Игорь Суриков - Сапфо

• Название: Сапфо
• Автор: Игорь Суриков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Филология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03851-6

Сапфо — фигура, известная, наверное, всем. Она — первая не только в Древней Греции, но и во всей истории человечества женщина-поэтесса, автор многих замечательных лирических стихотворений, вошедших в золотой фонд мировой литературы. О жизни Сапфо известно немного, но даже из этих скудных сведений видно, что она была, помимо прочего, неординарной, талантливой личностью. Самой Сапфо, ее творчеству, ее эпохе посвящена эта книга, в которой — в связи с судьбой героини — подробно говорится и о положении женщин в античном греческом мире в целом.

знак информационной продукции 16+

---

Обед в доме невесты состоял в основном из сладких блюд. Может быть, этим символизировалась сладостность грядущей брачной жизни. А вечером, по его окончании, невесту торжественно перевозили в дом жениха. Она ехала на колеснице, запряженной быками или мулами, — но ни в коем качестве не конями, которые считались исключительно «мужскими» животными, ассоциировавшимися с войной и спортом, то есть с занятиями, к которым женщина никоим образом не могла быть причастна. Коней, кстати, никогда не использовали в качестве рабочего скота. Если для нас, с нашей российской традицией, привычно, что крестьянин пашет на лошадке, то эллины пахали на быках, вьючные грузы перевозили на ослах или тех же мулах («полуослах», как они назывались в Греции), а лошадь была для различных работ существом слишком благородным! Полагаем, в том, что новобрачная доставлялась на новое место жительства именно рабочими животными, тоже была своеобразная символика. Ведь греки ценили жен работящих, «жен-пчелок» (вспомним элегию Семонида Кеосского).

На колеснице с одной стороны от невесты сидел жених, а с другой шафер — кто-нибудь из его ближайших родственников или лучших друзей. Свадебную повозку сопровождала толпа участников пира; опять же раздавались гименеи, отчасти возвышенного содержания, но отчасти и веселого, шутливого (к одной из последних наверняка относится знакомый нам фрагмент Сапфо о привратнике с семисаженными ногами). Мать невесты шла за колесницей с факелом, а мать жениха, также с факелом, встречала процессию у дверей своего дома.

Там, у порога, сходящих на землю молодых осыпали плодами и сластями, — конечно же, тоже выражая таким образом пожелания всего наилучшего в супружестве. Почему-то невесте давали съесть плод айвы (греки называли ее «кидонским яблоком» — от города Кидонии на острове Крите). Похоже, считалось, что это дарует ей плодовитость.

Затем сваха, вновь под пение гименеев-эпиталамиев, отводила новобрачных в отведенный им покой. Один из друзей жениха (впрочем, теперь уже мужа) запирал комнату и становился у ее двери, играя роль как бы этакого стражника. Назавтра муж с женой обменивались подарками и подарки же получали от родственников и друзей. В тот же день из дома тестя торжественно переносилось условленное приданое в дом зятя и последний устраивал — на сей раз у себя — вторую часть свадебного пира.

Здесь, естественно, описана в известном роде «идеальная» брачная церемония, причем на афинских данных, поскольку они лучше всего известны. Сплошь и рядом встречались отклонения от этого идеала. Так, люди победнее не могли позволить себе такую роскошь, как колесница; в подобных случаях из дома невесты в дом жениха они шли пешком. Но, впрочем, разве и в наши дни мы встретим в этой сфере полное единообразие? Кто-то закатывает пышное пиршество в ресторане с сотней и более приглашенных, а кто-то обходится скромным празднованием в узком домашнем кругу. Кто-то ограничивается регистрацией в загсе, а кто-то еще и венчается в церкви…

Кстати, коль скоро мы упомянули о венчании, не будет неуместным коснуться еще и вот какого аспекта проблемы. В современных обществах бракосочетание часто происходит при участии духовенства. А в Древней Греции хотя свадебные обряды имели и свою религиозную составляющую, но тем не менее, что интересно, какая-то специальная роль жрецов в них не отмечена. «Жрецы ни при обручении, ни в день свадьбы не совершали никаких обрядов вроде соединения рук жениха и невесты, произнесения брачной формулы, благословения или приличной случаю речи»[162]. Получается, что брак считался делом сугубо частным, к государству (у эллинов «церковные» структуры не были отделены от государственных) не имевшим никакого отношения? Не вполне так; но, во всяком случае, государство не имело в виду контролировать жизнь своих граждан до такой степени, чтобы следить за тем, кто на ком женится и т. п.

* * *

Затрагивая «свадебную» тему, хочется (да и нужно) снова и снова цитировать дошедшие до нас отрывки из эпиталамиев Сапфо (хотя нам и раньше неоднократно приходилось это делать). В них нередки нотки светлой грусти:

Всё, что рассеет заря, собираешь ты, Геспер, обратно:
Коз собираешь, овец, — а у матери дочь отнимаешь.

(Сапфо. фр. 104 Lobel-Page)

Очень тонко сказано! Геспер — вечерняя звезда (так греки называли, судя по всему, закатную Венеру). Он знаменует собой конец дня, когда домой возвращается скот, утром ушедший на пастбища. А невесту из родительского дома в дом будущего мужа перевозят опять же вечером! Об этом как раз говорилось чуть выше.

А следующий фрагмент, вне сомнений, говорит о первой брачной ночи, но увиденной, так сказать, извне:

Пели мы всю ночь про твою, счастливец,
Про ее любовь и девичьим хором
Благовоннолонной невесты с милым
              Славили ночи.
Но не всё ж тебе почивать в чертоге!
Выйди: светит день, и с приветом ранним
Друга ждут друзья. Мы ж идем дремотой
              Сладкой забыться.

(Сапфо. фр. 30 Lobel-Page)

Здесь нарисована яркая картина: жених с невестой уже уединились в свадебном покое, а подруги только что покинутой ими девушки гуляют и поют — вплоть до утра, до той поры, когда молодоженам пора уже вставать и принимать поздравления от друзей мужа, проведших же бессонную ночь приятельниц его супруги уже тянет ко сну…

Или вот еще характерные строки, обращенные непосредственно к жениху и невесте:

Славен будь, муж: до свадьбы, столь для тебя желанной,
Дожил, владеешь девой, столь для тебя желанной.
Дивен твой облик дева; сладостней меда взгляды,
Полностью завладела страсть несравненным ликом.

(Сапфо. фр. 112 Lobel-Page)

Как уже упоминалось, в эпиталамиях Сапфо жених часто предстает таким, каким он видится глазами юной, растерянной, испуганной девушки-невесты: фигурой грандиозной, даже пугающей. Невесту в такой ситуации нужно не столько еще сильнее запугивать, сколько, напротив, успокаивать, внушать ей, что жених — всё-таки тоже человек, существо того же порядка, что и она сама. Хороший прием — сблизить, столкнуть (в хорошем смысле) супругов в рамках одной-двух строчек — как в только что процитированном фрагменте или, например, в этом:

                         Радуйся, о невеста!
Радуйся много, жених почтенный!

(Сапфо. фр. 117 Lobel-Page)

Здесь жених, конечно, «почтенный», он удостоен этого эпитета. Но «почтенный» — это все-таки не «подобный Аресу, выше самых высоких мужей», а такой же, как и все другие приличные люди. Или вот во многом аналогичный случай:

С чем сравнить тебя, о жених счастливый?
С чем сравнить мне тебя, как не с веткой стройной!

(Сапфо. фр. 115 Lobel-Page)

Обратим внимание: перед нами куда более мягкая образность. «Ветка стройная» — отнюдь не то, что способно кого-либо испугать. А свадебные песни Сапфо, напомним, адресованы в первую очередь невестам, пусть даже в них и есть обращения к женихам.

И не случайно как раз в одном из таких обращений поэтесса акцентированно говорит:

В мире девы подобной, жених, не бывало!

(Сапфо. фр. 113 Lobel-Page)

А вот этакая общая здравица обоим главным действующим лицам свадебной церемонии:

Слава деве, слава, и зятю слава…

(Сапфо. фр. 116 Lobel-Page)

Кстати, легко заметить: перед нами проходят очень короткие отрывки, по большей части одна-две строчки в каждом, редко больше. Они, кроме того, часто обрываются на полу-фразе и лишены контекста, так что трудно в точности понять, о чем идет речь. В частности, далее мы приведем фрагмент, содержание которого тоже явно связано со свадьбой; но в то же время он имеет какое-то отношение к мифологии:

С амвросией там
                              воду в кратере смешали,
Взял чашу Гермес
                              черпать вино для бессмертных.
И, кубки приняв,
                              все возлиянья творили,
И благ жениху
                              самых высоких желали.

(Сапфо. фр. 141 Lobel-Page)

Упоминающийся здесь кратер — тип сосуда, входивший в непременную атрибутику древнегреческих пиров. Крупный, с широким горлом, он служил для смешивания вина с водой. Ведь, как всем прекрасно известно (и как упоминалось в одной из предыдущих глав), эллины обычно не пили вино в чистом виде, а разбавляли его водой.

Но здесь, как видим, с водой в кратере почему-то смешивают не вино (хотя оно во фрагменте тоже встречается), а амвросию, пищу богов. И это даже несколько удивляет, поскольку, вообще говоря, амвросия — именно пища; в мифах небожители ее вкушают, а не пьют, напитком же им служит нектар.