Пьер Немур - Ваше здоровье, Господин генерал!

• Название: Ваше здоровье, Господин генерал!
• Автор: Пьер Немур
• Издательство: Республика
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-250-01781-9

Герой романа Пьера Немура «Ваше здоровье, господин генерал!» — типичный персонаж авантюрно-приключенческого триллера с погонями, стрельбой, вертолетами, чудесными спасениями от неминуемой гибели в самый последний момент. Но книга несет и политический смысл.

---

— Господин Кассегрен, вы ведь и не являетесь агентом, целиком посвящающим свое время служебным делам?

— Называйте меня Бернаром, если хотите, чтобы я звал вас Фредди, — заметил с добродушной усмешкой тулузец. — Да, вы правы, я не являюсь агентом с полной занятостью. Учитывая финансовые возможности, которыми располагает наше учреждение, «господин Дюпон» объяснил мне во время моего последнего посещения Парижа, что Аддис-Абеба не стоит расходов. Впрочем, я и раньше не посвящал себя этому делу целиком. Знаете ли, я ведь вошел через черный ход.

Он уселся рядом с мадам Кассегрен на прекрасное канапе, а Фредерик в свою очередь устроился в кресле. Нежный взгляд жены обволакивал владельца гаража, в нем читалось восхищение, а супруг между тем коротко излагал свою историю.

— Сначала, — сказал Бернар Кассегрен, — я был кадровым военным. Унтер-офицер транспортных войск тылового обеспечения, специалист по автомобилям. Несколько лет я провел в Джибути. Там и завершилась моя карьера. Произошло это в 1955 году. Я мог вернуться во Францию, но предоставилась неожиданная возможность. Один пожилой друг уступил мне на фантастических условиях гараж в Джибути. Я стал работать на себя. Дело заспорилось. Я даже занялся транспортными перевозками в Эфиопию.

Но через три-четыре года стало ухудшаться здоровье жены. Климат Красного моря был ей явно противопоказан. Тут я снова испытал искушение вернуться во Францию. В самом разгаре был процесс деколонизации, Франция превращалась в страну репатриантов. А мы уже успели полюбить этот регион. Климат на Эфиопском нагорье одновременно приятен и полезен для здоровья, он едва ли не самый целительный в мире. Мы с Одеттой обсудили этот вопрос. Я оставил в Джибути управляющего и бросился как головой в прорубь, то есть занял немалые деньги, чтобы основать дело в Аддис-Абебе. Дело пошло на лад сверх всяких ожиданий. Тем более что я обладаю исключительными правами на определенные марки автомобилей. Мне также удалось развернуть транспортную сеть благодаря опорному пункту в Джибути. Короче… я не жалуюсь.

— С чем я вас и поздравляю, — искренне сказал Фредерик, — но… какое место во всем этом принадлежит службе?

— А!.. Я поступил на новую службу в год ухода на пенсию. У меня уже были контакты с агентами в Джибути. Вы же знаете, что это важный транспортный узел.

Двумя или тремя годами позже по случаю моей поездки в Париж меня принял патрон. «Господин Дюпон»… одним словом. Он был со мной очень открыт. Он сказал, что я весьма полезен, что он рассчитывает на меня. Ну вы же его знаете… Уж с людьми-то он ладить умеет.

Когда я собрался покинуть Джибути, он принял участие в моем решении обосноваться в Аддис-Абебе. Ему был нужен надежный резидент, и мне не стыдно признаться, что он помог получить кредит, легший в основание моего предприятия.

В техническом отношении…

— Не стоит, — улыбнулся Фредерик, — я в курсе. Надеюсь, вы знаете, что уже более шести месяцев, как я назначен заместителем директора. У меня было время ознакомиться с личными делами наших агентов. Я знаю, что вы создали эффективную сеть наблюдения за различными африканскими лидерами, приезжающими в Аддис-Абебу по случаю международных встреч, но не принимающими в них непосредственного участия. Вы, кажется, говорили, что в посольстве осведомлены о моих трудностях?

— Именно. И как я уже объяснял, несмотря на то что я обосновался здесь уже десять лет назад, владею крупным делом, являюсь членом Торговой палаты, для французского дипломатического корпуса по-прежнему остаюсь ничтожным унтер-офицером.

О!.. Не беспокойтесь. Я вовсе не желчен. Я выше предрассудков и вполне в состоянии обойтись без визитов к послу и общения с его ближайшим окружением. Связь со мной осуществляет рядовой атташе. К счастью, милый молодой человек, а не какой-нибудь двухгрошовый сноб. Кстати, ему симпатизирует моя жена. Так ведь, Одетта?

Именно через него мы узнали о буре, вызванной хартумским инцидентом. Само собой разумеется, я его расспросил. Не скрою, мы следили за развитием событий по радио с некоторым изумлением. Ни я, ни Одетта никак не могли понять, какова роль Франции в этом несчастном государственном перевороте. Публичные заявления генерал-президента вызвали особое беспокойство, ведь мы с Суданом соседи.

И уж конечно же… я расспросил нашего атташе, сказавшего мне, что посол пребывает в страшном замешательстве. Он же рассказал мне о миссии заместителя директора по Африке и… о вашей тоже.

Сегодня утром он оповестил меня о последних событиях, о побеге при пособничестве французского агента этого Загари, обвиненного в том, что он является душой заговора. Новости подтверждали достоверность версии, предложенной генерал-президентом.

Итак, скажите же наконец, господин полковник. Неужели, мы взаправду запачкались в этом деле?

Фредерик Лемуан был просто ошеломлен. Насколько умело проведена операция, раз уж агент его собственной службы, личное дело которого свидетельствовало о безоговорочной преданности Франции, задает подобный вопрос.

Мадам Кассегрен скромно извинилась и оставила мужчин с глазу на глаз. Фредерик глубоко задумался, набивая трубку, опершись локтями о колени. С первого взгляда он проникся доверием к агенту в Аддис-Абебе. Подробный пересказ событий был одним из способов привести в порядок свои мысли. Он быстро изложил самую суть, делая упор на политических последствиях компрометации Франции в неудавшемся хартумском заговоре. Дело может произвести эффект разорвавшейся бомбы на ближайшей встрече на высшем уровне в Каире. Можно ожидать резкой реакции не только со стороны тех арабских государств, сердечные отношения с которыми явились плодом длительной и кропотливой работы, но более того, возможно, таких стран, как Алжир, постоянно находящихся на острие борьбы с неоимпериализмом.

Парижскому же правительству затруднительно выступить с чем-то более основательным, чем заверения в доброй воле послам, которые обязательно потребуют «разъяснений». А доказательства предъявить попросту невозможно.

— Теперь вы понимаете, — заключил он, — почему такую ценность для меня представляет Осман Загари. Он полагает, что вел с нами переговоры. Он находится у истоков заговора. Он — единственная ниточка, способная привести меня к таинственному доктору Равено, выдававшему себя за нашего представителя.

Бернар Кассегрен слушал с пристальным вниманием, а затем самым естественным образом задал вопрос, который пришел бы на ум любому здравомыслящему человеку, а тем паче опытному коммерсанту.

— А вы уверены, — спросил он, — что капитан Загари не на привязи? Убеждены ли вы, что он не ведет двойную игру?

— По правде говоря, я испытываю к нему смешанное чувство, — признался Фредерик. — Когда он говорит о благородстве дела, продиктовавшего ему определенную позицию, я вспоминаю о том, что передо мной восточный офицер, преисполненный честолюбия, который ни перед чем не остановится ради быстрого возвышения. К тому же он принадлежит к хорошо нам известному классу буржуазии, традиционными чертами которой в этом регионе являются корыстолюбие и продажность. Хотя я и провел с ним два полных дня, у меня почти не было времени, чтобы, как говорят, по-настоящему его прощупать. Во время нашего похода по пустынным холмам мы берегли силы, момент для разговоров был не самый подходящий. Позже мы практически не оставались одни. Я рассчитываю на сегодняшний вечер, чтобы чистосердечно побеседовать с моим спутником перед тем, как вместе приняться за поиски таинственного доктора Равено.

Но я не забываю о двух обстоятельствах: во-первых, авантюра стоила капитану карьеры и жизни его зятю, ему самом} едва удалось унести ноги. Во-вторых, когда дело приняло дурной оборот, он сразу же приказал своей сестре укрыться во французском посольстве. Отсюда следует, что, хотя бы в этой части, мы можем ему поверить.

— Все это совершенно очевидно, — согласился Бернар Кассегрен, — и я прекрасно понимаю, в какой ситуации вы оказались.

— Конечно, — сказал Фредерик. — Если я подчинюсь переданному вами предписанию и вернусь в Париж, то мне грозят санкции, которых будет требовать министерство иностранных дел, стремясь снять с себя ответственность, а Франция на арабской встрече на высшем уровне в Каире окажется в положении обвиняемого. — При этом на его лице появилась грустная улыбка. — Никогда еще, — добавил он, — высшие интересы государства не переплетались с моими личными интересами. У меня есть только один выход, чтобы отмыться самому и спасти репутацию Франции: найти Равено до 15 числа, разоблачить весь заговор и… обезвредить «бомбу» замедленного действия.

На Кассегрена это произвело впечатление.

— Так вот, господин полк… О! простите, — воскликнул он. — Не сердитесь на меня, никак не могу избавиться от привычки. Не стоит и говорить, что я целиком на вашей стороне. Отдавайте приказания, я готов к исполнению.