Леонид Кокоулин - В ожидании счастливой встречи

• Название: В ожидании счастливой встречи
• Автор: Леонид Кокоулин
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

Пристрастный, взволнованный интерес к своим героям отличает повесть Леонида Кокоулина. Творческой манере писателя присуще умение с поэтической живостью изображать работу, ее азарт, ее вечную власть над человеком. В центре произведения — жизнь гидростроителей на Крайнем Севере.

За книгу «В ожидании счастливой встречи» (повести «Пашня» и «В ожидании счастливой встречи») автор удостоен третьей премии ВЦСПС и Союза писателей СССР в конкурсе на лучшее произведение о современном рабочем классе и колхозном крестьянстве.

---

— Что, Егор, опять у тебя заклинило, песочек дай бог всякому, а не тянешь.

— Да, теперь другая забота, — досадует Егор, — керамических сопел не хватает. Сопло, за смену строгает.

— Егор, вспомни, завтра какой день?

— Воскресенье, — не задумываясь отвечает Егор.

— Нет, ты хорошенько припомни, — настаивает Иван Иванович. И в глазах у него чертики скачут.

Егор, по обыкновению, грызет спичку и никак не сообразит, не припомнит, что в этом дне примечательного. Он прикидывает так и эдак в уме: перекрытие Волги, Ангары, Енисея, Вилюя?

— А-а-а, — хлопает он Ивана Ивановича по спине. Иван Иванович, поперхнувшись, подскакивает петушком. Рука у Егора железная. — Иван, сколько тебе сегодня охнуло?

— То-то, — улыбается и Иван, — только руки не распускай. — Валерий, топай сюда.

Валерий сбрасывает с плеча пластину, подходит к мастеру.

— Вот ты скажи, Валерка. Чем человек дольше живет, тем он опытнее: больше дел натворил, так или не так? — заводит разговор Иван Иванович. — Как ты считаешь, стоит за такого человека тост сказать, стопку поднять?

— Смотря, как прожил жизнь этот человек. Другой сто лет прокоптит небо, ни одной ошибки не сделает. Откуда у него опыт? Так чучелом и умрет… По-моему, не тот, кто больше прожил, а тот, кто больше ошибок сделал, тот и опытнее и мудрее. Вот, скажем, взять тебя, Иван Иванович, и Егора Акимовича, — сравнивает Валерка. — Улавливаешь?

— Подхалим ты, Валерка.

— С детства этим не страдаю, говорю что думаю.

— Ладно, это хорошо. Приходи сегодня вечером с Егором, разберемся, кто чем страдает.

— Придем, — подводит черту Егор. — Как не пойти к хорошему человеку.

— Ну, я побежал, — и Иван Иванович катится колобком по откосу плотины.

А Егор еще раз наказал Валерию обязательно быть у Ивана Ивановича.

— Неловко как-то, — отнекивается Валерий. — Вроде мы неровня, ни с какой стороны — совестно…

— Что же тут совестного, если уважить такого человека — Ивана Ивановича. Стоит этого мужик. Опять же, честь оказал — пригласил, это тоже понять надо…

— Ладно, приду, — пообещал Валерий и взвалил на плечо пластину. — Таскаемся, как кошка с салом, Егор Акимович, сопел нет.

Егор смотрел вслед Валерию, пока тот не скрылся за машинами. «Да-а, и Валерка уже не выдерживает. Как-никак, а таскает на себе накладки от пескоструя к пескострую. Надо с Крайнова спросить».

Егор решительно зашагал в прорабскую. Крайнов разговаривал по телефону, и по его голосу Егор понял, что начальник участка перед кем-то оправдывается. Егор выждал, когда Крайнов положит трубку.

— Сопла?! Когда будут? — Егор говорил тихо, но голос был натянут как струна.

— Вот и ты хватаешь за горло, — закричал Крайнов. — Где я вам наберу? Ну, нате, режьте, режьте… Всем только дай, дай… Что у меня, керамический завод?!

Егор удивился: никогда с Тимофеем Никаноровичем такого не случалось, не кричал никогда. Видно, допекли мужика. Но вместо утешения Егор, не повышая голоса, сказал:

— Напишите заявление.

— То есть как, куда? — не понял Крайнов и еще переспросил бригадира: — Какое заявление?

— Что не справляетесь с работой, уступаете другому место.

— Вот как, — вырвалось у Крайнова, он встал и снова сел. Не шутит ли Егор.

Но бригадир впер глаза в одну точку и не мигая смотрел на Крайнова. Тимофею Никаноровичу стало не по себе от тяжелого взгляда бригадира.

— Ну, знаешь!

— Я ничего не хочу знать. У меня нет времени на пустопорожние разговоры. Мне нужны сопла.

— Да, да, — Тимофей Никанорович как-то сразу обмяк. — Мы заказали на завод, обещали…

— Этот ответ меня не устраивает никоим образом, ни с какой стороны. Вы знали, товарищ Крайнов, сколько пескоструйных стыков? Вы в курсе дела, сколько у вас на складе инструмента, материалов, сопел?.. Вы ведь не сегодня пришли на стройку. Руководитель должен не только спрашивать с подчиненных, но и отвечать за свои действия. Не будет завтра сопел — ответите в партийном порядке, — отрезал Егор Жильцов и развернулся на сто восемьдесят градусов к двери.

— Ну и дела, — только и сказал Крайнов, когда бригадир закрыл за собой дверь. Он вытер платком покрывшуюся испариной лысину. — Ну, Жильцов, Вот и смотри на него. Правда, видно, говорят: чужая душа потемки. Жесткий мужик, за двадцать лет человека не понял, а тут проявился. Надо же, сколько мы с ним соли съели. Ну, молодец, — вдруг оживился Крайнов. — Дремать не даст — знаю я Егора. Надо собрать срочно технарей, — решает Крайнов. — Пожалуй, можно изготовить и металлические сопла, пусть недолговечны, но сколько-то постоят.

Тимофей Никанорович сел за расчеты, вычертил и эскиз. А вечером мастера с заказом уже обежали токарей. Нашли и металл, и какие надо сверла. И уже на следующий день перед самым концом работы Крайнов позвал к себе Жильцова.

— Держи, Егор Акимович, — и Крайнов положил ему на широкую вороненую ладонь блестящие, похожие на раструбы металлические сопла. — Испытай-ка эти штуки. Если будут какие поправки, сказывай.

Егор, ни слова не говоря, пошел к пескострую.

— Ну-ка, Петро, раскуси-ка эти орехи.

Монтажник сразу повял, что к чему, вынул разработанное донельзя керамическое сопло, выбросил и вставил принесенное. Запустил машину. По конструкции, словно бритвой, резанул сноп коричневого песка, зазвенел с огнем внутри, словно скорлупу, обдирая высокопрочную сталь, облупляя поверхность деталей.

— Годится, — стараясь перекричать пескоструй, закивал головой Петро.

Правда, через пару часов песок «разъел» отверстие сопла, и оно начало плевать песком. Приходилось чаще их менять, но это уже был выход. Завели порядок: не выполнил сменное задание — остаешься на площадке, пока не выровняется сводный график всего участка.

Первые фермы моста «укрупнились» и ждали своего часа. Валерий в этот день со своим звеном собрал — «завязал» — коренной стык пролета, и, довольные своей работой, парни, уже в потемках, подсвечивая бензорезом, затянули верхние болты, предъявили работу второй смене. И тут только Валерий вспомнил приглашение Ивана Ивановича, сбегал в прорабскую извиниться, но Егора уже не застал.

Валерий вышел на дорогу и побежал домой. Раз в гости, то проскочил столовку и напрямик, тропкой, к алюминиевым домам. Дома стояли на пустыре, курчавились куржаком, тускло блестели алюминиевые панели в свете ламп дневного света. Валерка перебежал разлинованную тенями от столбов, словно тетрадь в косую линейку, дорогу, вскочил к себе на крыльцо. И сразу же бегом в сушилку, где до одури пахло вяленой рыбой. Рыба снизками висела над окнами, над сушильными регистрами, заставленными валенками, унтами. Валерий с ходу сбросил робу, развесил на свободные крючки куртку, штаны. Валенки поставил на регистр и босиком пошлепал к себе в комнату. Кровати приятелей стояли заправленными. Петро Брагин, видать, задержался в столовой, а третий жилец комнаты, Дмитрий Иванов, появлялся вообще редко. Он и работал и спал на трассе в своем «Магирусе», возил из порта Нагаево на стройку «Магирусом» детали моста — для них была открыта зеленая улица.

Валерий полотенце, мыло в руки — бегом в умывальник. Поначалу намылил лицо, но вспомнил, что рубашка у него сегодня экстра-класса — белая с манжетами, Дмитрия подарок, и, как был с намыленным лицом, так и побежал в душ. Хорошо, что душ рядом, через коридор, и оказался незанятым. Помылся, глянул на часы. Опаздывать, конечно, нехорошо. Что он за птица, придут люди с работы голодные — ждать будут, да и он сейчас бы барана вместе с копытами съел. Валерий надел костюм и еще раз подивился: сидит, как будто на заказ сшит у столичного мастера. И рубашка хороша — манжеты выглядывают немного, как надо. «Интересно, — подумал Валерка, — Натка придет или нет к Ивану Ивановичу? Позовет, так придет, может и незваной явиться — родня, что тут такого».

Вот только волосы у Валерия мокрые и не всякой расческе поддаются. Валерий кое-как протягивает по волосам расческой — легче у жеребца хвост вычесать. Хоть половину Валеркиных волос выдергивай, а на двоих еще хватит. Валерий посмотрелся в зеркало и тут же одернул себя: «А чего это я пялюсь как красная девица. А может, действительно Натка придет. Чем черт не шутит, когда бог спит».

Он хватает свое влажное полотенце и откидывает его на кровать. Снимает с гвоздя Дмитриево, оно уже пылью взялось. Валерка за конец встряхивает полотенце, оно стреляет, как из тозовки. Вытирает голову, вытаскивает из-под койки чемодан, достает новые ботинки — мех белый как снег. И еще есть одни — на танцы раз пять надевал, не больше. Совсем приличные. Правда, те, что на работу таскает, того — каши вот-вот запросят.

Валерий сидит на стуле, раздумывает. Подарок ведь какой-то надо. «Славно бы подошли Ивану Ивановичу», — вертит Валерий в руках новые ботинки. Таких в магазине сейчас не купишь. Спрашивается, зачем Валерию три пары? Ноги-то всего две. И человеку сделает приятное. Может, только заартачится Иван Иванович, полезет в пузырь, дескать, что ты за родня такая: взялся меня обувать. «Знаю я этого Ивана Ивановича. А может, принести, тихонько подсунуть куда-нибудь. — Эта мысль Валерию понравилась. — А другое, где что сейчас возьму? Цветов тут днем с огнем не найдешь, да и не барышня он. Гитару разве вот еще к ботинкам. Гитара бы подошла, пусть бы брякал». Валерий снял со стены семиструнную, прошелся легонько по струнам: гитара застонала от прикосновения. Умел Валерий заставить инструмент чувствовать. «Беру».