Владимир Джанджгава - Немеренные версты (записки комдива)

• Название: Немеренные версты (записки комдива)
• Автор: Владимир Джанджгава
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Автор этой книги Владимир Николаевич Джанджгава — генерал-лейтенант в отставке. Герой Советского Союза, бывший командир стрелкового полка, а затем и дивизии, прошедший всю войну, ныне председатель ЦК ДОСААФ Грузии.

В своих записках он рассказывает о героизме, мужестве и воинской доблести рядовых бойцов, командиров, которыми ему довелось командовать в боях на границе, в Молдавии, на Украине, под Воронежем, на Курской дуге, при освобождении Белоруссии, Польши и завершающих сражениях в Германии.

Для массового читателя, и прежде всего молодежи.

---

Единственная возможность спасти батальон заключалась в том, чтобы немедленно отвести его на вторую линию обороны. Но нет связи. В этот момент только что вернулся из батальона Белоуса начальник разведки полка лейтенант Григорий Пилипенко. Приказываю ему:

— Срочно к Концедалову! Пусть отводит батальон на вторую линию.

Отдавая это приказание, прекрасно понимал, что выполнить его в сложившейся обстановке не просто трудно, но почти невозможно. Чтобы добраться до батальона, лейтенанту Пилипенко, образно говоря, требовалось преодолеть тысячу смертей. Но он все же выполнил приказание, разыскал капитана Концедалова и предупредил об опасности. В самый последний момент батальон, забрав с собой раненых, вышел из вражеского полукольца, занял оборону на рубеже Кудиново, большак на Малиновку.

Во второй половине дня обстановка еще более осложнилась. Стремясь расширить прорыв в направлении Урынок, Никольское, Быстра, станция Долгая, три группы вражеских танков, каждая по 50–60 машин, ворвались в образовавшуюся брешь между 40-й армией и Сивашской дивизией. Их рейд немецко-фашистская авиация поддерживала с воздуха, подвергая бомбардировке советскую оборону. Для наблюдения и корректирования огня противник использовал аэростаты.

Смятые танковой волной, остатки 47-го и 321-го стрелковых полков отходили на юго-восток. Штаб дивизии потерял с ними связь. Продолжали отходить на восток и части правого крыла 40-й армии.

К этому времени 676-й стрелковый полк сравнительно организованно отошел на рубеж Зиброво, Красный Донец, Дикольское. Это была вторая линия обороны. В полку почти не оставалось артиллерии. Связь со штабом дивизии и соседями прекратилась. Полк занял круговую оборону.

Особенно смело и решительно действовали подразделения капитана Швендика. В течение нескольких часов они отразили двенадцать вражеских атак, уничтожив из ПТР, связками гранат, бутылками с горючей смесью несколько вражеских танков и бронемашин, истребив по меньшей мере триста солдат и офицеров противника.

Незадолго до захода солнца около батальона немецко-фашистских пехотинцев, используя рельеф местности, просочились в тыл полка. На защиту штаба, полкового КП и тыловых подразделений пришлось поднять всех, кого только было можно: штабных командиров, писарей… Возглавил оборону командир роты автоматчиков лейтенант Горбушин. Бой продолжался почти два часа. Противник потерял в нем более двухсот солдат и офицеров, после чего вынужден был прекратить атаки.

В отражении натиска фашистской пехоты на рубеже реки Тим, а позднее у железной дороги вместе со стрелковыми и артиллерийскими подразделениями активное участие принимали воины 75-го отдельного саперного батальона под командованием капитана И. А. Педь. Действуя на решающих участках, зачастую прикрывая отход стрелковых подразделений, саперы мужественно и самоотверженно громили врага.

В этом бою смертельную рану получил старшина Константин Ковалев. Смертью героев пали красноармейцы-саперы Иван Куян, Прохор Дробченко, Гавриил Дмитриенко.

Большую помощь полку оказывал в первый день боя бронепоезд. Курсируя по сравнительно небольшому отрезку железнодорожного полотна на участке Никольское — Долгое, он огнем из бортовых пушек уничтожал вражеские танки, громил пехоту. Над бронепоездом почти непрерывно кружили «мессеры» и «юнкерсы», сбрасывали на него бомбы, но так и не смогли поразить его. Стальная крепость продолжала жить и действовать. Когда же гитлеровцы разрушили железнодорожное полотно, экипаж взорвал бронепоезд и вместе со штабом Сивашской дивизии отошел в Нижнее Ольшаное.

Между тем над 676-м стрелковым полком, продолжавшим держать оборону на рубеже Зиброво, Красный Донец, Никольское, все явственнее нависала угроза полного окружения. К исходу дня от разведчиков стало известно, что кольцо окружения не замкнуто лишь на небольшом расстоянии в районе железнодорожного разъезда Студеный.

С наступлением темноты разведчики еще раз побывали на разъезде. Гитлеровцев там действительно не оказалось. Это имело чрезвычайно важное значение: ведь полк не просто должен был отойти, оторваться от противника, но и вынести с собой большое число раненых.

Полк вышел благополучно, без боя и на рассвете установил связь со штабом дивизии. Через день ночью возвратились и два других полка, отброшенных ударом противника в сторону 40-й армии. Ими была занята оборона на рубеже Юрское, Юдино.

На реке Кшень

Как только дивизия переправилась на восточный берег реки Кшень, полкам была поставлена боевая задача — преградить противнику путь на Ливны с юга, не допустить развития вражеского наступления в северном и северо-восточном направлениях. Такая задача даже для полнокровной стрелковой дивизии была непосильной. А в Сивашской дивизии к тому времени осталось в общей сложности не больше полка. Стрелковые батальоны лишь номинально считались батальонами. В каждом из них едва ли можно было насчитать до роты. К тому же люди после трех дней непрерывных боев буквально валились с ног от усталости.

Командованию армии и дивизии все это было хорошо известно. Известно было и то, что противник по-прежнему располагал превосходящими силами. Тем не менее приказ «преградить путь на Ливны» надо было выполнять.

Отдавая приказ на оборону, комдив предупредил командиров:

— Для противника не составит большого труда форсировать Кшень. Речушка небольшая. И все же надо держаться, друзья. Знаю, трудно. Но в армии обещали помощь — на подходе танковый корпус Катукова. Подойдут танки, легче будет.

Танки! Наши танки!.. Когда-то они подойдут? А пока все внимание — борьбе с фашистскими танками.

Кшень гитлеровцы форсировали под вечер 2 июля в районе населенных пунктов Калиновка, Ломигоры, Богдановка. И сразу — атака. Только против 676-го полка фашисты ввели в бой до полусотни танков и несколько пехотных батальонов.

Первую атаку полк с трудом отбил незадолго до восьми вечера, примерно через час после ее начала. Это был поистине героический подвиг всего полка. С минимальной артиллерийской и минометной поддержкой бойцы, командиры, политработники смело вступали в неравные поединки с танками и следовавшей за ними пехотой врага. Грохот орудийных выстрелов, взрывы мин и снарядов, пулеметные очереди «максимов» и «Дегтяревых», рев танковых моторов, стрекот автоматов, винтовочные выстрелы — все слилось в страшный, оглушающий гул.

Артиллерийские снаряды, связки гранат, бутылки с зажигательной смесью то в одном, то в другом месте останавливали вражеские танки. Но гитлеровцы лезли напролом и без танков. Там, где им удавалось врываться в боевые порядки полка, завязывались рукопашные схватки. Некоторым воинам полка нередко приходилось одновременно драться с пятью-шестью вражескими солдатами.

Десять фашистских вояк окружили рослого красноармейца Никитина. «Рус, капут. Хенде хох!» — кричали они, намереваясь захватить Никитина в плен. «Сейчас», — ответил боец и, вскинув винтовку, уложил двух гитлеровцев. Остальных прикончили его соседи по окопу.

Небольшую группу красноармейцев во главе с парторгом роты сержантом Михайловым атаковало довольно крупное подразделение гитлеровцев. Чтобы упредить врага, Михайлов поднял бойцов в контратаку и первым вступил в рукопашный бой: одного фашиста застрелил, другого заколол штыком, третьего оглушил прикладом винтовки… Следуя примеру парторга, так же смело дрались и остальные бойцы. Фашисты дважды атаковали группу Михайлова, но так и не смогли сдвинуть ее с занимаемого рубежа.

Под утро вместе с капитаном Белоусом я поднялся на чердак одного из уцелевших домов, где был оборудован полковой НП. Стояла ранняя предбоевая тишина. Казалось, было слышно, как колышатся, беззаботно перешептываясь между собой, тугие колосья на большом ржаном поле. Совсем по-мирному щебетали предвестники ведренного дня ласточки, пели свою извечную песню кузнечики. И как-то совсем не вязались с этим ранним летним утром черные шлейфы дыма, тянувшиеся от не остывших за ночь пожарищ.

Тишина на фронте часто бывала обманчивой, быстро сменялась грохотом боя. Так было и в этот раз. Когда блеснули первые лучи солнца, перед взором всех, кто находился на НП, открылся развернутый строй вражеского войска — десятки танков, бронемашин, несколько батальонов пехоты. В небе появилось множество «юнкерсов». Разворачиваясь и переходя в пике, они сбросили на позиции полка не меньше двухсот бомб. Одновременно наземные силы врага двинулись в атаку.

И опять горели танки, бронемашины. Опять вражеская пехота, не считаясь с потерями, наваливалась на позиции батальонов полка. Но вот открыли огонь полковые, дивизионные минометчики, артиллеристы, пулеметчики, стрелки, и фашисты не выдержали ответного огня, залегли, а некоторое время спустя, оставляя раненых, убитых, стали пятиться назад. Перед позициями батальонов чадили подбитые танки и бронемашины. Первая утренняя атака врага была отражена.