Жюльетта Бенцони - Катрин и хранитель сокровищ

• Название: Катрин и хранитель сокровищ
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

Продолжение сериала о Катрин. Катрин узнает тайну своего мужа Гарэна де Брази и покидает Бургундию, чтобы встретиться со своим возлюбленным.

---

— В таком случае он либо бессердечный, либо полный дурак. Я никогда не могла понять, что на уме у мессира Гарэна. Идем, моя дорогая!

И две женщины направились к воротам аббатства, приветствуя по дороге друзей и знакомых, мимо которых они проходили. Они уже готовились забраться в свой довольно нескладный экипаж, когда к ним подошел паж. В руке у него была записка, которую он протянул Катрин.

— От монсеньора, — прошептал он.

Катрин узнала Жана де Ланнуа. Юноша улыбнулся ей, отвесил низкий почтительный поклон и поспешил назад, чтобы присоединиться к эскорту своего хозяина.

Обе женщины забрались в носилки и утонули в подушках. Эрменгарда подсунула грелку под ноги Катрин, которая поспешно развернула записку и стала разбирать ее при мерцающем свете свечи, прикрепленной к стенке носилок золотым кольцом. Кожаные занавески были надежной защитой от пронизывающего ветра, но Катрин промерзла до мозга костей, и зубы ее стучали от озноба еще несколько минут. Однако записка Филиппа обрадовала ее.

«Приходи ко мне сегодня вечером, — писал герцог. Я умоляю тебя! Я страстно желаю тебя видеть, и я буду здесь только три дня. Прости, что надоедаю тебе. Пойми, я слишком люблю тебя! Ланнуа будет ждать тебя у садовых ворот до полуночи…»

Записка не была подписана, но Катрин и без того знала, от кого она. Она скатала бумагу в шарик и спрятала ее в сумочке для четок. Тотчас же она почувствовала, что может дышать более свободно. Казалось, что горе, которое угнетало ее со вчерашнего дня, уменьшается.

Она вдруг обрела надежду на скорое спасение своей подруги. Ее мучила мысль о том, что хрупкая и чувствительная Одетта закована в кандалы и брошена в темницу. Но, благодарение Богу, она будет иметь возможность этим вечером умолять Филиппа о пощаде и освобождении своей подруги. Как только она подумала об этом, головокружение прекратилось, она согрелась. И сегодня ночью она будет с Филиппом… ощутит его ласковые руки и услышит нежные слова!

К тому времени, как носилки Эрменгарды доставили ее на улицу Пергаментщиков, Катрин была уже вновь почти весела.

Юный Ланнуа бдительно нес службу на своем посту, когда Катрин трижды постучала в дверь одного из герцогских особняков. Давно уже затих вечерний звон'.

Ночь была несколько теплее дня благодаря сильному снегопаду, который начался сразу после вечернего богослужения. После того случая в Марсаннэ Катрин привыкла к этим ночным походам. Она не была испугана на самом деле она находила все это довольно забавным, похожим на прогуливание школьных уроков. Ей не надо было бояться пьяных солдат, головорезов Жако де ла Мера или других опасностей, которые наполняли улицы и аллеи с наступлением темноты, потому что Абу-аль-Хайр заботливо предоставил в ее распоряжение двух нубийских рабов, и их гигантский рост в сочетании с адской чернотой, более черной, чем сама ночь, быстро обращал в бегство негодяев, которые могли бы попытаться напасть на женщину без охраны. Хорошо накормленные и тепло одетые, молчаливые негры вдвоем стоили целой армии вооруженных людей. Зная это, Катрин могла спокойно отправляться на свидание с герцогом.

Принятые меры были весьма надежны.

Жан де Ланнуа прыгал на снегу с ноги на ногу и крепко хлопал себя по бедрам, стараясь согреться. Он с готовностью открыл дверь, чтобы впустить посетителя.

— Это очень любезно с вашей стороны, что вы пришли так быстро, госпожа Катрин! — прошептал он лукаво. — Дьявольски холодно…

— Из-за вас я и спешила, боялась, что вы простынете.

— В таком случае у монсеньора есть основание быть мне благодарным! — закончил паж, смеясь. — В самом деле, он едва сдерживает нетерпение от желания видеть вас.

— Как он?

Ланнуа скорчил гримасу, обозначающую «так себе», и взял Катрин за руку, чтобы провести ее через сад. Снег был таким густым, что нужно было хорошо знать местность, чтобы не попасть в канаву или не запнуться о камень или другое препятствие. Войдя во дворец, она предоставила своих телохранителей (Омара и Али) заботам пажа и взбежала по винтовой лесенке, которая поднималась вверх внутри башенки без окон и вела прямо в покои герцога. Ароматные восковые свечи освещали эту занавешенную бархатом спираль. Несколько мгновений спустя Катрин упала в объятия Филиппа. Не говоря ни слова, он страстно прижал ее к себе, покрывая ее лицо поцелуями. Прошло много времени, прежде чем он освободил ее из своих объятий. Затем вновь взял в ладони ее лицо, чтобы поцеловать.

— Как ты прекрасна! — прошептал он голосом, прерывающимся от волнения. — И как я скучал по тебе! Сорок пять дней без тебя, без твоей улыбки и твоих губ. Это была целая вечность, моя милая!

— Теперь я здесь, — сказала Катрин, улыбаясь и возвращая ему поцелуй. — Ты можешь забыть обо всем.

— Ты так быстро забываешь тяжелые времена? Я так не могу… Я немного нервничал, подвергая тебя этому ночному путешествию, несмотря на отчаянное желание снова тебя увидеть. Ты выглядела такой бледной в часовне! Я мог бы сказать, что ты больна…

— Там было так холодно! Ты тоже выглядел бледным!

Он все еще был бледен. Катрин чувствовала, как дрожит его худое, длинное тело, когда он обнимал ее. Она пока не хотела говорить ему о ребенке, потому что он тогда не решился бы притронуться к ней. А она знала, как он желал ее, как она была ему необходима. Это был физический голод… Его лицо носило следы недавних страданий. Он пролил потоки слез над телом матери, и эмоциональное напряжение истощило его. Но этот трагический вид только делал его дороже для Катрин. Она все еще не понимала природу странных уз, которые привязывали ее к Филиппу. Любила ли она его? Если любовь — это душевное страдание, острое желание, которое она испытывала каждый раз, когда думала об Арно, то было ясно, что она не любила Филиппа. Но если это просто нежность, сильное физическое влечение, то, возможно, Филипп действительно прокрался в уголок ее сердца.

Филипп помог ей снять толстое и тяжелое верхнее платье, поднял ее на руки, понес и положил на огромную кровать, затем встал на колени, чтобы спять с нее обувь. Очень осторожно снял черные кожаные башмачки, потом шелковые чулки, которые доходили ей до колен. Некоторое время он держал в руках ее обнаженную ножку, целуя каждый розовый ноготок.

— Ты замерзла, — сказал он нежно. — Я сделаю огонь посильнее.

В камине горели дрова, но, чтобы сделать пламя еще более сильным и яростным, Филипп набрал целую охапку веток из стоящей недалеко корзины и бросил их на поленья. Огонь ярким пламенем взвился вверх. Филипп вернулся к Катрин и стал ее раздевать.

Он всегда привносил что-то новое и необыкновенное — медленный ритуал ее раздевания. Его руки были нежными и ласкающими, а манеры деликатными. Это был обряд, которым они оба наслаждались и который усиливал желание и разжигал дикую бурю страсти.

Филипп сдерживал себя только для того, чтобы потом безраздельно властвовать…

Катрин очнулась от сладостного оцепенения, охватившего ее. Ее голова покоилась на груди Филиппа. Он не спал и, опершись на локоть, играл шелковой гривой своей любовницы. Разбросанные по подушке волосы походили на золотую ткань, отражая пляшущее пламя камина. Когда Филипп увидел, что ее глаза открыты, то улыбнулся, и его длинное лицо приобрело неожиданное очарование. Исчезли суровость и высокомерие.

— Почему я так сильно тебя люблю, хотел бы я знать?

Ты разжигаешь мою кровь, как ни одна женщина раньше. В чем твой секрет? Может, ты ведьма?

— Я — это просто я, — сказала Катрин, смеясь.

Но Филипп неожиданно стал серьезен. Он задумчиво смотрел на Катрин, а в его глазах светилось благоговение перед прекрасным созданием. Филипп нежно поцеловал Катрин и сказал:

— Просто ты сама… и однако именно в этом секрет твоего волшебства. Ты сама… редкое существо, полуженщина, полубожество… несравненное, драгоценное существо, за которое могли бы сражаться целые армии. Некогда жила подобная женщина… Две страны вели войну только из — за того, что она покинула своего мужа. Столица одной была сожжена дотла, люди умирали тысячами ради того, чтобы покинутый муж вернул свою жену. Ее звали Еленой… она была блондинкой, как и ты… хотя не такая светлая, смею сказать… Какая еще женщина, включая прародительницу Еву, когда-либо имела волосы, подобные твоим?.. Мое золотое руно…

— Какое прелестное название! — воскликнула Катрин. Что оно означает?

Филипп обнял Катрин и поцелуями заставил замолчать.

— Это еще одна легенда античности. Я тебе когда-нибудь ее расскажу…

— Почему не сейчас?

— Угадай! — сказал он, смеясь.

И вновь только потрескивание огня нарушало тишину, а Филипп и Катрин забыли обо всем.

Когда она сказала ему, что беременна, он на мгновение онемел от изумления. Затем его охватила ликующая радость, и он так благодарил Катрин, как будто она сделала ему редкий подарок.