Александр Дюма - Путешествие в Египет

• Название: Путешествие в Египет
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Биографии и Мемуары

Роман повествует о путешествии группы европейцев в Египет и на Синай в начале XIX в. Наряду с занимательной фабулой и познавательной ценностью книга представляет интерес с точки зрения истории, рассказывая в живой и образной форме о нескольких наиболее интересных этапах древней и новой истории Ближнего Востока.

---

Едва Мейер подъехал к нам, как Мухаммед молча схватил в обе руки уздечки наших ослов и поскакал галопом через лабиринт узких улочек прямо к воротам консульства Франции. Там мы попросили нашего переводчика объяснить причину этого молчаливого, безумного бегства, но он произнёс только:

- Скажи консулу, скажи консулу!

И впрямь, это был самый лаконичный совет; мы поднялись к вице-консулу, чтобы рассказать ему о происшедшем; он с ужасом выслушал нас и произнес:

- Ну что ж, все обошлось как нельзя лучше, но если бы евнух заколол вас па месте, я даже не посмел бы потребовать назад ваши тела.

Вероятно, болван-евнух, наказанный подобным образом, решил, что так могли поступить лишь очень важные персоны, и принял визитную карточку Мейера за наш фирман, это-то и спасло нам жизнь. Мы дождались в консульстве наступления ночи, а затем нас отвели прямо в квартал франков.

VII. МУРАД. ПИРАМИДЫ

1 июля 1798 года Бонапарт ступил на землю Египта близ форта Марабу, неподалеку от Александрии.

Сейчас мы вкратце опишем политическое положение Египта в ту пору, когда произошло это событие. Этот небольшой экскурс в историю объяснит и причины французской экспедиции, поэтому нужно рассказать о ее основных этапах, ибо они оставили свой неизгладимый след как раз в тех местах, где нам предстояло побывать.

Порта не располагала в Египте реальной властью: паша Сеид Абу-Бекр был скорее пленником Каирской цитадели, нежели властителем города; подлинная же власть находилась в руках двух беев - Мурада и Ибрагима, первый был эмир-элъ-хадж, или главой паломников, второй - шейх-эль-белад, правителем страны. В течение двадцати восьми лет эти два столь непохожих человека делили Египет, подобно тому как делят добычу тигр и лев, один силой, а другой хитростью вырывая у соперника куски этой богатой страны; но чаще всего их ссоры были непродолжительны. К радости остальных беев - свидетелей этих распрей, оба принимались отстаивать свои истинные интересы, вместе защищаясь от общей опасности. Однажды Ибрагим предложил попытаться получить признание у Порты, и они отправили верного человека к своему верховному владыке, послав ему лошадей, ткани, оружие как знак добровольной дани; но их гонец, вернувшись, рассказал, что в Порте ему присвоили титул вакиля, то есть представителя египетского султана, а также о том, что он получил подношения вместе с предложением шпионить за своими хозяевами; тогда оба правителя решили остерегаться Порты: вполне вероятно, что другой, менее честный посланник в один прекрасный день привезет в ответ на их подарки припрятанный кинжал или сильнодействующий яд. Первым поступком, которым они объявляли себя независимыми, был отказ платить дань. Отныне эти два правителя заключили между собой нерасторжимый пакт о грабежах и кровопролитиях. Ибрагим своим низким, постыдным вымогательством, Мурад публичными расправами и набегами средь бела дня гребли золото; Ибрагим набивал им погреба, а Мурад раздавал его своим мамлюкам, осыпал жен жемчугами, украшал лошадей расшитыми золотом попонами, а оружие - бриллиантами. Владыки Египта сперва морили страну голодом, а затем открывали на базарах собственные лавки, ломившиеся от риса и маиса; грабеж порождал мятежи, а мятежи кончались взиманием подати; именно этого и добивались Мурад с Ибрагимом. Подать они делили между собой с чисто арабскими представлениями о справедливости, ею облагались как египтяне, так и иноземцы. Когда стали взыскивать налоги с французских торговцев, консул пожаловался Директории, а та в ответ па жалобу направила в Египет французскую армию; она прибыла сюда для того, чтобы, во-первых, отомстить за оскорбления, нанесенные нации, а во-вторых, помешать торговле Лондона с Александрией и поставить стражу в Суэце; через него Бонапарт намеревался проложить свой путь в Индию.

Когда оба правителя Египта узнали о высадке французской армии в Александрии, каждый повел себя соответственно своему характеру: Ибрагим разразился упреками в адрес Мурада, обвиняя его в том, что из-за него сюда пришли чужестранцы; Мурад вскочил на боевого коня и вместе с мамлюками стал объезжать каирские улицы, веля муэдзинам возглашать эту новость; он заявил, что если французы пришли в Египет из-за пего, то он сумеет их оттуда выгнать.

Отныне Мурад потерял покой и сон, с его диким, гордым нравом нелегко было пережить случившееся; он возглавил собранных в спешке мамлюков и двинулся навстречу пришельцам, о которых все слышали столько чудес; вместе с Мурадом вниз по Нилу спустилась флотилия из джерм, барок и канонирских лодок; Ибрагим же остался в Каире бросать в тюрьмы французских торговцев и грабить их магазины.

В Рахманийи Бонапарт узнал о том, что мамлюки движутся ему навстречу. Генерал Дезе, который в Александрии был поставлен во главе авангарда, писал 14 июля из деревни Минийя-Саламе, что в трех милях от него замечены тысяча двести - тысяча четыреста всадников и утром на аванпостах - еще сто пятьдесят мамлюков. Сам Бонапарт избрал тот путь, по которому теперь, спустя десятилетия, двигались мы, и, как Мурада, его сопровождала флотилия, поднимавшаяся из Розетты вверх по течению, под предводительством комапдира дивизии Перре; это был самый труднодоступный и опасный путь, но при этом самый короткий. Мурад же позаботился о том, чтобы французы успели проделать лишь полпути - по суше и по воде, и послал навстречу свой авангард; так впервые столкнулись армии Востока и Запада.

Удар был страшен: джермы, барки и лодки встали нос к носу, борт к борту; мамлюки и французы сошлись, скрестив сабли и штыки. Воинство Мурада, сверкающее золотом, быстрое как ветер, всеистребляющее, как пламя, атаковало наши каре, круша стволы ружей своими дамасскими саблями; когда из каре, как из вулкана, начал извергаться огонь, мамлюки развернулись цепью, словно лентой, сотканной из стали, золота и шелка, и галопом бросились к непробиваемым флангам, откуда вырывалось пламя; но, видя, что им не найти ни малейшей бреши, они отступили, точно стая испуганных птиц, оставив вокруг наших батальонов раненых людей и лошадей; затем они отошли, перестроились и предприняли новую попытку, столь же тщетную и гибельную, как и первая.

В полдень мамлюки перестроились, но двинулись не к позициям неприятеля, а в сторону пустыни и исчезли на горизонте в тучах песка; они несли Мураду весть о первом поражении. Это произошло как раз в том районе Нила, где мы сели на мель.

О поражении в Шебреиссе Мурад узнал в Гизе. Итак, все оказалось правдой: неверные псы охотились за львом. В тот же день в Сайд, Файюм, пустыню - всюду были разосланы гонцы; беев, шейхов, мамлюков созывали на борьбу с общим врагом, каждый был обязан взять с собой лошадь и оружие. Три дня спустя вокруг Мурада сплотилось войско из шести тысяч всадников.

Все они, примчавшись на боевой клич, встали беспорядочным лагерем на берегу Нила, откуда открывается вид на Каир и пирамиды; правый фланг находился у поселения Имбаба, а левый - у Гизы, излюбленной резиденции Мурада. Сам Мурад велел разбить свой шатер возле гигантской смоковницы, под сенью которой могло бы разместиться с полсотни всадников. Теперь, внеся относительный порядок в свои ряды, он ждал французскую армию с таким же нетерпением, с каким она искала встречи с ним.

Ибрагим же собрал своих жен, сокровища, коней и был готов в любую минуту бежать в Верхний Египет. Ну а Бонапарт находился в деревне Омединар и знал, что мамлюки ждут его напротив Каира. Город должен был стать наградой победителю. И Бонапарт приказал готовиться к сражению.

На рассвете 23 июля Дезе, по-прежнему будучи в авангарде, увидел отряд из пятисот мамлюков, посланный в разведку; они отступили, оставаясь в поле зрения французов. В четыре часа утра Мурад услышал громкие крики: это армия Бонапарта приветствовала пирамиды.

В шесть часов обе армии стояли друг против друга. Представьте себе поле боя - то же самое, что некогда избрал Камбиз, древний завоеватель, пришедший сюда с другого конца света, чтобы разбить египтян. С тех пор минуло две тысячи четыреста лет; Нил, пирамиды по-прежнему находились здесь; только гранитный сфинкс с лицом, обезображенным персами, был почти весь засыпан песком, так что виднелась лишь его гигантская голова. Колосс, о котором писал Геродот, лежал поверженный. Исчез Мемфис, появился белый Каир.

Место действия представляло собой обширную песчанную равнину, словно созданную для кавалерийских маневров. Посредине находилась деревня Эль-Бекир, омываемая ручейком, чуть поодаль от Гизы стоял Мурад со всей своей кавалерией, тылом к Нилу и Каиру.

Бонапарт хотел не просто победить мамлюков, оп хотел уничтожить их. Он развернул свою армию полукругом, построив каждую дивизию огромным каре, с артиллерией в центре. Дезе, привыкший идти во главе войска, командовал первым каре, находившимся между Имбабой и Гизой, дальше стояла дивизия Ренье, за ней - дивизия Клебера под предводительством Дюга, затем - дивизия Мену под командованием Виаля, и, наконец, крайний левый фланг возле Нила, самый ближний к Имбабе, занимала дивизия генерала Бона.