Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том II

• Название: Ересь Хоруса: Омнибус. Том II
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2016

Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.

Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.

Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.

Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они — венец творения генетической науки Императора. Победа какой-либо из вступивших в битву друг с другом сторон не очевидна.

Планеты пылают. На Истваане-V Хорус нанес жестокий удар, и три лояльных Легиона оказались практически уничтожены. Началась война: противоборство, огонь которого охватит все человечество. На место чести и благородства пришли предательство и измена. В тенях крадутся убийцы. Собираются армии. Каждый должен выбрать одну из сторон или же умереть.

Хорус готовит свою армаду. Целью его гнева является сама Терра. Восседая на Золотом Троне, Император ожидает возвращения сбившегося с пути сына. Однако его подлинный враг — Хаос, изначальная сила, которая желает подчинить человечество своим непредсказуемым прихотям.

Жестокому смеху Темных Богов отзываются вопли невинных и мольбы праведных. Если Император потерпит неудачу, и война будет проиграна, всех ждет страдание и проклятие.

Эра знания и просвещения окончена. Наступила Эпоха Тьмы.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'а.

https://vk.com/bookforge/. Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Логика Кхи'дема была неумолимой. Но одной ее было недостаточно. Злость, что окисляла кровь Гальбы, злость, которую разделял каждый воин Железных Рук, была столь необъятной, как трагедия, постигшая Империум. Рана была слишком глубокой, слишком тяжелой, чтобы вылечить ее озвучиванием реальности. Факты, которые предоставлял Кхи'дем, лишь все усугубляли. Ярость схлестывалась со сводящим с ума бессилием, разрасталась и находила новые цели. Гальба знал, что Кхи'дем прав. Гвардия Ворона и Саламандры также были окровавлены в первых фазах сражения. Они поступили верно, отправившись в зону высадки за подкреплениями. Но Феррус Манус обрушился на Хоруса всей своей мощью. Больнее всего становилось при мысли, что с поддержкой двух других легионов удар мог бы оказаться достаточно сильным, чтобы сокрушить планы Воителя. И, кроме вопросов тактики, кроме вопросов стратегии, был еще вопрос принципа: Железные Руки бросили клич своим братским легионам, и те отказали им в помощи. После поражения и гибели примарха как они могли смотреть на их уход как не на очередное предательство?

Только одно удерживало Гальбу от того, чтобы броситься на стоявших перед ним воинов. Это было осознание еще одной причины своей злости: ненависть к самому себе. Железные Руки потерпели поражение, и за это им не будет прощения. Он столкнулись с самым важным испытанием за всю историю своего легиона и провалили его. Избавиться от слабости? Гальба желал предать свою плоть забвению, заменить ее механической безотказностью и кулаками раздавить черепа всех предателей. Он осознавал свое желание, его тщетность и природу. Он понимал, что смотрел на мир через призму направленного на самого себя гнева. Поэтому Гальба не доверял своим порывам. Он заставил подождать себя один удар сердца, прежде чем ответить. Заставил себя подумать.

Но что насчет Аттика? Что насчет воина, у которого не осталось плоти, которую бы можно было проклинать? Капитан чувствовал злость во всех ее формах. В этом Гальба не сомневался. Но осознавал ли Аттик, насколько она ядовита? Понимал ли он ее вырисовывающуюся природу? Этого сержант не знал.

Но знал он другое: как бы жестоко ни обошлись с Железными Руками на Исстване-5, Саламандр и Гвардейцев Ворона выжило еще меньше. И еще Гальба знал, что если они хотели сохранить надежду на победу, то вцепляться в глотки других лоялистов было не лучшей затеей. Возможно, они допустили фатальные ошибки еще до самого сражения. У него кровь стыла в жилах от мысли, что они собственноручно разделили флот Х легиона, и более быстрые корабли рванули до Исстванской системы, оставив «Веритас феррум» и других позади. И, возможно, даже это решение не стало решающим. Возможно, против верных воинов Императора собралось слишком много сил. Среди астропатов ходили разговоры, будто тайные планы строили не только предатели. Множество вероятностей, множество ошибок и стечений обстоятельств и стали теми каплями крови, что наполнили чашу судьбы.

Все это осталось в прошлом. О будущем он знал лишь одно: лоялисты, как бы мало их ни осталось, должны действовать сообща.

Если ему удастся сохранить хотя бы этот уголек надежды, он сумеет раздуть его.

Гальба вздохнул и перекинулся взглядом с Птеро и Кхи'демом. Он сумел натянуть на лицо перекошенную гримасу. Это было ближайшее, что могло сойти у него за улыбку.

— Что мы делаем? — тихо спросил Птеро. Ветеран имел в виду не стратегию.

Гальба грустно покачал головой, соглашаясь.

— Я буду информировать вас, — сказал он. — В свою очередь, не окажете мне услугу? Обращайтесь лучше ко мне, а не к капитану.

Будь он на их месте, подумал сержант, то вполне мог бы счесть подобную просьбу за оскорбление. Но Кхи'дем понимающе кивнул.

— Вижу, что это будет к лучшему.

— Спасибо, — он направился обратно на мостик.

Птеро поймал его за руку.

— Железные Руки не одиноки, — произнес он. — И не совершайте ошибку, полагая, что это не так.

Йерун Каншелл только закончил убираться в арсенале у Гальбы, когда услышал тяжелые шаги сержанта. Он подхватил свое ведро вместе с тряпками и торопливо прошел к входу, где остановился и опустил глаза в пол.

Гальба остановился в дверях.

— Как всегда, отличная работа, Йерун, — сказал он. — Спасибо.

— Благодарю, мой лорд, — ответил серв. Подобная похвала не была для Гальбы чем-то необычным. Так он говорил всякий раз, когда возвращался в свои покои, а Каншелл оказывался внутри. Но Каншелл все равно ощутил гордость, не столько за проделанную работу, сколько за то, что с ним говорил хозяин. Его обязанности были несложными. Ему нельзя было трогать ничего, что обладало настоящей ценностью: доспехи, оружие, трофеи и клятвы момента. Ему полагалось чистить стойку для доспехов, оттирать масляные пятна после сессий чистки самого Гальбы. Эту работу мог выполнять и сервитор. Но сервитор не мог понять ту честь, что несли с собой подобные обязанности. Он же понимал.

Гальба задумчиво забарабанил пальцами по двери.

— Йерун, — произнес он.

Встрепенувшись от такого отступления от нормы, Каншелл поднял голову. Гальба глядел на него сверху вниз. У сержанта была металлическая челюсть. Он был лысым, война опалила и иссекла его лицо, так что оно превратилось в массу шероховатой, загрубевшей кожи. Это было грозное лицо создания, которое все дальше отходило от человеческого, хотя злым его назвать было нельзя.

— Мой лорд? — переспросил Каншелл.

— Я знаю, что покоям сервов досталось во время битвы. Как там условия?

— Мы довольно быстро все чиним, лорд.

— Я спросил не об этом.

Каншелл тяжело сглотнул, но чуть не поперхнулся. Ему-то следовало знать, что от воина Легионес Астартес ничего не утаить. Он сказал так из-за переизбытка гордости. Он хотел, чтобы стоявший перед ним бог знал, что даже самые ничтожные обитатели «Веритас» вели свой бой. Каншелл хотел сказать: «мы вносим свой вклад», но не сумел заставить себя произнести столь самонадеянные слова. Вместо этого он сказал правду.

— Условия тяжелые, — признался серв. — Но мы боремся.

Гальба кивнул.

— Понятно, — сказал он. — Спасибо, что сказал мне.

Его верхняя губа выпрямилась, и Каншелл догадался, что сержант улыбается.

— И спасибо за то, что вы боретесь.

Каншелл глубоко поклонился, его переполнила гордость, как еще мгновение назад стыд. Наверное, он сейчас весь светился, подумал серв. Его кожа наверняка сияла светом возобновленной целеустремленности и решимости, что вернулись к нему благодаря этим простым словам Гальбы. И действительно, возвращаясь обратно на палубы, ему казалось, что дорога перед ним ярче прежнего. Он понимал, что это впечатление лишь иллюзия, но эта иллюзия помогала ему. Она придавала ему сил.

Они потребуются Каншеллу, когда он достигнет покоев сервов.

Люди, которые убирались на корабле, готовили еду и занимались разнообразными делами, слишком сложными, слишком непредсказуемыми или слишком изменчивыми для сервиторов, жили на одной из нижних палуб «Веритас феррум». Их насчитывалось много тысяч, и их дом был чем-то большим, чем казармами, но меньшим, нежели сообществом. До кошмара на Исстване-5 здесь поддерживался образцовый порядок. Огромный зал со сводчатым потолком тянулся вдоль всей хребтовой части корабля. Добраться отсюда до любой палубы не составляло труда, хоть путь и был неблизким, принимая во внимание, что людям приходилось преодолевать пешком тысячи метров. В зале одновременно могло перемещаться огромное количество сервов. Во времена Великого крестового похода из-за того, что лишь в этом помещении могли поместиться все корабельные слуги, постепенно оно стало играть роль рынка, зала для проведения празднеств и места встреч. Тем не менее, эти аспекты имели второстепенное значение перед дисциплиной и эффективностью передвижения персонала, и потому здесь всегда протекал устойчивый непрерывный поток слуг, проходивших сквозь любое собрание, рынок или торговый базар. С каждой стороны великого зала располагались жилые помещения: общие спальни на несколько сотен коек, а также небольшие личные апартаменты для более ценных сервов.

Культура Медузы была довольно прямолинейной в почитании силы и осуждении слабости. Железные Руки возвели анималистический дух родной планеты до крайности, испытывая презрение к слабой плоти настолько, что все человеческое казалось им теперь достойным сожаления изъяном. Все, что не могло помочь выковать совершенную силу, считалось ненужным отвлечением. Феррус Манус не обрадовался включению летописцев в состав своего 52-го экспедиционного флота, и при первой же возможности оставил этих раздражающих и бесполезных гражданских в системе Каллинедес, когда Железные Руки ринулись в бой против Хоруса. Каншелл был рад их уходу. Каким бы незаметным ни был его труд, он вносил свой вклад в работу великой военной машины Железных Рук. Но те, другие жители Империума, считавшие, что Железные Руки лишены искусства или чувства прекрасного, заблуждались. Искусство должно иметь ясное, сильное назначение, только и всего. Каншелл слышал перешептывания о чудесном оружии, что Манус якобы хранил на борту «Железного кулака». Он верил историям. Концепция мощнейшего и смертоносного оружия, обладавшего к тому же прекрасной формой, была совершенно правильной. Она соответствовала всему, что он понял на Медузе о жестокости вселенной. Сила воли могла обрести физическое выражение, с помощью которой можно было бы поставить грозную вселенную на колени.