Ирина Ангара - Мертвые тоже хотят жить (СИ)

• Название: Мертвые тоже хотят жить (СИ)
• Автор: Ирина Ангара
• Издательство: СИ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014

Умерла? И что? А жить хочется… и отомстить тоже.

Навеяно осенью и непрекращающимися дождями. Внимание! Упоминаемые болезни существуют в природе, но несколько переработаны под мою реальность. (за обложку спс. Эль Санне)

---

— Но Максим? Я специально покупала платье. И вообще, так не делается! Мы договаривались, что поедем вместе, — девушка взвизгнула и всплеснула руками.

— Ничего страшного, съездишь одна. Все до завтра, — отрицательно качнув головой, он развернулся и направился к подъезду.

— Но она твоя сестра! — Юлия не сдавалась и засеменила следом.

Мужчина остановился и, качнувшись с пятки на носок, медленно развернулся, — Да, Юля. Она МОЯ сестра. Поэтому хотя бы сегодня давай без скандалов.

В полнейшей тишине мы дошли до лифта и доехали до квартиры, уютной однушки, купленной Максом и родителями пару лет назад.

— Знаешь, Макс, иногда я тебя совсем не понимаю. Зачем ты встречаешься с Юлькой, если она тебе не нравится?

— Почему ты так решила? — брат закрыл входную дверь и пошел на кухню.

— Если бы нравилась, не общался бы с ней так, — я взмахнула руками и потопала следом.

— Как так?

Мужчина поставил чайник на плиту, полез в холодильник и задумчиво застыл, выбирая из пельменей и пельменей. Это я заглянула через плечо туда же и узрела на просторных полках лишь эти два продукта. Зато правда разные. Одни вроде как из говядины, другие из свинины. По мне так и то, и то, из картона.

— Безобразно, Максик, безобразно. Я бы такое терпеть не стала.

— Сравнила. Ты не она. Ты моя маленькая любимая сестренка, — вздохнув, он достал пельмени из говядины.

— И что?

— И ты не спала за деньги и за связи с более перспективными папиками. Все, вопрос закрыт.

Закрыт, так закрыт.

Я пожала плечами и молча села на свое любимое место у окна.

Все равно не понимаю, но, это его дела, пусть сам решает, может что и получится. Все лучше, чем у меня. Я, как оказалось, в отношениях вообще полный ноль.

— Мариш? — он поставил уже готовые пельмени перед собой и залил их толстым слоем сметаны.

— Что?

— Как ты умерла? — взглянув на брата исподлобья, с удивлением заметила, что он не так спокоен, как хотел бы казаться. Руки нервно перекладывали вилку с одного места на другое а пальцы слегка подрагивали. В остальном же он держался вполне на уровне.

Мда уж, а как бы я себя повела сама в такой же ситуации? Голос из воздуха, похороны, трупы.

Господи!

Поежившись, обхватила себя руками и облокотилась на спинку стула.

— Мариш?

Рассказать или нет? Хотя даже не так. Сейчас или потом? Если сейчас, он же наверняка побежит бить морду лица мужу, а там все сливки города, как сказала Юлька, наверняка начальник полиции там же. И несколько суток за хулиганство брату обеспечено. Значит потом?

Господи, как все сложно!

— Ты не помнишь? — вилка звякнула и умастилась на тарелке.

— Помню, — грустно вздохнув, вспомнила свои последние часы жизни. По коже пробежал мороз, и я почувствовала боль разрывающейся кожи, вкус крови и соли, холодную вязкость грязи.

— Мариш? Нужно его поймать! Ты понимаешь это? Скажи кто, опиши его, и я его найду, засужу, сгною в тюрьме. Мелкая? Не молчи.

Не молчать?

Я не хотела подставлять брата. Знала, если он сказал, то обязательно сделает, но сможет ли он сдержаться сейчас и не поехать на поминки? И не подставиться?

— Мариш? Помнишь Пашку Терехова? Он в прокуратуре неплохо устроился. Он уже звонил, спрашивал, чем помочь и нужно ли где надавить.

— Макс, я вначале хотела бы сама. У меня кое-что получается, и я хотела бы сама.

— Я его знаю?

Горько усмехнувшись, кивнула.

Брат всегда был умным и умел делать правильные выводы из моих оговорок и умалчиваний. Мой любимый старший братец.

Разглядывая осунувшееся родное лицо, всхлипнула и вытерла набежавшие слезы, а потом тихо прошептала:

— Да.

— Значит «да», — утвердительно протянув, скрипнул зубами и обманчиво ласково поинтересовался, — Маришечка? Кто это?

— Максик? Пообещай, что ты не сделаешь глупости и все обдумаешь, я не хочу потерять тебя насовсем.

— Мариш?

— Макс! — я была непреклонна, я действительно опасалась за жизнь брата. Судя по всему, бывший пойдет на все, чтобы остаться в стороне и не попасться, даже на еще одно убийство. Ведь как оказалось, это так просто уничтожить того, кому совсем недавно клялись в любви и верности. В болезни и здравии. Кого носили на руках и задаривали подарками и вниманием. Так просто.

— Кто это?

— Макс? Обещай!

— Хорошо! — он закрыл глаза и сжал кулаки, — Я не буду делать глупостей! Так кто это? Твой муженек?

— Максик…

Вот! Я оказалась права, слишком хорошо меня знает!

— Я прав?!

— Ты обещал…

— Знаю. Значит прав, — констатировав факт, он поднялся и открыл дверцу бара, схватив пузатую бутылку коньяка, плеснул несколько капель в бокал и резко выпил, — Рассказывай.

И я рассказала. Пытаясь абстрагироваться от смерти, говорила сухо, лишь факты, коих оказалось очень мало. Обвинил, избил, привез, убил. Все. Лишь четыре глагола, они совершенно не описывали мое состояние, мою боль, мою смерть.

— Я видел протокол вскрытия, — брат снова сел напротив и задумчиво рассматривал янтарные блики в бокале.

— Значит, все знаешь.

— Нет, не все! Зачем? Я не понимаю? Что за бред с обследованием?

— А я знаю, Макс? — я вскочила и всплеснула руками, — Я ничего не знаю! Я не понимаю! Ведь было все хорошо! Все! Понимаешь? А потом…

Зажмурившись, часто заморгала, прогоняя слезы.

— А он изображает страдание! Представляешь? Страдает! Поминки вон заказал. Шлюху какую-то вчера домой привел! Страдалец! Но зато я на них люстру опрокинула, сама еще не поняла как, но смотрелось потрясающе.

Брат, скрипнув зубами, с отвращением отодвинул полупустой бокал.

— Макс? Не вздумай сейчас туда ехать. Ты обещал.

— Помню. В чем он был в тот день?

— Ты что задумал?

— Я обещал не ехать сегодня и не портить мужику праздник, но я не обещал не засадить эту мразь.

— Максик, я хочу сама отомстить. Понимаешь? Я же осталась здесь для чего-то. Дай мне неделю, ну или две? Хорошо?

Потерев ладонями лицо, глухо произнес:

— Может быть поздно.

— Нет, Макс! Он сам приползет писать заявление в полицию, или в психдиспанцер на обследование. Ну же?

— И что ты будешь делать? Расскажешь ему, какой он плохой? Или опять попытаешься люстру уронить?

— Ну, нет, наверное, — задумавшись, отмахнулась, — Да какая разница! Я придумаю, обязательно.

— Не знаю, — брат потеряно качнул головой, — Что-то мне кажется, это мне нужно идти обследоваться.

— Не выдумывай! И вообще ешь, у тебя все остыло.

Братишка вздохнул и тоскливо посмотрел на холодные пельмени и нервно дернулся, когда звенящую тишину квартиры разорвала трель телефона. Несколько секунд думая, брать или нет трубку, пояснил:

— Пашка.

А потом и взял:

— Да? Привет, Пах. Нет, — брат посмотрел в мою сторону, — Один. Внизу?

Удивленно приподняв брови, со вздохом разрешил:

— Поднимайся.

Скинув вызов, бросил телефон на стол и взъерошил пятерней волосы.

— Ты не против?

— Нет, — пожав плечами, по привычке пошла в коридор, встречать гостя, а потом, вспомнив, остановилась и обернулась, — Меня тут нет и не было. Ты ведь понимаешь? Ничего не было!

— Ну еще бы, конечно не было, — братец грустно усмехнулся, — Если начну что рассказывать, Паха первый позвонит ноль три.

Да, этот мог. Рыжий, большой, мягкий как плюшевый мишка, он улыбался всегда и везде, даже на суде, зачитывая приговоры, он смотрел на подсудимых ласковыми глазами и мягко улыбался. Талант. Вот точно с такой же доброй улыбкой Пашенька вызовет санитаров и даже поможет им в упаковке больного. Возможно, он был неплохим другом, но эта его мягкая улыбочка лично меня всегда выводила из себя. Хотелось все делать наперекор, и я делала. По крайней мере раньше, пока достаточно не подросла и не стала ее просто игнорировать, так же улыбаясь в ответ.

— Макс? Я наверно пойду, погуляю, воздухом подышу?

— Чтоб в десять была… — брат осекся и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза, а потом со всей силы саданул кулаком стену напротив.

— Буду, Максик, буду. Обязательно, — не став успокаивать и не дожидаясь звонка в дверь уже находящегося на площадке гостя, рванула сквозь стены наружу, а потом вниз, перепрыгивая через ступени пролет за пролетом, пока не очутилась снаружи.

Я запретила брату поездку на поминки в клуб, но сама думала об этом уже последние минут двадцать. Хотелось посмотреть на «страдающего» мужа, а еще больше хотелось помочь ему пострадать. Как именно? Не знаю, еще не придумала как, но в этом ли суть? Главное начать, по мелочи, неприятность там, оплошность тут, и вот он уже обоими ногами будет стоять на черной полосе. А я помогу, подтолкну, направлю. Осталось только попасть в клуб.

В «Ночной фурии» я была всего пару раз. Нестандартное, интересное оформление в стиле древнего Рима. Мрачного Рима, и что меня поразило тогда, без пошлости, свойственной той эпохе, или скорее нашему восприятию вульгарности того времени. Там не было пухлощеких амурчиков, обнаженных весталок и официанток в прозрачных хитонах, зато там были мастерски выполненные фрески и статуя самой Фурии, как будто бы опускающаяся на крыльях с потолка, стилизованного под грозовое небо. Смотрелось феерически, особенно при задействовании спецэффектов. И вот в этом шикарном месте проводились мои поминки.