Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том II

• Название: Ересь Хоруса: Омнибус. Том II
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2016

Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.

Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.

Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.

Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они — венец творения генетической науки Императора. Победа какой-либо из вступивших в битву друг с другом сторон не очевидна.

Планеты пылают. На Истваане-V Хорус нанес жестокий удар, и три лояльных Легиона оказались практически уничтожены. Началась война: противоборство, огонь которого охватит все человечество. На место чести и благородства пришли предательство и измена. В тенях крадутся убийцы. Собираются армии. Каждый должен выбрать одну из сторон или же умереть.

Хорус готовит свою армаду. Целью его гнева является сама Терра. Восседая на Золотом Троне, Император ожидает возвращения сбившегося с пути сына. Однако его подлинный враг — Хаос, изначальная сила, которая желает подчинить человечество своим непредсказуемым прихотям.

Жестокому смеху Темных Богов отзываются вопли невинных и мольбы праведных. Если Император потерпит неудачу, и война будет проиграна, всех ждет страдание и проклятие.

Эра знания и просвещения окончена. Наступила Эпоха Тьмы.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'а.

https://vk.com/bookforge/. Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Личинки казались корчащимся, копошащимся потопом. Они падали на пол — голодный свирепый поток цвета выбеленной кости. Сквозь скрежет тел доносилось мокрое, булькающее шипение лезущих друг по другу тварей. В первое мгновение и Железные Руки и Гвардейцы Ворона стреляли в штормовой прилив всепожирающей жизни. Личинки взрывались, истекая ихором, но зал наполнялся всё сильнее. Прилив копошащихся тварей был бесконечным. Легионеры стреляли в восходящую волну.

— Наверх! — отдал приказ Аттик. Отделения побежали по скату, посылая очереди назад, пытаясь хотя бы на несколько мгновений задержать потоп. Прикрывавшие тыл Гвардейцы Ворона бросали осколочные гранаты. Взрывы звучали тихо, приглушённо. Белые разорванные мускулы разлетались, словно гейзеры из кратеров взрывающейся плоти. Но уже через мгновения на место погибших вползали мчащиеся твари. Одного из братьев Птеро поглотил нарастающий прилив.

Когда воины приблизились к вершине ската, то услышали сверху такой же шелестящий и надвигающийся рёв. Там тоже прорвались личинки. Легионеры ворвались прямо в их удушливую толпу. Стрелковое оружие было бесполезным. Гальба едва успел сменить болтер на цепной меч, прежде чем на него бросились твари. Он сражался вслепую — океан плоти поглотил весь свет. Твари мелькали повсюду и набрасывались на него, словно зыбучий песок, стягиваясь вокруг ног и тела. Вспыхнули предупредительные руны, давление было таким, что броня не выдерживала. Зубы скрежетали о керамит. Клинок рассекал личинок.

Он едва мог двигать руками, но всё, к чему прикасался его меч, разрывалось на части, и одно это позволило Антону сделать вперёд один шаг, а затем другой. Его словно сжимал кулак, чьи пальцы сжимались, разжимались, а затем сжимались вновь. Кровь покрывала всё. Цепной меч рычал, давясь клочьями плоти и густеющей кровью. Тела личинок под ногами тянули его, будто болото, некоторые лопались под напором, отчего устоять на ногах в жиже становилось ещё сложнее. Если бы Гальба упал, то он бы погиб.

Не было ничего, кроме вцепившихся тварей, ничего, кроме кулака и зубов. Гальба рубил, пилил, разрывал и шёл наверх — один тяжёлый шаг за другим. Антон понятия не имел, как далеко зашёл. Он сражался в одиночестве и не мог пробиться даже к ближайшим братьям. Единственным признаком, что они вообще были рядом, были руны на ретинальном дисплее и крики по воксу.

И, конечно, присутствие Аттика. Голос капитана был слышен всегда. Он приказывал и вдохновлял, он проклинал врагов со всей изобретательностью и жестокостью, а его голос никогда не менялся, оставаясь спокойным и смертельно непоколебимым. Сражаясь во главе наступления, он всегда первым пробивался к следующему уровню. Кому, как не капитану, следовало находить следующий скат по одному лишь наитию и направлять воинов? Гальба зарычал от негодования, когда это произошло вновь, подавив слабую надежду на то, что верхние уровни чисты. Он зарычал вновь, уже от злобы, когда услышал череду резких трещащих звуков, а затем опознавательная руна брата Энния вспыхнула красным и погасла. Прежде, чем воинам удалось прорваться до вершины следующего ската, погасли ещё три руны.

— Вперёд, братья! — приказывал Аттик. — Им не победить нас. Мы не можем проиграть, ведь мы сражаемся с плотью, а плоть слаба. Узрите плоть во всей её мерзости. Вот над чем мы вознеслись навеки. Подобным отвратительным тварям не одолеть машины. Пусть они придут. Пусть они наполнят разлом до вершины. Им не остановить нас, ведь они — отродья прошлого, а мы идём к будущему благодаря чистоте и механической силе, — в речи капитана не было пауз, не был тяжёлых вздохов, Аттик говорил так, словно работал метроном. Каждый звук отмечал удар, каждое слово означало гибель новой личинки, каждое предложение было шагом ближе к победе. Вслушиваясь в слова, даже подсаливаясь и едва не падая на корчащихся телах, Гальба чувствовал, как его захватывает уверенность в неизбежной победе. Ибо как могли порождения плоти одолеть волю Аттика, выкованную и закалённую, ставшую крепче плоти? Невозможность подобного давала Антону сил устоять на ногах, рубить сдавливающие его пальцы кулака и идти вперёд.

Каждый пройденный легионерами шаг был битвой. Каждый метр был одинаков. Кулак никогда бы не отпустил их…

Но отпустил.

Они добрались до уровня, который не был похоронен, до которого ещё не добрался надвигающийся прилив беспозвоночных. Гальба сорвал овившуюся вокруг его груди личинку, вонзил клинок в пасть другой, а затем он вырвался наружу. Он мог видеть. Он мог свободно двигаться. Он задержался достаточно долго, чтобы помочь остальным из арьергарда, а затем бросился наверх вместе с выжившими братьями.

«Мы — победители» — сказал себе Антон. — «Мы не просто выжившие, мы — победители»

А позади них мчались личинки, бурлящая пена вскипевшего котла. Космодесантники были быстрее. Они удалялись всё дальше от потока голодной плоти. На бегу Гальба слышал, как Аттик вызывает Дарраса, приказывая ему спустить вниз больше тросов. Они добрались до верхнего уровня залов и выбежали на утёс. Тросы были прочными, но недостаточно прочными, чтобы выдержать вес более чем двух легионеров за раз, и теперь пришла пора ждать.

— Мы уходим последними, — сказал Птеро.

Аттик помелил перед ответом, ощутив явное отвращение от возможности задолжать другому легиону. Но у Гвардейцев Ворона были прыжковые ранцы. Они могли уйти в последнюю секунду. Капитан резко кивнул, учтя необходимость, и приказал остальным боевым братьям подниматься. Гальба стоял на пороге комнаты, также решив ждать до последнего. Он вглядывался в багровый мрак. Пока в нём не было видно ничего, но он слышал приближающийся прилив личинок. Звук, скрежет, визг непристойно излишествующей жизни заставил его пожалеть о собственной плоти, позавидовав почти полной чистоте своего капитана. Он ощутил обновлённую любовь к машинам, к порядку и логике. Плоть была слабостью и хаосом. Она была угрозой, такой же, как были черви, пусть и гротескно преувеличенной в них.

Он задумывался, не пожертвовал ли Аттик слишком многим в пути к абсолютному механизму. Не отсёк ли от себя слишком много плоти. В это мгновение его сомнения исчезли. Стать машиной значило стать порядком. Это значило противостоять всему извращённому. Личинки были жизнью, такой, какой она оказывалась слишком часто. Аттик был жизнью, какой она могла быть: безупречной, непреклонной, ясной и свободной от двусмысленности. Аттик был воплощением осколка мечты Императора. И эта мечта была в опасности. Гальба не знал, возможно ли ещё спасти весь великий замысел, но можно было сохранить его части. Такие, как несокрушимая воля капитана. Его долг был абсолютно ясным. Он должен пройти по такому же пути. Он тоже должен стать порядком. Стать мечтой.

Нет другого пути в победе над кошмарами.

Камн и последние воины Железных Рук уже карабкались наверх. Ещё через несколько минут они покинут эту проклятую землю. Суетливое шипение и скрежет личинок приближались. По камням шла дрожь.

— Ты знал.

— Капитан?

— Ты предупредил нас о нападении. Прежде, чем появился хотя бы один признак. Ты знал.

— Я не… это…

— Как ты узнал?

Шёпот. Усмешка. Повелительный голос. Открыть всё это, но что тогда?

— Я не уверен, — сказал Гальба. Хотя бы это было правдой.

— Тогда будь уверен, — приказал ему Аттик.

Появились личинки. Они ворвались на скат, покрыв пол копошащейся толпой. Стоявшие прямо перед ними четверо уцелевших Гвардейцев Ворона бросили в тварей осколочные гранаты, линия взрывов создала огневую стену, а затем Птеро и его братья выпустили очереди болтерного огня, замедлив поток на несколько секунд.

Но лишь на несколько. Личинки приближались, карабкаясь друг на друга, устремляясь вперёд надвигающейся волной.

— Капитан Аттик, — сказал Птеро. — Пора.

Аттик молча посмотрел на Гальбу. Сержант шагнул назад и смотрел на стену. Камн и другие были уже близко к вершине. Конечно, они добавят ненужный груз на тросы, но Птеро был прав. Они задержались так долго, как могли. Сержант ударил латницами по нагруднику, показав аквилу, и начал карабкаться. Поглядев вниз, Антон увидел, что капитан ещё стоит на утёсе, рядом с другим тросом.

— Прими мою благодарность, Гвардеец Ворона, — сказал Аттик. — Твои обязанности здесь исполнены.

Он всё ещё не брался за трос. Помедливший Гальба ждал. Облачённые в чёрное воины XIX-го легиона взмыли вверх. Вспыхнули сопла прыжковых ранцев, поднимая их к небу. Лишь тогда Аттик взялся за трос и начал карабкаться. Его ноги оттолкнулись от земли в то же мгновение, когда волна ворвалась через арку, но Аттик не смотрел вниз, отказываясь дать врагу что либо, кроме величественного презрения. Он поднимался, подтягивая одну руку за другой, пока не поравнялся с Гальбой. Два легионера начали карабкаться вместе.