Виктор Баныкин - Лешкина любовь

• Название: Лешкина любовь
• Автор: Виктор Баныкин
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1982

В этот сборник включены произведения известного русского советского писателя, получившие признание читателей. Эти произведения объединяют раздумья о подростках, о трудностях, встречающихся на их пути, о дружбе и любви.

---

Вдруг Лешка заметил, как мелко дрожат Варины плечи.

— Варя, что с тобой? — тревожно вскрикнул он, приподнимаясь на локте.

Но Варя не отвечала, а плечи ее вздрагивали все сильнее и сильнее.

Лешка отбросил к ногам одеяло, вскочил и в одних трусах, босиком бросился к Варе.

Он повернул ее за плечи и, прижимая к себе, принялся целовать в солоноватое от слез лицо, целовать горячо, исступленно, забыв про все на свете.

— Пусти, ну пусти, что ли, — слабо отбивалась Варя. — Иди к своим заводским и… с ними целуйся!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В субботу Варя весь день не приходила. Лешка истомился, ожидая ее.

Вечером он отказался от ужина, отвернулся к стене и притворился спящим.

Дядя Слава повздыхал, повздыхал и куда-то ушел. А Лешка все лежал, поджав к животу колени, смотрел на сучковатые бревна и гадал: что же случилось с Варей, почему она не забежала нынче хотя бы на минутку?

«А если покараулить ее у калитки? — спросил себя Лешка. — Одеться потеплее и выйти на улицу… Пойдет же она куда-нибудь!» И он стал торопливо одеваться. Лешка уже надел сапоги, еле разыскав их под топчаном, натянул через голову рубашку, как вдруг в сенях загремела дверь.

Варя влетела в избу, поднимая ветер, и сразу бросилась к Лешке. Простоволосая, в разорванном на груди платьишке, она уткнулась мокрым лицом в Лешкино плечо, вся сотрясаясь от рыданий.

Лешка не мог вымолвить слова и только гладил ладонью Варю по спине, боясь одного — как бы самому не разрыдаться.

— Я не могу у них больше, — сказала Варя и подняла голову. — Слышишь, Алеша?.. Они сюда идут…

В сенях послышался топот. Лешка отвел Варю к окну и посадил у стола. Сам он встал впереди, загораживая Варю спиной.

Первым в избу проскользнул Змей Горыныч, трусливо озираясь, как вор, а за ним, громыхая подкованными сапогами, тяжело ввалилась Варина сестра.

— Я говорила… Где же ей быть, как не тут! — закричала сестра Вари, взмахивая короткими руками. — Варька, паскуда, марш домой!

— Не орите. Что вам нужно? — тихо сказал Лешка, сдерживая себя. Во время болезни лицо у него как-то по-взрослому похудело и обострилось и выглядело не по летам суровым и строгим.

Змей Горыныч осторожно вышел на середину избы. Комариное рыльце его замаслилось в заискивающей улыбке.

— А нам, извините, ничего особенного… мы за сестренкой пришли. С ней, извините, припадок приключился, и она… как бы не в своем…

— Нечего! — перебивая мужа, опять закричала сестра Вари. — Хватай ее за косу и тащи отсюда!

— Варя никуда не пойдет. — Лешкины губы — всегда такие добрые, чуть припухшие, мальчишеские — эти губы сейчас властно сжались, чтобы через секунду жестко изречь: — А вы… уходите. Слышите?

— Дудки! — Сестра Вари толкнула мужа в спину, прямо на Лешку, а сама кинулась и Варе.

Но Лешка опередил ее. Он сорвал со стены незаряженную двустволку дяди Славы и крикнул:

— Вон отсюда!

Змей Горыныч шарахнулся назад. Споткнувшись о что-то у порога, он грохнулся на пол и головой распахнул дверь. За ним побежала, визит и подбирая юбки, Варина сестра.

Лешка вышел в сени и накинул на дверь крючок.

…Варя спала на Лешкиной постели, заботливо укрытая одеялом, когда вернулся домой дядя Слава.

Сбивчиво, то и дело краснея, Лешка кое-как рассказал ему о случившемся.

— Она, дядя Слава, до понедельника у нас побудет… Ну, в крайнем случае, до вторника, — свистящим шепотом говорил Лешка, вороша на голове жесткие непослушные волосы. — В понедельник на завод ее устрою. У нас как раз рабочих в новый цех набирают… Жилищем тоже обеспечат, потому что дом большой выстроили под общежитие.

— Ну и хорошо, Олеша, ну и ладно… А если заминка произойдет, пусть и еще поживет. Обойдемся, места у нас хватит, — успокоил Лешку дядя Слава. Он тоже говорил вполголоса и тоже смущался и конфузился не меньше Лешки. — На чердаке, Олеша, валяется поломанный топчан. Мы его утречком наладим, а сейчас со мной ложись. Переспим ночь!

— Нет, я на полу, — возразил Лешка. — Постелю пальто, телогрейку, а твоей шинелью накроюсь… У нас вон как жарко, не озябну.

И он принялся готовить себе постель. Он думал, что уснет сразу, лишь только ляжет, но ошибся: сон не брал его.

Лешка глядел не мигая в темноту и думал. Думал, к своему удивлению, совсем не о том, что недавно, часа два назад, так его взволновало. Перед взором проплывали бешеные реки, стиснутые отвесными берегами, нехоженые бескрайние степи, глухие таежные заросли — зелено-сизое море хвои, тянувшееся до самого туманного горизонта…

Быть может, вот так бы, мечтая о недалеком, совсем недалеком будущем, Лешка и заснул бы, но помешала ему Варя. Она вдруг беспокойно заворочалась, а минуту спустя негромко сказала:

— Алеша… Ты спишь, Алеша?

— Нет, — не сразу ответил Лешка. — А ты почему не спишь?

— Мне страшно. Сон сейчас видела… такой жуткий.

Лешка приподнял голову, прислушался. Дядя Слава спал, сладко посапывая. Тогда Лешка легко вскочил, и вот он уже у Вариной постели.

— Я посижу с тобой, и ты успокоишься, — зашептал он, неслышно опускаясь на край постели. — Варюша, ты выбрось из головы все плохое! Теперь у тебя другая, совсем другая жизнь начнется.

Немного погодя Варя взяла Лешку за локоть и сказала:

— Угадай, где я нынче была?.. У Михаила… в больнице.

— А что с ним?

— Ну, эти, его бывшие приятели… Если бы милиция не подоспела, может, и убили бы… — Варя помолчала вздыхая. — Он мне рассказал, как ты его спас, когда на него в первый раз налетели.

— Глупости, — недовольно пробурчал Лешка.

Но Варя сжала Лешкин локоть, и он замолчал.

— Этих бандитов арестовали. Они Мишку в свою шайку тянули, а он не хотел… Говорит, поправлюсь и всю муть из головы выброшу. Он еще чего-то хотел сказать, да тут сестра подошла и на часы мне показала…

Лешка нагнулся и рывком привлек к себе Варю. Одеяло сползло с нее. Кажется, еще миг, и Лешка не совладал бы с собой. Отрезвила его трогательная беспомощность Вари. Он вдруг почувствовал себя необычайно возмужавшим, готовым отвечать и за себя, и за нее, и за их будущее — как ему казалось — большое и светлое.

Бережно опустив безмолвную Варю, Лешка встал. Варя взяла его дрожащую руку и, ничего не говоря, поцеловала ее. Поцелуй этот был нежным и чистым.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прозрачные мелкие льдинки звенели и звенели у самых Вариных ног. Можно было подумать, что кто-то нарочно раструсил вдоль каменистого берега битое стекло. Стоило же поднять взгляд и посмотреть прямо перед собой, как начинала кружиться голова.

Льдины, льдины, льдины… Осклизлые синеющие ковриги, черные клыкастые глыбы, огромные, будто необитаемые, заснеженные острова… И все это колыхалось, дыбилось на помутневшей воде, бешено крутилось на сумасшедших суводях, с треском и гулом лезло на холодные пески убогого островка, узкой горбатой залысиной протянувшегося вдоль Жигулей.

Казалось, пегая, гривастая Волга взбунтовалась от берега до берега. И уж тесно ей стало в этих берегах.

Давно ли Варя остановилась у ноздреватого серого валуна, вросшего в пеструю гальку? Минут пять, не больше. А тяжелая студеная вода жадно лизала уже подножие камня урода.

Вдруг неподалеку от Вари со скрежетом и шипением на берег выползла, словно неповоротливая белуга, многопудовая глыбища. Выползла, встала на ребро и замерла, свинцово блестя отполированными гранями.

Впервые в жизни видела Варя такой хмельной, такой всесокрушающий ледоход. Стояла, не сводя с грохочущей, гудящей Волги своих синих, чуть косящих глаз — сейчас округлых и, самую малость, пугливых.

Она даже не заметила подкатившегося к ногам пушисто-белого шарика — вертучего и как бы совсем невесомого. Лохматая собачонка обнюхала Варины черные ботики с выпачканными в известке каблуками, чихнула и вздернула вверх парусом розовое ухо.

— Откуда ты взялась, пуговица? — спросила Варя.

Собака обрадованно заюлила, завертела хвостом-метелкой. И Варе захотелось погладить забавного, ну прямо-таки игрушечного пса по курчавой спинке. Но тот внезапно ощетинился, отскочил в сторону и звонко залаял.

От нефтепромысла по желобковой, бегучей, как ручеек, тропинке вышагивали двое парней в промасленных задубенелых спецовках.

— Перестань, глупая, тебя никто не тронет, — сказала Варя, пытаясь утихомирить собачонку.

А та все тявкала, точно трезвонил бубенчик. Думалось, она готова была разорвать на куски приближающихся ребят — совсем безусых юнцов.

Поравнявшись с белым шариком, тявкающим теперь еще яростнее, один из подростков вдруг рванулся к нему и схватил за веревочный ошейник. Схватил и высоко поднял над головой перепуганную насмерть собаку.