Татьяна Абалова - Петля Мебиуса (СИ)

• Название: Петля Мебиуса (СИ)
• Автор: Татьяна Абалова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Они не сразу понимают, что любят друг друга, но когда осознание приходит, один из них погибает. Даже оказавшись в Мире Ином, ангел не может забыть свою земную любовь, чем нарушает порядок мироздания, разрушает Петлю Мебиуса. Как будут развиваться дальше события, почему нельзя произносить слова «я тебя люблю» вы узнаете, если прочтете любовно-фантастический роман «Петля Мебиуса».

---

Татьяна Абалова ПЕТЛЯ МЕБИУСА

Mors solum initium est

Смерть это только начало (лат.)

Глава 1

Хочу рассказать вам свою историю. Она началась в тот момент, когда я увидел ЕЁ — худенькую девочку лет одиннадцати со смешными косичками, зелеными глазами и курносым носом. И нос, и щеки девочки были покрыты россыпью золотых веснушек, которые придавали ее лицу задорный вид. Она и была озорной. Счастливый ребенок, растущий в любящей семье. Ее родители купили соседний дом, пустовавший долгое время, и теперь обживались, разбирая завалы ненужных, брошенных предыдущими хозяевами вещей, стараясь придать жилищу достойный вид, но было понятно, что их возможности ограничены. Наблюдая за ними, я поразился атмосфере любви, окутывающей эту семью, их чуткому отношению друг к другу, счастью, лучившемуся в глазах девочки. По детскому взгляду можно понять, растет ли ребенок в любви, какое место занимает он в мире взрослых. Если вы заглянете в мои глаза, хотя я не дитя, мне уже семнадцать, вы узнаете, что любви в моей семье нет. Есть достаток, респектабельно выглядящий отец, ухоженная красивая мать, но как же было холодно у нас!

Поэтому я с наслаждением, даже с завистью, следил за этим солнечным ребенком, открывая вместе с ним неизведанное. Как можно заливисто смеяться, только подув на одуванчик, когда ласковый ветер кидает его неуправляемые зонтики назад — в конопатое лицо. Как можно ползать по траве и восхищаться красно-черным жуком, и считать его женихом божьей коровки, основываясь только на том, что у них одинаковая раскраска. Как можно придумать счастливую песню, сплетая венок из диких цветов, рассказывая в этой песне о каждом из них, придумывая историю их жизни. Как можно, не боясь окрика, выдернуть шланг из грядки и окатить себя фонтаном брызг, которые заискрятся на непокорных золотистых вихрах, выбивающихся из криво сплетенных косичек.

— Петр, профессор пришел, спускайся в кабинет, — прервал мое занятие сухой не эмоциональный голос отца, — Ты опять пялишься в окно. Тебе нечем заняться. Я могу найти тебе дело.

Как он умудряется даже вопросы задавать без выделения вопросительного знака? Не применяя оттенки голоса, без интонаций, на одной ноте. Эта бесцветность сильнее всего выбивала меня из колеи, заставляла напрячься. Хорошо хоть паника отступила, преследовавшая меня все детство, когда я не мог понять, ругает меня отец или хвалит…

Оттолкнувшись от подоконника, с сожалением кинул последний взгляд на головку девочки, склонившуюся над пойманной соседской кошкой, которую она уговаривала искупаться в корыте, стоящем тут же, наполненным согретой солнечным теплом водой. Лето. Каникулы. Последний мой год в школе. Дальше мне предстояло обучение в престижном институте и просчитанная родителями карьера. Я знал, что произойдет в моей жизни в ближайшие десять лет. Отец, наверное, знал о моей жизни на десятки лет вперед.

В доме было тихо, даже мои шаги глушились специальным покрытием полов, заказанным матерью заграницей. Она ненавидела шум, поэтому, наверное, она выбрала отца с его бесцветным тихим голосом, любой скрип мог вызвать у нее приступ мигрени. Это с детства заставляло меня двигаться бесшумно, я боялся причинить своими действиями боль маме. Недавно я понял, что это ложь, за всем этим стояла лень и праздность, а желание спать до полудня, прикрывалось якобы непереносимыми атаками головной боли ночью. Отца это устраивало.

Профессор, приезжавший трижды в неделю, уже раскрыл на столе мою тетрадь и проверял домашнее задание. Я знал, что все правильно. Математику я любил, меня занимала тайна каждой задачи, каждого уравнения, которую я должен был раскрыть. Кто сказал, что математика — это сухие цифры? Для меня здесь звучала целая симфония, с интересными переходами, переливами от знака к знаку, от цифры к цифре.

Со мной вместе в комнату зашел отец. Профессор торопливо поднялся, нервно вытер платком свой потный лоб. Он вел себя, как нерадивый ученик, увидевший директора. Нет, не директора, короля. А я был, значит, наследным принцем. Ха. Смешно. Ирен, моя подруга называла меня Принцем, в то время я встречался с ней. Красива, не глупа, лидер и обожает секс. Готова была заниматься им везде. Мне это нравилось.

После занятия с профессором меня ждал тренер по рукопашной борьбе, потом я занимался шахматами. И так каждый день, несмотря на каникулы, только менялись названия предметов. Осенью к этому прибавлялись школьные занятия. Из меня делали разностороннюю личность.

Глава 2

С Ирен я встречался по субботам и в дни, когда отец с матерью уезжали в столицу. Обычно мы сидели с ней в кафе, потом шли в кино или танцевать. Вечер заканчивался сексом. Обязательно. Если родителей не было, то у меня, если были — где придется.

В это утро Ирен проснулась в моей комнате, родители свалили на пару дней и должны были приехать только завтра. По легенде для матери Ирен, она была на пижамной вечеринке у подруги. Наша «вечеринка» удалась на славу. Мы испробовали все позы, отметились в каждом углу. У меня кончились презервативы, но Ирен, оказывается, держала приличный запас в футляре для очков. Должно было хватить.

Проснувшись, Ирен потянулась, как кошка, перекатилась ближе и прижалась всем телом, поглаживая кончиками пальцев мою грудь. Утро у мужчины начинается со стояка. Даже если бурный вечер закончился четыре часа назад.

После очередного марафона Ирен пошла в ванную, а я по привычке, отправился к окну, открыл шторы и высунулся навстречу последнему летнему солнцу. Моя соседка уже была на качелях, привязанных к старому дереву, ритмичный скрип сопровождался громкой считалкой. Я залюбовался ее гривой волос, которая то откидывалась за спину девочки, то летела в лицо при обратном движении качели, и этот всплеск золота завораживал меня. Тут меня обняли руки Ирен, я обернулся, а когда она потянулась к моим губам, ответил на поцелуй. Только разорвав объятия, заметил, что солнечная девочка смотрела на нас. Ирен, поймав мой взгляд, демонстративно задернула занавески, нисколько не стесняясь нагого вида. У девочки вытянулось лицо, а у меня испортилось настроение и, после небольшой ссоры, Ирен ушла, хлопнув дверью. Так кончилось лето и мои последние каникулы.

Мы, как выпускной класс, пользовались в школе определенной поблажкой, могли позволить себе более вольную одежду, уже не скрывали, что курим. Мы с Ирен ходили, обнявшись, и даже целовались на глазах у всех. Конечно, свободного времени стало еще меньше, готовились к экзаменам. Одно удручало меня — я больше не видел соседку, гуляющей на своем заднем дворе. Стало холодно, все чаще лил дождь, но я продолжал стоять у окна, тупо пялясь в серую пустоту, не желая расставаться со своей летней привычкой. Поймал себя на мысли, что мне не хватает этой девочки, я скучаю по ней.

Лишь однажды, вернувшись со школы раньше, я увидел свою солнечную девочку, она бежала, и помпон на ее шапке смешно подпрыгивал синхронно ее бегу. Но девочке было не до смеха, за ней гнался мальчишка, он был чем-то разозлен и, догнав ее, вцепился в шапочку, которая тут же слетела. Мальчишка попытался схватить мою соседку за волосы, но та стала яростно отбиваться своей сумкой. Я, конечно, подлетел к ним, чтобы помочь девчонке, но в пылу драки сам словил пару ударов. Только после этого мне удалось растащить их. Красное и зареванное лицо девочки вызвало у меня острое желание защитить ее, но она, бросив презрительный взгляд на мальчишку, которого я держал за ворот куртки, повернулась и бегом скрылась во дворе своего дома. Я пригрозил пацану, что оторву ему голову, если он еще раз появится здесь, но тот, плюнув мне под ноги, неспешными шагами ушел прочь. Шапка с помпоном осталась валяться в грязи. Я отряхнул ее и унес с собой.

Шапка так и осталась у меня. Она лежала на подоконнике и, когда я подходил к окну, то непроизвольно мял в руках помпон, вспоминая, как он прыгал на голове девочки. От этих воспоминаний мне становилось теплее.

Прошли экзамены, отгремел выпускной, где меня выбрали королем, а Ирен королевой бала, пришла пора перебираться в столицу — там ждал престижный вуз. С Ирен мы не очень хорошо расстались, она хотела продолжать отношения и ехать со мной, мне же это казалось лишним, впереди ждала новая жизнь. Я взял шапочку солнечной девочки с собой. Я не видел ее с того дня, как она вся в слезах ушла в дом. Мне казалось, что шапочка — это частичка солнца, тепла, которого мне так не хватало в семье.

Глава 3

Студенческая жизнь захватила — столько новых лиц, новой информации, новых друзей, ну и, конечно, подруг. Было интересно и, благодаря солидному запасу знаний и умению все систематизировать и просчитывать, учиться было не тяжело. Жил я в нашей столичной квартире, ездил на машине, которую подарили родители, но чаще пользовался метро, так было удобнее. Несколько раз ко мне в институт приезжала Ирен, она ходила на кастинги, участвовала в показах — работала моделью. Подсовывала мне свои портфолио, пыталась заинтересовать, но я не хотел заходить в одну и ту же воду дважды, однако бывшая продолжала искать встречи со мной.