надлежало сидеть председателю, занимал полковник, который так любил отвешивать пинки гражданским, но выглядел он недовольным и явно скучал, так что у Стивена возникло твёрдое внутреннее убеждение —фигура это скорее номинальная, привлеченная отчасти «для галочки», а отчасти — если люди из военной разведки хоть вполовину столь проницательны, как их политические коллеги, — чтобы допрашиваемый недооценил врагов и таким образом выдал бы себя. По-настоящему главным был майор в повседневном мундире, человек, примечательный лишь холодными, глубоко посаженными глазами.— Доктор Мэтьюрин, мы знаем, кто вы и что из себя представляете, — начал он. — Но до того, как мы займёмся бумагами, которые нам предоставили ваши французские коллеги, вам нужно ответить на несколько вопросов.

— Я готов ответить на любые вопросы, если они не выходят за рамки, довольно узкие, которые применимы к офицеру, считающемуся военнопленным, — ответил Стивен.

— Вы не были военнопленным, когда в последний раз посещали Париж, как не состоите и в звании офицера. Но даже не беря это в расчёт, вы всё же должны предоставить отчёт о ваших передвижениях. Давайте начнём с того момента, когда вас, хирурга на «Яве», взял в плен «Конститьюшн».

— Вы ошибаетесь, сэр. Взгляните на судовую роль и увидите, что хирургом на «Яве» был джентльмен по имени Фокс.

— Как же вы объясните тот факт, что описание того хирурга полностью совпадает с вашим, включая шрамы на руках? — спросил майор, доставая из папки бумагу. – Рост пять футов шесть дюймов, худощавый, с тёмными волосами, тусклые глаза, серое лицо, отсутствуют три ногтя на правой руке, обе руки травмированы. Прекрасно говорит по-французски, с южным акцентом.