Михаил Лапиков - Чепай

• Название: Чепай
• Автор: Михаил Лапиков
• Жанр: Научная Фантастика

…Воевали как могли — с косяками, тупняком, огоньком и задором. Внезапно оказалось, что с обеих сторон никто и ничего толком не знает о противнике, да ещё и вооружены говном различной степени говённости.

Занавес.

---

— Не слышу, — невинная улыбка окончательно парализовала все остатки мыслительной деятельности молодого бойца.

— Колонка, вот, и там, это, — салабон попытался указать руками в несколько сторон одновременно, выронил флаги, торопливо бросился их поднимать, и растерялся окончательно.

— Обед, — бессвязное словоизлияние пришлось капельку подтолкнуть в желаемом направлении. — Борщ. Сметана. Хлеб. Где?

— Там, — пунцовый уже просто до свекольного цвета олух наконец-то одолел косноязычие, приложил руки ко рту и оглушительно заорал, — Тёть Паш! Тё-тя Па-ша!

В дверях барака воздвиглась монументальная фигура в некогда розовом, а теперь выцветшем добела сарафане из дешёвой ткани. Недостаток роста фигура успешно компенсировала шириной — дверь краснолицая тётка неопознаваемого возраста перекрывала целиком.

— Это чего? — тётя Паша растерянно перевела взгляд с нашего сопровождающего на металлическую громаду за нашей спиной. — Это они?

— Ага, — подтвердил салабон. — Ген-Сеич с их старшим разговаривает сейчас, но их покормить бы, и вообще…

— Ах ты ж боже ж ты мой! — всплеснула руками тётя Паша. — Деточки ведь совсем!

— Мне уже почти семнадцать! — обиженное бурчание Ксении прозвучало уже в спину тёти Паши.

— У неё муж на двадцать-пятьсот сорок третьем кочегарит, — пояснил вполголоса наш провожатый. — Это вы его сегодня в город привели, вторым шёл. Уже всё депо знает.

Тарелка совершенно нажористого уже только по запаху горохового супа с луком и жареным салом и толстые ломти ноздреватого чёрного хлеба появились на грубом деревянном столе чуть ли не раньше, чем мы зашли на тесную кухоньку. Простая железная кружка с дешёвым чаем, домашняя ватрушка и пара неаккуратных кусочков грубого жёлтого сахара после них показались ни капли не хуже десерта в "Хилтоне".

Плохой знак.

Очень плохой.

— Скажите, — гостеприимная хозяйка так ловила каждое слово гостей, что не возникало и тени сомнений, — а полежать здесь можно где-нибудь? Часика два хотя бы?

Просьба вызвала ещё один бурный взрыв причитаний о бедных деточках, но итог свой возымела — нам предоставили аж целый угол жилой комнаты размером чуть больше моего домашнего платяного шкафа, но зато с продавленной узкой койкой у стены.

— Мы ещё воду набрать должны, — нерешительно промямлила Ксения. — И отработку бы слить…

— Заливайте, — безмятежно ответила Ваша Покорная.

— А ты? — растеряно спросила педовка.

— А я полежу, — сейчас даже застеленная грубым шерстяным одеялом без пододеяльника кровать выглядела невероятно привлекательно, — Часика эдак четыре. А лучше бы шесть.

— Но, — Ксения растерянно запнулась, — но…

— Вот скажи мне, — постарайся Ваша Покорная ещё чуть-чуть, и слова бы получилось мазать вместо мармелада на гренки, — без тебя наша самоходная баня, если что, хоть пару часов провоюет? Ну, только честно?

— Да, — подтвердила она.

— А без меня? — риторический вопрос педовку ожидаемо добил. — Во-от. Поэтому, займи наших гостеприимных хозяев работой, а если вдруг окажется, что им по силам закончить без тебя — перестань дурить, и тоже хотя бы пару часов отдохни. Это приказ. Выполнять!

— Есть, — ошалело пискнула Ксения, и торопливо вымелась из комнаты.

На стене приглушённо тикали антикварные ходики.

— Ещё и с кукушкой, наверное, — последняя мысль проскользнула уже в полусне. Шок и усталость неумолимо брали своё. В конце-то концов, это самоходная баня железная, а Ваша Покорная — вот ни разу. Объятия мутной полудрёмы навалились разом, как после третьего стакана текилы в душном ночном клубе.

Впрочем, это вовсе не означало, что Вашей Покорной удалось толком выспаться.

Как же!

* * *

У правильного горохового супа на жареном сале и картошке с чёрным хлебом есть масса достоинств. Только вот спокойно лежать в желудке он, при всей питательности, как правило, не желает. Этот раз исключением не стал.

Торопливые поиски заветного фаянсового трона закончились ничем. В бараке отсутствовала даже такая излишняя роскошь, как водопровод. Ощущения по этому поводу стремительно приближались к сугубо тематическим, из тех, которым предаются в клубах с очень хорошей звукоизоляцией и записью по рекомендациям знакомых. Не то, чтобы Ваша Покорная имела что-то против любителей подобной формы отдыха как таковой, — но обстановка к собственным преждевременным экспериментам в этой занятной области явно не располагала.

К счастью, гостеприимная хозяйка оказалась поблизости.

— Где? — страдальческое выражение лица оказалось лучше тысячи слов.

— Там, — последовал столь же односложный ответ, и тётя Паша кивнула на дверь в глубине барака.

Разумеется, ждать за дверью комфортабельный туалет не имело смысла. Среди верёвок с застиранным бельём и раскидистых деревьев на заднем дворе барака притаилась в теньке заветная деревянная будка с декоративным сердечком, выпиленным прямо в двери.

Опознать назначение будки вполне вышло бы и без него — только по запаху. Но и брезгливость, и страх растерять последние остатки достоинства, полностью капитулировали перед третьим, куда более всепоглощающим чувством.

— Уй, ё-о-о… — запоздалое осознание, на каких таких досках Ваша Покорная сидит босыми ногами и голым задом накатило как безжалостный кендошный удар "конэко но хикки", в наших краях более известный как "писец котёнку". Лишь криво оборванный газетный лист из жестяного ящика на стене помог хоть как-то приглушить мучительную бурю на душе. Только вот помог ли?

— УДОБРЕНЫ ДОСРОЧНО! — бросился в глаза издевательский заголовок. — На месяц раньше срока завершен план внесения на поля навоза!

Никаких моральных сил дочитывать это глумление у Вашей Покорной уже не осталось. Фрагмент газеты оказался безжалостно скомкан и незамедлительно использован по назначению.

Нагло жужжали толстые сытые мухи.

— БОЛЬШЕ ЯИЦ У ГОСУДАРСТВА, — следующий обрывок газеты по увлекательности не уступал предыдущему. — Труженики села, воодушевлённые историческими решениями партии Ленина-Сталина…

Отправились примерно в том же направлении. Третий клочок бумаги заинтересовал Вашу Покорную немного больше:

— …из деревни застрочил пулемет. Левенцов упал, обливаясь кровью. Но, падая, он все же сумел отомстить врагу. Метким выстрелом из револьвера Левенцов наповал уложил польского… — к сожалению, узнать, кого именно, Вашей Покорной так и не довелось. Остаток листа занимала чёрно-белая карта с несколькими жирными линиями границ.

Если верить легенде, разделяли они зону обоюдных государственных интересов СССР и Германии на территории "бывшего польского государства". К сожалению, вместо финала боевика, явно по мотивам раздела, оборот карты занимал чудовищный канцелярит о невероятных успехах редакции газеты"…в деле воспитания советских детей в духе любви и преданности нашей цветущей Родине и великой партии Ленина-Сталина".

Это судьбу третьего фрагмента газеты и определило.

По итогам вдумчивого анализа общий уровень культурно-просветительской работы в санитарных постройках местного значения на четвёртый, определяющий, год третьей пятилетки был признан неудовлетворительным. Запросам Вашей Покорной — так уж наверняка. Оставалось только в последний раз содрогнуться от искреннего омерзения и двинуться в обратный путь.

Досыпать? Если бы!

До кровати Вашей Покорной добраться так и не удалось. Люди в форме успели раньше. Двое плечистых крепко сбитых дядек средних лет скучали в тесном коридоре. Вряд ли военные, но со вполне убедительными кобурами на поясе.

— Эй, девка, — начал один вполголоса. — Ты здешняя?

— Не, — совершенно искренний ответ успешно замаскировал растерянность. — А что случилось?

— Комендант особого поезда случился, — торопливо пояснил дядька. — Должен здесь через минуту с экипажем колосса знакомиться, а кругом ни души. Где они все? Не капитан, так хотя бы старлей какой-нибудь?

— Тётя Паша только что здесь была, — умение включать дурку, спасибо Хомяку и любимой семейке, Ваша Покорная освоила в совершенстве. — Она что, ушла куда-то?

— Да плевать на тётю! — не выдержал второй дядька. — Лаврентий Евграфович сюда придёт с минуты на минуту, с людьми, ты понимаешь, как он будет выглядеть, когда здесь никого?

— Наверное, смешно, — истерика дядьки Вашу Покорную немало забавляла, так что удержаться от подколки не вышло. — Или глупо, не знаю. Смотря как его те люди уважают.

— Да чего ты время на эту засранку черноногую теряешь, — с терпением его товарищу явно не повезло, — давай бегом!

— Засранку? — к сожалению, попытки гневно шипеть в спину заметно теряют в убедительности, так что с праведным негодованием пришлось немного повременить. До Вашей Покорной наконец-то дошли слова двух взмыленных ментов: сюда надвигался какой-то начальник и свита его верных прихлебателей. Шли явно за тем, чтобы увидеть героев — мужественного капитана боевого колосса и бравых старлеев, разумеется, по уши в знаках отличия. Вместо этого, даже в лучшем случае, им светила компания из помятого работой армейского завхоза из пыльного чулана и трёх колоритных оборванцев.