Джон Стейнбек - О мышах и о людях

• Название: О мышах и о людях
• Автор: Джон Стейнбек
• Жанр: Проза

---

Она немного успокоилась.

— А кому не нравится? — сказала она. — Всем нравится. Мне приятней всего трогать шёлк и бархат. Тебе нравится бархат?

Ленни хихикнул от удовольствия.

— Конечно, — счастливо воскликнул он. — Один раз у меня было немножко бархата — одна мадам дала мне немножко, эта была моя тётка Клара. Она дала его мне, вот такой кусок. Хотел бы я иметь тот бархат сейчас. — Его брови нахмурились. — Я потерял его. Я не видал его уже давно.

Жена Кудряша рассмеялась над его несчастным видом.

— Нет, ты правда чокнутый, — сказала она. — Но вообще–то ты нормальный парень, только совсем как ребёнок. Но можно понять, о чём ты толкуешь. Иногда, когда я укладываю волосы, я тоже, бывает, сижу и просто глажу их — они такие мягкие. — Чтобы показать ему, как она сидит и гладит свои волосы, она провела пальцами по голове. — У некоторых волосы бывают такие жёсткие, — произнесла она самодовольно. — Возьми хоть Кудряша, у него волосы — как проволока. А мои — мягкие и красивые. Конечно, я часто их причёсываю, поэтому они такие красивые. Вот — пощупай. — Она взяла руку Ленни и положила её себе на голову. — Проведи по ним, и увидишь, какие они мягкие.

Здоровенные пальцы Ленни осторожно погладили её волосы.

— Только не перепутай, — сказала она.

— О! Такие мягкие! — сказал Ленни и стал гладить сильне. — Такие мягкие…

— Подожди, стой, ты помнёшь мне причёску, — сердито воскликнула она. — Да стой же, ты их все поперепутаешь! — Она дёрнула головой, пытаясь отстраниться, но пальцы Ленни вцепились в её волосы мёртвой хваткой. — Отпусти! — закричала она. — А ну, отпусти, слышишь!

Ленни охватила паника, его лицо скривилось. Тут она завизжала, и тогда Ленни другой рукой зажал ей рот.

— Пожалуйста, не надо, — взмолился он. — О! Пожалуйста, не делай этого. Джордж станет сердиться.

Она неистово забилась в его руках, её ноги колошматили по сену, она извивалась в попытках освободиться, и из–под руки Ленни вырвался сдавленный крик. Ленни заплакал от страха.

— О, прошу, не делай этого! — умолял он. — Джордж скажет, что я поступил дурно, он не разрешит мне ходить за кроликами. — Он чуть сдвинул руку, и её хриплый крик вырвался наружу. Тогда Ленни рассердился. — Перестань сейчас же, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты кричала. Из–за тебя у меня будут неприятности. Джордж предупреждал… Перестань кричать.

Она продолжала бороться, её глаза стали дикими от ужаса. Тогда, сердясь, он встряхнул её.

— Перестань кричать, — сказал он и снова встряхнул её, и тело её плеснулось в его руках, как рыба. И тут она затихла, потому что Ленни сломал ей шею.

Он посмотрел на неё сверху вниз и осторожно убрал ладонь с её рта, и она осталась лежать неподвижно.

— Я не хотел поранить тебя, — виновато произнёс Ленни, — но Джордж станет сердиться если ты не перестанешь кричать.

Она не отвечала и не шевелилась, тогда он наклонился над ней. Поднял её руку и позволил ей безжизненно упасть. Мгновение казалось, что Ленни сбит с толку, а потом он в ужасе прошептал:

— Я сделал дурную вещь. Я сделал ещё одну дурную вещь.

Он стал забрасывать тело сеном в попытке спрятать его.

Снаружи донёсся крик мужчин и двойной удар подковы о металлическую стойку. Впервые Ленни осознал, что́ происходит на дворе. Он отошёл, зарылся в сено и прислушался.

— Я сделал дурную вещь, — сказал он. — Я не должен был делать этого. Джордж станет сердиться. И… он сказал… и прятаться в кустах, пока он не придёт. Он станет сердиться. В кустах, пока он не придёт. Вот, что он сказал.

Ленни вернулся и посмотрел на мёртвую девушку. Щенок лежал рядом с нею. Ленни поднял его.

— Я его выброшу, — сказал он. — Всё и так уже плохо.

Он сунул щенка под куртку, подкрался к стене конюшни и глянул в щель между досками туда, где играли в подкову. Потом пробрался мимо кормушки и исчез.

Полосы солнечного света поднимались всё выше по стене, и свет в конюшне тускнел. Жена Кудряша лежала на спине, полуприкрытая сеном.

Было очень тихо, послеполуденная тишина объяла всё ранчо. Даже бряканье подковы и голоса игроков, кажется, стали значительно тише. В конюшне висел полумрак, в отличие от двора, залитого солнцем. Голубь влетел в открытую дверь и, покружив, вылетел снова. К крайнему стойлу подошла овчарка, поджарая, с тяжело отвисшими сосками. На полпути к ящику, в котором лежали её щенки, она остановилась и потянула носом воздух, учуяла запах смерти, исходящий от жены Кудряша, и шерсть у неё на загривке поднялась дыбом. Она заскулила, поджав хвост, прокралась к ящику и прыгнула к щенкам.

Жена Кудряша лежала, полуприкрытая сеном. И вульгарность, и несбыточные мечты, и неудовлетворённость, и жажда внимания — всё это было сброшено смертью с её лица, как ненужная больше бумажная маска. Теперь она была очень мила и проста, а её лицо — свежо и юно. Теперь её нарумяненные щёки и накрашенные губы придавали ей такой вид, будто она жива и просто задремала. Локоны, так похожие на небольшие колбаски, рассыпались по сену вокруг головы, губы её были чуть приоткрыты.

Как иногда случается, мгновение остановилось, повисло и растянулось гораздо больше, чем на мгновенье. Все звуки стихли и всякое движение прекратилось надолго — да, надолго, гораздо больше, чем на мгновенье.

Потом задремавшее время вздрогнуло, проснулось и лениво двинулось дальше. Лошади топали по ту сторону кормушки и побрякивали уздечками. Мужские голоса на дворе зазвучали громче и отчётливей.

Из–за последнего стойла послышался голос старика Липкого.

— Ленни, — позвал он. — Эй, Ленни, ты здесь? Я тут снова умом пораскинул, и знаешь, чего нам ещё надо сделать? — Теперь и сам старик показался из–за последнего стойла. — Эй, Ленни, — снова позвал он, потом остановился и замер. Культёй он потёр седые бакенбарды. — Я не знал, что ты здесь, — сказал он жене Кудряша.

После того как она не ответила, он подступил ближе.

— Тебе неслед спать здесь, — произнёс он неодобрительно. Потом подошёл к ней еще ближе и… — О, господи Иисусе!

Он беспомощно огляделся вокруг и потёр бороду. Потом подпрыгнул и выбежал из конюшни.

Конюшня ожила. Лошади затопали, зафыркали, принялись дёргать сено из своих подстилок, забряцали уздечками.

Через мгновение Липкий вернулся, за ним следовал Джордж. Он спросил:

— Что ты хочешь, чтобы я увидел?

Липкий указал на жену Кудряша. Джордж пригляделся.

— Чего с ней? — спросил он. Потом подошёл ближе, а потом, словно эхо Липкого: — О, господи Иисусе!

Он опустился на колени рядом с телом, положил руку ей на сердце, прислушался. Наконец, поднялся, медленно и с трудом, лицо его было застывшим, будто каменное, а глаза смотрели жёстко.

— Кто это сделал? — произнёс Липкий.

Джордж холодно взглянул на него.

— А у тебя никаких мыслей? — отозвался он. Липкий промолчал. — Я должен был знать, — сказал Джордж безнадёжно. — Думаю, где–то глубоко в башке я и знал.

Липкий спросил:

— Что нам теперь делать, Джордж? Что мы станем делать теперь?

Джордж долго не отвечал.

— Думаю… мы должны сказать… парням. Думаю, мы должны поймать его и посадить под замок. Мы не можем позволить ему удрать. Бедняга помрёт с голоду. — И попытался успокоить себя самого: — Может, они не тронут его, просто посадят под замок и всё.

Но Липкий возбуждённо произнёс:

— Мы должны дать ему удрать. Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. Кудряш добьётся, чтобы его убили.

Джордж смотрел на губы Липкого.

— Да, — сказал он наконец, — всё так, Кудряш так и сделает. Да и другие тоже.

Он снова посмотрел на жену Кудряша.

Теперь Липкий озвучил самое большое своё опасение:

— Мы с тобой можем купить то ранчо, ведь так, а, Джордж? Ты и я, мы ведь сможем отправиться туда и жить в своё удовольствие, ведь так, Джордж? Так?

Прежде чем Джордж ответил, Липкий опустил голову и уставился вниз, на сено под ногами. Он знал ответ.

Джордж тихо произнёс:

— Думаю, я знал это с самого начала. Знал, что у нас его никогда не будет. Ленни всегда так любил слушать об этом, и я подумал, что, может, у нас и правда всё получится.

— Значит — всё? Конец? — угрюмо спросил Липкий.

Джордж не ответил. Он сказал:

— Отработаю тут месяц, получу свои полсотни баксов и забурюсь на всю ночь в какую–нибудь вшивую нору. Или засяду в бильярдной, пока все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду работать ещё месяц, и получу ещё полсотни зелёных.

— Он такой славный парень, — сказал Липкий. — Я не думал, что он может отмочить такое.

Джордж всё ещё не сводил взгляда с жены Кудряша.

— Ленни никогда не сделал бы ничего подобного по злобе, — сказал он. — Он вечно что–нибудь вытворял, но никогда не делал ничего по злобе. — Джордж выпрямился и посмотрел на Липкого. — А теперь слушай. Нам надо рассказать всё парням. Им придётся изловить его, я знаю. У них нет другого выхода. Может, они не причинят ему зла. Я не позволю им причинить зло Ленни, — добавил он резко. — Теперь слушай. Парни могут подумать, что я тоже замешан в этом. Сейчас я пойду в барак. Потом через минуту выйдешь ты и скажешь ребятам про неё, и я приду вместе с ними, будто ни сном ни духом. Ты сделаешь это? Так ребята не подумают, что я замешан в этом деле.