Владимир Двоеглазов - Ищу комиссара

• Название: Ищу комиссара
• Автор: Владимир Двоеглазов
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

Действие романа сибирского писателя Владимира Двоеглазова относится к середине семидесятых годов и происходит в небольшом сибирском городке. Сотрудники райотдела милиции расследуют дело о краже пушнины. На передний план писатель выдвигает психологическую драму, судьбу человека.

Автора волнуют вопросы этики, права, соблюдения законности.

---

Из всей пассажирской массы, хотя и достаточно разношерстной, но в то же время в чем-то внутренне и однородной, одинаково уставшей от трехдневного ожидания погоды и спешащей выбраться поскорее из промежуточного порта, — один, по крайней мере, выглядел и вел себя довольно странно, и если б кто-то присмотрелся к нему, то мог бы заметить, что и подозрительно. В сущности, трудно было даже и назвать его пассажиром. В окружении люден, одетых в дубленые полушубки и унты, особенно бросались в глаза его легкая, потрескавшаяся на морозе болоньевая курточка; потертая, рыбьего меха, шапчонка и заскорузлые кирзовые сапоги; у него не было даже рукавиц. Большую часть времени он сидел в углу, у горячей голландской печи, ни с кем не заговаривая и ничем, казалось, не интересуясь, кроме разве что узкой дверью в служебном коридоре с табличкой «МИЛИЦИЯ»; но эта дверь все три дня была надежно заперта на большой амбарный замок.

И только когда началась сутолока у касс, странно выглядевший человек, не выходя из своего угла, поинтересовался у подошедшей подложить дров истопницы:

— Не в курсе дела, мать?.. Вылеты будут?

— Дак тебе куда лететь-то?

— На Имятуй.

— На Имятуй? Ты че же сидишь-то! На Имятуй вон вертолетка идет, «восьмерка»… вон с того краю стоит на площадке… Рыбак ли, че ли?

— Не, — немного замявшись, ответил странно выглядевший человек. — От бригады отбился…

Он вышел из угла и, втянув голову в плечи, неуверенной походкой направился к двери, ведущей на перрон. Истопница в летной куртке покачала головой: «До чего допился мужик! Стыд и срам!»

Человек меж тем, ежась в своей болоньевой курточке и все так же втянув голову в плечи, шел вдоль кромки летного поля к вертолетной площадке. Он хорошо понимал, что теперь, на открытом месте, хорошо виден и из застекленной рубки руководителя полетов, и из открытых ворот ангаров, и из кабин заправщиков и снегоочистителей, и из окон вокзала, и хотя, судя по всему, никому до него дела не было, невольно сжимался и все глубже втягивал голову в плечи: впрочем, и от холода тоже. Он успокоился лишь тогда, когда зашел за неуклюжую тушу вертолета, укрывшую его от основных портовских сооружений. Тут он поднял голову и вздрогнул от неожиданности: у переднего фонаря Ми-8 стояли трое. Все они были в тяжелых, крытых чертовой кожей собачьих полушубках и в собачьих же унтах. Человек в болоньевой курточке выглядел рядом с ними и вовсе жалко.

— Здравствуйте… граждане, — хрипло поздоровался он, тронув рукой простуженное горло. Трое кивнули. — Я хотел узнать: на Имятуй, часом, не вы летите?

Вертолетчики помолчали, подозрительно разглядывая незнакомца.

— Мы, — ответил, наконец, один из них, должно быть, командир. — А ты что, тоже летишь, что ли?

— Я-то?.. — растерялся человек, не ожидавший столь благоприятного оборота в разговоре и в волнении захрипевший еще сильнее. — Я-то лечу!.. Я там, видите какое дело, в бригаде! А тут отбился… Я там у Лебедева рыбачу! А тут и получилось… У меня и баба там, поварихой…

Трое переглянулись.

— Верно говорю, граждане! — заторопился незнакомец. — Баба у меня там! Лизаветой звать! Поварихой у Лебедева!..

Вертолетчики вновь переглянулись.

— Н-да, — сказал один из них. — А говорил, никто больше не полетит…

— Кто? — испугался незнакомец. — Кто говорил-то?

— Вот так всегда и выходит… — продолжал тот же вертолетчик.

— Да как же это, граждане! Да я же!..

Но вертолетчики уже не слушали его.

— Нет, вы только гляньте, Михаил Павлович! — возмущенно заметил самый молодой из них, обращаясь, должно быть, к командиру.

Все трое уставились куда-то за спину человека в болоньевой курточке. Он тоже туда посмотрел, и то, что он увидел, заставило его побледнеть. К вертолету, развернувшись у кромки летного поля, сдавал задним бортом тяжелый трехосный грузовик, в кузове которого, подавая команды шоферу, стоял бригадир рыбаков гослова, промышлявших на озере Имятуй. Это и был сам Лебедев.

— Да, действительно! — сказал командир. — Это ни на что не похоже, черт возьми!

— Михал Палыч! — закричал с грузовика бригадир. — Ну, тут малость совсем! Ну, запчастей я маленько напихал по карманам!..

Командир покачал головой:

— По карманам напихал, а машину задом сдаешь!

— Ну, войди в положение, Михал Палыч! Гвоздей тут пару ящичков кинул…

— Нет, — сказал командир. — Никаких гвоздей. И так загрузились под завязку… Да ты еще и человека берешь! А говорил, никто, кроме тебя, не полетит!

— Какого человека? — удивился бригадир. — Что ты? Один я лечу, я же сказал! У меня вся бригада на озере…

— Как? — Командир огляделся. — А где этот?..

— Кто?

— Да вот тут ходил. Говорит, что из твоей бригады… Еще сказал, что жена его поварихой у тебя работает…

— Генка Калабин? — удивился бригадир. — Чушь! — сказал он, подумав. — Сидит он у нее. Весной ему, что ли, выходить… Да где он сам-то?

Командир и два других вертолетчика снова огляделись.

— Да что за черт! — сказал самый молодой из них. — Как сквозь землю провалился!..

2

— Садитесь, — предложил Проводников, кивком указывая на кресло. Редозубов сел и выжидательно посмотрел на замполита. — Что же, очень рад, — продолжал тот, — искренне рад за вас. Когда свадьба?

— Свадьбы не будет, — ответил Редозубов.

Проводников улыбнулся:

— Из принципиальных соображений?

— Никак нет. Просто… есть причины, товарищ капитан.

— Ясно, — сказал Проводников, хотя ничего ясно еще не было. Он встал из-за стола и подошел к окну. На той стороне улицы допризывники расчищали подходы к райвоенкомату. Снегу в этом году было много. Палисадник расположенной слева от военкомата гостиницы «Тайга» был засыпан доверху, вровень с высоким штакетником. Проводников молча тронул ладонью горячую батарею отопления и вернулся к столу. — Кто она по профессии? — спросил он.

— Медсестра. Работает в хирургии железнодорожной больницы.

— Так. А где думаете жить?

— У меня. У нас с мамой, — поправился Редозубов. — Квартира от отца еще…

— Ясно, — кивнул Проводников. — Мать не против?

— Нет. У нас две комнаты.

— Я имею в виду: вообще.

— И вообще не против, — ответил Редозубов. — Мама у меня хорошая, — добавил он, казалось, без всякой логики, но замполит знал, почему это было сказано. Мать Редозубова была против того, чтобы сын служил в милиции, это было известно замполиту, и его вопрос был, очевидно, истолкован молодым сотрудником как какое-то предубеждение против его матери.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — сказал Проводников. — И спросил лишь потому, что бывают различные обстоятельства… Впрочем, это хорошо, что мать — за. Хорошо, когда так начинается. А как невеста относится к вашей службе?

Редозубов усмехнулся:

— Считает, что опасная работа.

— Что ж, — сказал Проводников. — В этом она, пожалуй, не так уж далека от истины. Вы-то как думаете?

Редозубов пожал плечами:

— Думаю, не опасней, чем, скажем, работа на лесовозе. И вообще… в лесу…

— Возможно, — сказал замполит. — Впрочем, главная опасность подстерегает не нас, а наших жен… Не всегда мы можем уделить им столько внимания, сколько хотелось бы. Вот здесь нужно хорошо все обдумать… Когда у вас регистрация?

— В пятницу.

— Н-да… А ведь вы после Нового года уезжаете на курсы первоначальной подготовки.

— Я это знаю, товарищ капитан.

— Что же получается? Только поженились — и сразу… Может быть, лучше уж после курсов? Да и подумаете еще эти несколько месяцев…

— Не могу, товарищ капитан.

— Не понял. Что — не можете?

— Не могу откладывать с регистрацией. Именно потому, что уезжаю.

— Что-то все это слишком сложно, — сказал Проводников. — Я бы хотел встретиться с вашей невестой.

Редозубов смутился.

— Сейчас? — спросил он.

— А что, это возможно прямо сейчас? — удивился замполит.

— Так точно… Она… она в коридоре, товарищ капитан…

— Что же вы сразу вместе не вошли! — рассердился Проводников, вставая из-за стола. — Держите девушку в коридоре… Прошу! Входите, — сказал он, распахивая дверь.

Теперь все встало на место. При одном взгляде на невесту сразу прояснилась и причина смущения Редозубова, и его желание поскорее, до отъезда, оформить брак, и даже отказ от свадьбы. Невеста понравилась замполиту: очень миловидная, высокая, под стать стажеру, в свободном темно-синем платье на короткой кокетке (так называемый фасон «маленькая мама»), не скрывавшем, однако, значительно располневшей талии.

— Присаживайтесь, — поздоровавшись, сказал замполит. Разумеется, теперь неуместны были бы советы о необходимости подумать, взвесить и т. д. — Что ж… очень рад за вас… Значит, как я понял, с жильем у вас обстоит благополучно.