Юлия Чеснокова - Тигриный лог (СИ)

• Название: Тигриный лог (СИ)
• Автор: Юлия Чеснокова
• Издательство: СИ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

— Ты не можешь войти в нашу обитель. Сюда нет входа женщинам!

И тогда я подумала, что ничто не мешает мне попытаться прикинуться мужчиной. По крайней мере до того, как я найду парня, укравшего мой покой.

Примечания автора:

Да, идея прям офигительно нова, типа «Ты прекрасен», «Для тебя во всем цвету» и прочее подобное — совсем о другом. Ну, фильмы фильмами, а написать такое всё равно охота, тем более со своими персонажами.

Фэндом: VIXX, Bangtan Boys (BTS), ToppDogg (кроссовер)

Пейринг или персонажи: ОЖП и 20 парней

Рейтинг: R

Жанры: Юмор, Драма, Детектив, Психология, POV, AU, Учебные заведения

Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, ОЖП, Смена пола (gender switch)

---

— Это выпуск мастера Ли? — ткнула я пальцем не касаясь.

— Да, он со своим лучшим другом и его братом, — Хенсок, стеля на губах приятную улыбку, с радужными воспоминаниями подключился к обзору, но именно этот снимок зацепил меня, и я не отходила дальше. — Он был превосходным учеником, талантливейшим бойцом, — указал мне дедушка на того типа, что заинтересовал меня. Сейчас ему, должно быть, лет сорок, как и Ли. Но юность его была сочной. Таких красивых разве что нарисовать можно, в жизни они не существуют. Исключение — Лео… Вторя моим мыслям, Хенсок продолжал: — Нынче только Хана и Лео можно с ним в ряд поставить. На каждое поколение приходится одно дарование. А, бывает, поколение и без дарований… Ли был вторым после него. Возможно, стал бы с годами первым, но травма…

— Его тоже подстрелили, так? — догадалась я, кинув взор на Хенсока. Тот понурил голову, признавая.

— Они бились за правое дело… кто-то всегда страдает в таких случаях.

— А его друг? С ним всё в порядке?

— Он положил главную основу всему. Он возродил извечное дело тех, кто веками обучался здесь, постигая искусство войны и истинный путь воина добра. Но всё ещё очень зыбко… мало людей, мало возможностей… — я никак не отходила от фотографии, как поклонник Моны Лизы, попавший в Лувр. Какой же взгляд у этого мужчины!

— А почему мастер Ли не завел семью? Почему предпочел стать учителем?

— Они любили одну девушку, — Хенсок говорил, разумеется, всё ещё о том друге. — И она выбрала этого, — что ж, я бы сделала тот же самый выбор. Какие мы женщины предсказуемые, а? Ведемся на обложку, продаёмся за красивые глаза. — А мы тут, так повелось, видимо, все однолюбы… — Хенсок потыкал пальцем в красавца. — Обещал прислать мне в ученики сына, но у него родилась единственная дочь. Вот невезение! Нет, конечно, девочка тоже хорошо, но нам бы больше пригодился мальчик…

— Кажется, теперь у вас их целая толпа, — отвлекшись окончательно от шока, вызванного ранением Хана, хихикнула я. Все эти истории прошлого поглощали, затягивали, заставляли сопереживать чужим жизням, жизням людей, которых я и не знала. — И я боюсь за них… я не хочу, чтобы с ними происходили несчастья, когда они выйдут отсюда.

— Всё будет зависеть от их умелости, ведь быть побежденным врагом вовсе не обязательно. Если нас будет много, однажды, когда-нибудь, вероятно, мы победим.

— Мне кажется, преступность всегда будет появляться, — замешкавшись после произнесенного, я в нем усомнилась. — Если вы против неё боретесь, конечно.

— Зло существует всегда, ты права. Поэтому всегда существуем мы, — Хенсок указал на самый старый снимок, смахивающий на дагерротип. Двух мужчин на нём я впервые видела. — Это мои учителя. Они пережили японскую колонизацию*, а потом и обе войны**, как и всё поколение моих родителей. Даже если бы они не были воинами, они бы оказались среди убийств и насилия, среди которых тогда оказалась вся страна. Только оказались бы неумелыми и неподготовленными. Их выпуск был большим, очень большим. Ещё в начале прошлого века тут училось больше сотни монахов. Но ценой своих жизней они спасли тысячи людей. И в результате их осталось всего двое… двое на весь монастырь, который пришлось восстанавливать и искать в него учеников, — фотография сразу же показалась мне драматичнее. Скольких они потеряли! — А что бы было, если бы не существовало таких мужчин? Что бы было, если каждый думал о собственной сохранности и грелся дома у калорифера, попивая чай? — Хенсок хмыкнул. — Я знаю, ты думаешь о том, что подобное нашему существование безрадостно и ведёт к чему-то трагичному. Но при правильном мужском воспитании счастье приносит осознание, что ты сделал всё возможное для других. Благополучие людей — это и есть награда для себя. Разве учитель Ли не читал вам ещё подобной лекции?

— Читал, — вспомнила я. Да-да, опять всё то же самое, что жертвовать собой — приятно, что главное — помогать другим, забывая о себе. В самом деле, если забыть о себе, то будет спокойнее со многих сторон. — Учитель Хенсок, а вы… вы можете сказать, что счастливы здесь? Вы говорили о моей бабушке…

— Если бы я женился на ней, то постоянно понимал бы, что она в тревоге и незнании, что она волнуется и переживает. Я не дал бы ЕЙ счастья. А с твоим дедом она его обрела. И когда я думаю о том, что жизнь её прошла легче, спокойнее и веселее, то да, я ощущаю счастье. Счастье от того, что она счастлива, — Да, я не могла поспорить, моя бабуля всегда была задорной, радостной, вряд ли тоскующей о былом и горюющей о молодости и неиспользованных шансах, и с дедушкой прожила душа в душу. Он скончался года три назад, и она сильно по нему скучала до сих пор.

— Значит, — улыбнулась я. — Это всё-таки вы дали ей счастье. Уйдя на Каясан, вы дали ей другую судьбу.

— Возможно, — скромно пожал он плечами и направился на выход, увлекая и меня из этого хранилища памяти. — Впрочем, я немного фаталист и, думаю, что другую судьбу дать нельзя. Она даётся такая, какая есть, при рождении. Моя решила, что я нужен здесь, — я вышла из башни, не собираясь подниматься наверх вновь. Бельё я принесла, а расстраиваться от вида покалеченного Хана лишний раз не хочется.

— Я бы многое отдала, чтобы знать, где нужна я, — остановилась я на пороге. Хенсок тепло улыбнулся.

— Мне кажется, важнее кому, а не где, — похлопав меня по плечу, он пошел на второй этаж.

Почитав учебники, я легла раньше обычного, но уснуть так и не получалось. Шепот пожухлых трав и листьев, тревожимых октябрьским ветром, фоном украшал мои думы о жизни. Создавалась какая-то депрессивная обстановка одинокого человека средних лет, такой отброшенной на бордюр событий я себя чувствовала, ненайденной, не нашедшей саму себя. Но мне только восемнадцать! Я успею определиться, многое испытать… но всё это будет мелким и дешевым, если не станет связанным с Тигриным логом.

Какая-то тень шевельнулась у моей двери, и она открылась. Я дернулась, садясь.

— Кто здесь? — тень остановилась, не ожидав, что я могу не спать. Когда же я начну видеть в темноте?! — Зажги свет!

Тень вытянула удлиненную часть себя, коснувшись ею выключателя. Лампочка загорелась, и я увидела Рэпмона. Мне стало не по себе. Он убрал руку от тумблера.

— Ты чего тут? — насторожилась я.

— Да поговорить… — неловко замялся он.

— А днем не мог?

— Да времени не было… а при других боюсь лишнего ляпнуть. Я не мастер шифровок, — он указал на стул. — Можно сесть? — прищурившись, я измерила расстояние. Зная неукротимое либидо товарища, не хочу находиться в пределах опасной досягаемости. Нужно пространство про запас.

— Только стул не двигай. Пусть там и стоит. — он уселся, как проситель к важному чиновнику, или призывник на медкомиссии, не знаю, кто себя ведет более неуверенно.

— Я хотел прощения попросить. Ну, как перед девочкой, — пробубнил он. Явно не привык извиняться.

— Как перед девочкой? Это как? — приподнялась я на подушке, ощутив превосходство. По тону было ясно, что сегодня угрозы он не излучает.

— За всякое, в смысле… что тебе невольно пришлось видеть и слышать, — он даже глаз не поднимал, крутил большими пальцами, скрестив все остальные, и пялился на них. — И что накинулся на тебя. Затмение какое-то нашло. Это было так неожиданно! Найти тут девушку… Я очень возбудимый, поэтому так…

— Ничего, я забыла, — отмахнулась я, радуясь, что он осознал неправоту.

— Правда? — уточнил он, вознеся брови на середину лба. Такой умильный, ямочки на щеках прорисовались.

— Ага.

— Тогда это… — он поднес ко рту кулак и прочистил горло, поелозил на стуле. Осторожно перевёл на меня грустные и вкрадчивые глаза. — Может, замутим?

— Чего?! — ахнула я, округлив свои. — Ты в своём уме? Это запрещено, вообще-то.

— А мы тайно, никто не узнает, — заверил парень, словно это что-то меняло для Будды или другого какого-нибудь нашего верховного управляющего. А если его не было, то для нашей совести это тоже сомнительно.

— Рэпмон! — грозно прикрикнула я, вразумляя. Дверь опять открылась и, держась за ручку, на пороге очутился Джин. Молча, он оглядел обстановку. Посмотрел на товарища, на меня, изучил наши лица, позы, местонахождение.

— Всё в порядке? — спросил он у меня.

— Да, всё хорошо, — я не стала обманчиво улыбаться и кивнула на Рэпмона. — Ему не спится и он решил поболтать, но мы уже поговорили, так что можешь забрать его в общежитие.

— Пошли, — позвал его Джин и молодой человек, медленно и неохотно, поднялся.

— Ну, попытка не пытка, — сказал он непонятную для Джина фразу и пошаркал на выход. Там он обернулся ко мне: — Но ты имей в виду. Если что. — и вышел, оставив шлейф недооцененного очарования.

— О чем он? — Мне не хотелось углубляться перед сном в перипетии отношений с братьями.