Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

• Название: «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»
• Автор: Петр Ингвин
• Жанр: Фэнтези

---

Милослава вернулась взбудораженная и какая-то дикая. Полный надежды взгляд сестер вызвал горькую усмешку. Царевна обратилась ко мне и Томе:

— Тоже отправитесь с цариссой Дарьей. Вернусь за вами на днях.

— Мы не оставим Шурика.

— Черт. Вот же, черт, одни проблемы от них. Зарина! — окликнула царевна-наследница маленькую царевну. — Будешь заложницей.

Милослава умела принимать смелые решения.

Девочка вздрогнула, будто кобыла лягнула. Могла даже назвать имя этой кобылы.

— Объясни, — потребовал я у царевны.

— Что должна делать заложница? — одновременно выпалила Зарина и залилась краской.

Милослава устало отмахнулась:

— Сестренка постоянно будет при вас как гарантия, что красного черта не тронут.

— И вылечат, — прибавил я.

— И поставят на ноги, если ты имеешь в виду это.

— А как объяснить окружающим, зачем я день и ночь таскаю с собой малявку?

— Я не малявка! — гордо всхлипнула Зарина. — Мне четырнадцать!

Вскочив и оправляя доспехи, она сравнивалась со мной ростом только благодаря сапогам на каблуках и островерхому шлему.

— Тебе?! — даже обернулся я.

— Да. Просто я маленькая. В смысле, низкая. Но я расту!

Вот так. Эта пигалица — моя ровесница.

— Объяснение для других будет такое, — на ходу сочинила Милослава. — Зарина наказана выслугой в год за случайную порчу или потерю твоего имущества.

— У меня нет имущества.

— Потому и нет, что она как бы потеряла. Ясно?

— Я согласна! — вертикально замахала головой Зарина с каким-то остервенелым непонятным удовольствием.

Вроде все устроилось. С рассветом нас передали Дарье.

— Прости, — говорила царисса царевне. — Они ж разовые, даже по голосам друг друга не всегда знают. Я тем более. Еще у вашей матушки Варфоломеи подменили. Думаешь…

— Да, — резко ответила Милослава. — Думаю.

— Зачем ей это? — пыталась успокоить царевну Дарья.

Руки и плечи Милославы сотворили жест, означающий как «не знаю», так и «а то сами не знаете».

Выяснилось, что несостоявшийся убийца на входе записан как бойник из свиты Дарьи. Прибыл из дома Милославы. Теперь царевна отправлялась на поиски правды. Возможно, и мести. Покачав головой, Дарья все же благословила:

— Храни тебя и направь на мысль верную и на путь истинный всеблагая Алла-всевидящая и всеслышащая, да простит Она нас и примет.

— Я найду, — пообещала Милослава. Ее левый глаз дернулся. — Найду и покараю. И да воздастся справедливым.

— Алле хвала, — убито повисла выговоренная цариссой необходимая формула. — Но не свершай необдуманного. Я тоже пострадала. Мой человек исчез. Если ты разворошишь угли, а результата не добьешься, мне потом трудно будет найти концы в полыхающем костре событий.

Она помолчала, задумавшись, и тихо прибавила:

— Если что-то пойдет не так — обращайся. Вместе мы распутаем этот клубок.

Кивнув, Милослава удалилась.

Рассвело. Караван-сарай гудел собирающимися путниками, готовящимися к новому дневному переходу. Лошади ржали, оседлываемые и навьючиваемые. Глаз искал верблюдов и даже слонов для соответствия виденным фильмам… но ожидания, к счастью или сожалению, не оправдались. Только люди и кони. Люди светлокожие, европеоидной наружности, разной степени смуглости. Большей частью в латах, с копьями или хотя бы мечами. На некоторых вместо полноценного доспеха — разноцветные халаты типа тех, что покрывали нас с Томой. Эти халаты у кого-то запахивались, у других скреплялись на груди встык крючками или застежками. Частично их покрывали бронзовые накладки. Все здесь служило безопасности. Все чего-то боялись. Почти все головы венчали островерхие шлемы. Только дети спокойно бегали в одних мешкообразных рубахах по колено, надеваемых через голову. Впрочем, были и взрослые в чем-то подобном: в перепоясанной или свободно свисавшей рубахе навыпуск, а также штанах или юбке. Причем женщины исключительно в штанах, а мужчины, соответственно, наоборот. Женщины распоряжались, мужья и прочие спутники умело справлялись с возложенными задачами. Думаю, минут через двадцать царберам можно будет поспать в полной тишине до очередного вечернего аврала.

Отбывая, мы попрощались с Шуриком. Я склонился над перевязанным соратником.

— Мы вернемся. Обязательно вернемся. Выздоравливай быстрее.

— Только не надо ой. Я вас умоляю, — мотнул он всклокоченной рыжей шевелюрой. Пробивающаяся щетина делала щеки красными. — Прекратите этих глупостев. Неужели не понимаю. Это вам не при румынах двери на ночь колбасой закрывать.

И на прощание, когда расстояние еще позволяло:

— Зай гезунт!

— Что?

— Будьте здоровы, в смысле: до свидания!

Тома утерла пальчиком уголок глаза. Вернемся ли? У меня тоже в носу щипало, а на душе скребли нагадившие кошки.

Свита цариссы оказалась маленькой, словно не царисса, а какое-то недоразумение. Зато с двумя развернутыми над головами штандартами. На одном — буква Д на зелено-оранжевом, на втором, бесцветном, — гриб на фоне буквы А. Ну да, она же госпожа школы и Грибных рощ. Не лучше ли на месте буквы изобразить книгу? Стоп, где я видал здесь книгу? Еще не изобрели.

Свита включала трех царевичей, царевну-подростка, поименованную Варварой, шестерку превосходно снаряженных войников, внешне не отличавшихся от царевно-царевичей и принцев ничем, кроме меньшей заносчивости, трех бойников-«ку-клукс-клановцев» и нас, четырех членов переходящего звена Варфоломеева семейства. И никакого отдельного багажа, исключая седельный. Умеют же путешествовать. У нас, четырех Варфоломеивцев, было два мешочка у царевен, уложенных на лошадях. Учитывая небрежность, с которой к ним относились, ценностей не везли.

Плотно сбитая Карина, на земле казавшаяся тяжеловатой и оттого неповоротливой, взлетела на своего коня, словно у нее пружина в одном месте. Когда сурово огляделась с высоты, я не успел отвести завистливого взгляда. Уголки девичьих губ тронула тень ухмылки. Впрочем, до меня ей не было дела. Глубоко посаженные карие глаза глядели вокруг твердо, несгибаемо и абсолютно равнодушно. Еще бы жвачку в зубы… Карина напоминала бычка, закованного в доспехи.

Царевичи уже нетерпеливо гарцевали верхом. Они сопровождали супругу на манер телохранителей: куда она, туда и они, без разговоров и приглашений. Думаю, и отхожее место берут в кольцо, когда дражайшая половинка… гм, четвертинка посещает указанное заведение. Подобно цариссе и царевне каждый обладал превосходным доспехом, выделяясь в вооружении чем-то особенным. Один, невысокий и гибкий, вместо щита имел за плечами два одинаковых меча, торчащие в стороны, словно обрезанные крылышки. Второй — свирепый верзила — обошелся одним мечом, зато огромным двуручным, тоже удобно расположившимся за спиной. Третий царевич, удивительно шустрый здоровяк, только что откликнувшийся на имя Руслан, был со щитом, но не убирал ладони с рукояти кривого меча, не характерного для этих мест.

— Тоже хочу нескольких мужей, — зашептала Тома. — Представляешь: сижу такая, вокруг офигительные мужчины — каждое слово ловят, каждый каприз выполняют… И все — мои!

Выразительно скривив губы, я отвернулся, принявшись разглядывать шестерку собиравшихся войников. Они так же лишь в мелочах различались экипировкой, но в основном снаряжении напоминали высшее сословие: на каждом чешуйчатые доспехи с оплечьями, перегибавшимися из-за спины и крепившимися застежками на груди, сапоги с поножами до колен, наручи по локоть и островерхие шлемы. Из-под нашитого на кожу металла кое-где проглядывала нижняя полотняная одежда в зелено-оранжевой гамме.

Мой взгляд был перехвачен Томой.

— Думаю, второй, третий и пятый мне бы подошли, как считаешь? — Озорная улыбка расползлась по витающему в облаках личику. Шепот продолжился: — Прикинь: забила мне стрелку Настюха-Брынза из десятого «бэ», а за меня выезжают такие красавцы в броне, как у Васнецова на «Трех богатырях». Представляю ее физиономию!

— Если что, картина Васнецова называется просто «Богатыри».

— Зануда. Еще скажи, «Три медведя» Репина назявается просто «Медведи».

— Их там четыре. Четыре медведя.

— Как это? — Лобик спутницы наморщился. — Почему тогда ее называют «Три медведя»?

— Кто называет?

Собеседница задумалась, смутилась, умолкла.

— Картина с четырьмя медведями называется «Утро в сосновом бору», — с мстительным превосходством сообщил я. — Автор — Иван Шишкин.

— А я что сказала?

Отряд быстро собрался, взоры обратились на нас, новеньких, выставленных посреди лужайки словно на продажу. Стало неуютно.

Ведя еще одну лошадь на поводу, к нам подскакала царевна Варвара. Возрастом она превосходила Тому, но до Карины не дотягивала. Зато чудесно совмещала насупленую агрессивность второй с едва распустившейся женственностью первой. Если старшая из оставшихся Варфоломеиных напоминала ощетинившийся жерлами орудий, идущий на таран броненосец, а Тома — стремительную яхту, то Варвара была быстроходным фрегатом, готовым сразиться с броненосцем или сбежать от него, но не дать спуску ни одной яхте в пределах видимости. Начищеные латы сверкали бронзой, а ряды крупных зубов — отменной белизной. На щеках при улыбке появились обаятельные ямочки, но симпатии не вызвали: улыбка вышла надменной и фальшивой. Высокая, отлично сложенная, с выпирающими вперед коническими нагрудниками и прикрытыми броневой юбкой широкими бедрами, девица одарила покровительственно-колючим взглядом: