Братья Бондаренко - Сказки Гореловской рощи

• Название: Сказки Гореловской рощи
• Автор: Братья Бондаренко
• Издательство: Куйбышевское книжное издательство "Волжская коммуна"
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1977

Сказки братьев Бондаренко рассказывают о жизни обитателей леса, их повадках.

Повесть интересна, подкупает своей образностью, живостью, хорошим языком. Она актуальна и современна, так как современна мораль, заключенная в каждой сказке, мораль не назойливая, а потому доходчивая.

---

   —  Вот видите, и эта моя сказка вызвала спор. Значит, умная она, за живое берет.

Но чтобы страсти не разгорались, начала поскорее рассказывать свою третью сказку:

«Зазевался в весенний разлив Мышонок на льдине и не заметил, как она от берега отделилась. Хватился, а уж он плывет по Волге. Хотел на берег прыгнуть, да видит — поздно, далеко до берега уже.

И махнул тогда Мышонок лапкой:

   —  Эх, — говорит, — большому кораблю — большое и плавание.

И поплыл в Каспийское море».

   —  Интересно, правда? — моргнула Лиса.

Потопталась на кургане, добавила:

   —  И смешно, правда?

А медведица Матрена закричала с заднего ряда:

   —  Как! Уже смеяться надо?

   —  Не только смеяться, — сказала Лиса, — но и пирог дарить.

   — Тут уж не сдержался медведь Михайло. Вы посмотрите на нее! Какова, а! Рассказала три фитюльки, и давай ей за них пирог с тыквой.

   —  А ты как думал? Слушали мои сказки? Слушали. Давайте пирог.

   —  Да какие же это сказки? Из десяти слов.

   —  И у тебя не длиннее были, — огрызнулась Лиса и поглядела на медведя Тяжелая Лапа.

И тот сейчас же закричал с места:

   —  Зря хаете. Хорошие же сказки. За душу берут. Просто их понимать надо. Давайте еще раз послушаем. Вы знаете, я такие сказки готов долго слушать: смысл в них глубокий заложен.

   —  Вот видите, — сказала Лиса, — нравятся мои сказки тем, кто умеет понимать их. Мои сказки на понимающих рассчитаны. Они у меня очень глубокие. Глубже даже самой большой глубины.

Лиса была твердой.

Лиса была настойчивой. Да она и не могла иначе: пирог она уже съела, и теперь ей нужно было во что бы то ни стало получить газету с камнем и закинуть в овраг, чтобы навсегда осталось тайной, чем она сегодня в перерыв поужинала.

И все-таки пирог ей не присудили.

Не за что, — сказал Дятел.

Голубь собирался было сказать: «Давайте подумаем», — но увидел, с каким серьезным видом сидит Дубонос, сказал торопливо:

   —  Не за что.

И Дубонос важно объявил:

   —  Нет тебе, Лиса, пирога. Мы так решили.

И пришлось Лисе сойти с кургана.

   —  Ну что ж, — сказала она, пробираясь к своему месту. — Я хотела как лучше - Вы решили иначе — дело ваше.

На пенечке прыгал и пищал Мышонок:— Вот и Лисе не дали пирога. Никому не дадут, мне достанется.

СОСЕД БОБРА ПАВЛУШКИ

Вокруг все шумели, потешались над Лисой, а медведь Спиридон звонил в колокольчик и ждал тишины.

На траве перед первым рядом спорили Тушканчик, Хомяк и Ящерица. У них на троих — три сказки. Они объединились и теперь решали, кому идти рассказывать их.

   —  Давайте я пойду, — предложила Ящерица.

И привстала, повернулась, чтобы видели все, как играет на ней красками новое платьице.

   —  Нет, — буркнул Хомяк. — Голос у тебя тихий. Не расслышат, о чем говорить будешь. Пропадут ни за что сказки.

И надул для солидности щеки.

   —  Верно, — согласился Тушканчик. — Нельзя, чтобы наши сказки пропали. Я пойду рассказывать их. Голос у меня звонкий.

Но Хомяк и ему сказал:

   —  Нет.

Тушканчика он знает недавно и не доверял ему: получит пирог и ускачет. Ищи его потом в широкой степи. И Хомяк еще раз сказал глухо:

   —  Нет. Верно, — поддержала Хомяка Ящерица. —Тебе, Тушканчик, выступать нельзя. Вид у тебя больно неподходящий. И привычка дурная — лапки у груди держать. Еще подумают, что ты пирог выпрашиваешь, как Лиса, христарадничаешь.

   —  Во-во, — пробурчал Хомяк. — Еще опозоришь нас.

Так сидели они на травке и решали, кому идти рассказывать, а на макушке кургана уже стоял бобер. Его мало кто знал, и поэтому медведь Спиридон спросил:

   —  Тебя как зовут?

Бобер оправил свою шикарную бобровую шубу, сказал:

   —  Павлушкой.

И медведь Спиридон объявил громко:

   —  Сказки рассказывает бобер Павлушка.

Бобер начал не сразу. Постоял, покряхтел, оправил шубу бобровую. Слушателей было много, и он смущался. Голос у него был глухой, брови были сдвинуты.

   —  Есть у меня сосед, Серегой зовут его. Вы, может быть, его знаете. У него плешина вот здесь на макушке. Он, Серега, ничего сосед, добрый, с ним жить можно, но больно хвастать любит. Я для него свои сказки приготовил, а он услышал, что я о нем говорить собираюсь, и не пришел. А я все равно расскажу их. Слушайте мою первую сказку.

«Валили бобры осинки в роще и сплавляли по протоке к хаткам своим, к зиме готовились. И попалась тут бобру Сереге осинка крепости необыкновенной. Погрыз он ее, сказал:

   —  Не могу больше.

Бобер Яшка грызть начал, но и он вскоре отступился. Пять бобров ее грызли и все никак повалить не могли.

   — И подковылял тут к бобру Сереге сынишка его, говорит : Дай мне попробовать.

Засмеялись бобры.

   —  Куда тебе. У тебя, поди, и зубы-то еще не прорезались. Мы вон ее сообща валили, не свалили.

А Бобренок просил:

   —  Дайте попробовать.

И тут словно дернул меня за язык кто:

   —  Да пусть, — говорю, — попробует, жалко, что ли. Хоть помусолит и то доволен будет.

Обошел Бобренок осинку, осмотрел со всех сторон. Здорово потрудились над ней бобры, до самой сердцевины добрались, а все еще стоит осинка, может быть, его, Бобренка, дожидается.

И точно: раз Бобренок провел по пахучему срезу зубишками, два. И повалилась осинка.

И ахнули тут все:

   —  Вот это зубы! Пятеро бобров грызли — перегрызть не могли, а он два раза грызнул, и лежит осинка.

И повел Серега сына по запруде от хатки к хатке.

   —  Посмотрите, — говорит, — какие зубы у моего сына. Мы впятером резали осинку, срезать не могли, а он враз подсек ее. Вот это зубы! Покажи, сынок.

Бобренок показывал, и Серега вел его дальше. Ко мне четыре раза приходил с ним».

Этими словами закончил бобер Павлушка свою сказку, и все согласились с ним, что хвастать отцу зубами сына — это не дело.

   —  Плохо, когда сосед тебе надоедает, — стал было пояснять бобер, но медведь Спиридон остановил его:

   —  Говори дальше, Павлушка. Мы ведь и по сказкам поймем, что ты нам сказать хочешь.

Я знаю, что поймете, но ведь — сосед. С ним всю жизнь рядом быть, а он, Серега-то, даже сказки мои слушать не пришел. Но я все равно говорить буду. Слушайте мою вторую сказку:«Жил на озере бобер Серега. Был у него домик, и в домике все было. И вот приходит к нему как-то сосед его, бобер Павлушка, а дело зимой было, приходит и говорит:

   —  У тебя там не найдется пожевать чего? У себя я подобрал все, а в рощу не выйдешь: снегу навалило — не пройти.

Дал Серега осинку Павлушке. Спросил только:

   —  Когда отдашь?

   —  Когда добуду, — сказал Павлушка и унес осинку к себе.

А Серега ходил после этого по знакомым и говорил всем:.

   —  Мне Павлушка осинку должен.

Весной Павлушка забыл про долг свой. Не вспомнил о нем и осенью, а зимой постучался к нему Серега и спросил:

   —  Ну, когда должок отдавать будешь?

И схватился Павлушка за голову:

   —  Как же это я забыть мог. И отдавать сейчас нечего. Может, ты еще подождешь немного?

   —  Что ж, могу и подождать, — сказал Серега.

И ходил он опять по знакомым и говорил всем:

   —  А сосед-то мой, Павлушка, все еще должен осинку мне.

Все уже знали, что Павлушка Сереге осинку должен. И спрашивали при встрече:

   —  Не отдал?

   —  Пока нет, — вздыхал Серега, и все ему сочувствовали.

И Сереге было приятно, что ему сочувствуют. Зато соседу его, бобру Павлушке, покоя не было. Кто ни встретит, обязательно спросит:

   —  Не отдал ты еще соседу долг свой?

   —  Пока нет, — говорил Павлушка.

   — И все качали головами:

   — Да-а. И Павлушке было стыдно. И не выдержал он однажды, отобрал у детей последнюю осинку и отнес Сереге.

И поскучнела сразу у бобра Сереги жизнь, незачем стало ему ходить по соседям, не о чем стало говорить с ними при встрече. Худеть даже Серега от тоски начал. Опостылело ему все. Взял он осинку и пошел к Павлушке.

   —  Может, ты подождешь пока отдавать ее мне.

И такими он печальными глазами глядел на соседа, что тому даже жалко его стало.

   —  Что ж, — говорит, — ты долго ждал, пока я отдам тебе. Могу и я подождать отдавать тебе.

И принял назад от Сереги осинку. И ходит теперь Серега по знакомым и говорит всем:

   —  А сосед-то мой, Павлушка, все еще должен мне осинку.

И чувствует себя счастливым».

Этими словами закончил бобер свою сказку и спросил:

   —  А теперь скажите: разве так настоящие соседи делают? Дал тебе осинку и славит тебя на всю округу.

   —  Но ты тоже хорош, голубчик, — прошуршал колючками Еж Иглыч. — Взять взял, а не отдаешь.