Джон Стейнбек - О мышах и о людях

• Название: О мышах и о людях
• Автор: Джон Стейнбек
• Жанр: Проза

---

— Я только пытаюсь сказать тебе, что не хотел ничё такого, — сказал Кудряш. — Просто подумал — может, ты её видал.

— А почему бы тебе не заставить её сидеть дома, как ей и полагается? — вмешался Карлсон. — Ты дозволяешь ей шляться по баракам — гляди, скоро у тебя чего–нибудь будет на руках, и ничего ты с этим не поделаешь

Кудряш круто развернулся к Карлсону.

— Тебе лучше держать язык за зубами, а то как бы не пришлось ответить за слова.

Карлсон рассмеялся.

— Щенок малохольный, — сказал он. — Попробовал застращать Ловкача, да мочи не хватило? Ловкач тебя самого застращал, немочь бледная. Мне плевать, что ты лучший боксёр в округе — попробуй только рыпнись, я тебе башку снесу, чёрт тебя дери.

Липкий с радостью присоединился к кампании против Кудряша.

— Перчатка, полная вазелина, — сказал он с отвращением. Кудряш сверкнул в его сторону глазами. Потом его взгляд скользнул дальше и остановился на Ленни. А Ленни все ещё улыбался своим воспоминаниям о будущем.

Кудряш подскочил к нему, весь натянутый, как терьер.

— Какого чёрта ты лыбишься?

Ленни посмотрел на него отсутствующим взглядом.

— А? — только и произнёс он.

Тогда Кудряш пришёл в ярость.

— Давай, ты, здоровый ублюдок, вставай на ноги. Ни одному здоровенному сукину сыну не позволено смеяться надо мной. Я тебе покажу, кто здесь немочь бледная.

Ленни беспомощно поглядел на Джорджа, попытался отступить. Кудряш принял стойку и подобрался. Ни слова больше не говоря, он резко ударил слева, а потом ударом правой расквасил Ленни нос. Ленни издал крик ужаса. Из разбитого носа потекла кровь.

— Джордж, — закричал он. — Пусть он оставит меня в покое, Джордж.

Ленни отступал пока не упёрся спиной в стену, а Кудряш наседал на него и раз за разом бил в лицо. Руки Ленни безвольно висели по бокам, он был слишком напуган и растерян, чтобы защищаться.

Джордж вскочил на ноги, закричав:

— Врежь ему, Ленни. Не позволяй ему бить тебя.    

Ленни закрыл лицо своими здоровенными лапами и скулил от страха. Он плакал и твердил: «Заставь его перестать, Джордж». Тогда Кудряш ударил его в живот, сбивая дыхание.

Ловкач поднялся.

— Грязный крысёныш, — крикнул он, — Я сам ему врежу.

Джордж вытянул руку и перехватил Ловкача.

— Погодь пока, — крикнул он. Потом сложил ладони рупором и завопил: — Дай ему, Ленни!

Ленни поднял руки перед лицом и посмотрел на Джорджа, а Кудряш ударил его в глаза. Большое лицо Ленни было покрыто кровью. Джордж снова закричал:

— Я сказал, врежь ему!

Кудряш проводил очередной удар, когда Ленни перехватил его. В следующее мгновенье Кудряш болтался, как рыбина на леске, а его сжатый кулак потерялся в лапище Ленни. Джордж подбежал к ним.

— А теперь отпусти его, Ленни, всё, хватит, отпусти, — велел он.

Но Ленни в ужасе смотрел на бьющегося в его руках недомерка. По лицу здоровяка бежала кровь, один глаз был подбит и заплыл. Джордж шлёпал его по щеке снова и снова, а Ленни продолжал держать сжатый кулак противника. Кудряш уже побледнел и скорчился, его боевой пыл сошёл на нет. Теперь он стоял и вопил, его кулачок потерялся в лапе Ленни.

Джордж кричал:

— Отпусти его руку, Ленни, отпусти. Ловкач, помоги мне, пока сморчок не остался без руки.

Внезапно Ленни ослабил хватку. Он присел у стены, испуганно сжался.

— Ты велел мне, Джордж, — произнёс он с несчастным видом.

Кудряш опустился на пол, с удивлением глядя на раздавленную руку. Ловкач и Карлсон склонились над ним. Потом Ловкач выпрямился и со страхом покосился на Ленни.

— Надо доставить его к доктору, — кивнул он на Кудряша. — Сдаётся мне, у него все кости переломаны.

— Я не хотел, — плакал Ленни. — Я не хотел поранить его.

— Карлсон, снаряжай телегу, — распорядился Ловкач. — Отвезём в Соледад, там его поправят.

Карлсон поспешил наружу. Ловкач повернулся к скулящему Ленни.

— Твоей вины тут нет, — успокоил он. — Этот подонок сам нарвался. Но Иисусе! он едва не остался без руки.

Сказав так, Ловкач вышел и через минуту вернулся с кружкой воды. Держал её у губ Кудряша, пока тот жадно пил.

Джордж хмуро спросил:

— Ловкач, нас теперь уволят? Нам нужны деньги. Папаша Кудряша нас прогонит?

Ловкач криво усмехнулся, присел на корточки перед Кудряшом.

— Ты ещё способен соображать? — спросил он. Кудряш кивнул. — Хорошо, тогда слушай сюда, — продолжал Ловкач. — Сдаётся мне, твоя рука попала в машину. Если не скажешь никому, чего у тебя с рукой, мы тоже ничего не скажем. Но если вякнешь и попробуешь поквитаться с этим парнем, мы тоже молчать не станем и обскажем, как было дело — все куры в округе умрут со смеху.

— Я ничего не скажу, — мрачно пообещал Кудряш, избегая смотреть на Ленни.

Снаружи загремели колёса повозки. Ловкач помог Кудряшу подняться.

— Давай, давай, Карлсон доставит тебя к доктору.

Он вывел Кудряша за дверь и вскоре шум колёс затих вдали. Через мгновение Ловкач вернулся в барак. Он взглянул на Ленни, который всё еще сидел, с испуганным видом скрючившись у стены.

— Давай–ка посмотрим на твои лапы, — сказал Ловкач.

Ленни протянул руки.

— Бог ты мой, не хотел бы я, тебя рассердить, — покачал головой Ловкач.

— Ленни просто испугался, — вмешался Джордж. — Он не знал, что делать. Я же тебе говорил, что никому не стоит драться с ним. Хотя нет, пожалуй, это я говорил Липкому.

Липкий торжественно кивнул.

— Точно, — сказал он. — Именно так ты и говорил. Этим утром, когда Кудряш в первый раз прицепился к твоему другану. Лучше бы ему не рыпаться на Ленни — так ты сказал.

Джордж повернулся к здоровяку.

— Ты ни в чём не виноват, — сказал он. — Тебе нечего больше бояться. Ты сделал только то, что я тебе велел, и всё. Тебе надо бы пойти умыться, а то вид у тебя, как у чёрта.

Ленни улыбнулся разбитыми губами.

— Я не хотел неприятностей, — сказал он и направился к двери, но дойдя до неё, обернулся.

— Джордж?

— Чего?

— Я всё ещё могу присматривать за кроликами, Джордж?

— Конечно. Ты не сделал ничего плохого.

— Я никому не хотел худого, Джордж.

— Знаю, знаю, иди к чертям, умойся.

Койка Крючка — негра–конюха — располагалась в комнатке для хранения упряжи, в небольшом сарае, что примыкал к конюшне. С одной стороны комнатушки распологалось квадратное окно в четыре стекла, а с другой — обшитая фанерой дверь, ведущая в конюшню. Койкой Крючку служил длинный ящик, наполненный соломой, поверх которой было постелено одеяло. В стене, у окна, торчали вбитые колышки, на них висела поломанная упряжь, требующая починки, и полосы новой кожи, а под самым окном притулился небольшой верстак, на котором лежали инструменты для скорняжной работы — изогнутые ножи, иглы, мотки суровых ниток и маленький клепальный молоток. Рядом были развешаны детали упряжи, лопнувший хомут с торчащим из него конским волосом, сломанная клешня и соединительная цепь с кожаным покрытием. Имелся у Крючка и свой ящик из–под яблок, служащий прикроватной полкой, на которой хранились флаконы с лекарствами как для лошадей, так и для самого хозяина комнаты. Там же стояла жестянка с дегтярным мылом и измазанная смолой банка с торчащей из неё кисточкой. На полу тут и там валялась разная мелочь — живя один, Крючок мог позволить себе бросать вещи где ему вздумается, а будучи конюхом и калекой, он оставался одним из долгожителей ранчо и потому накопил всякой всячины больше, чем мог бы при необходимости унести.

Крючок являлся обладателем нескольких пар ботинок, пары резиновых сапог, большого будильника и одноствольного ружья. Подлинной достопримечательностью, необычной для такого рода жилища, были книги — зачитанный до дыр словарь и потрёпанный гражданский кодекс Калифорнии издания 1905 года. Кроме того, затасканные журналы и небольшие грязные книжонки валялись на отдельной полке над лежаком, а рядом на гвозде висели очки в золочёной оправе.

Комнатёнка была тщательно подметена и удивительно чиста, поскольку Крючок считал себя человеком гордым и независимым. С людьми он всегда держал дистанцию и того же ожидал от них. Его тело сильно кренилось на левую сторону из–за искривления позвоночника, а глаза были посажены так глубоко, что казались ярче, чем было на самом деле. Худое лицо его испещряли глубокие морщины, а плотно сжатые тонкие губы выделялись на чёрном лице своей бледностью.

Медленно клонился к закату субботний вечер. В открытую дверь доносился с конюшни топот копыт, фырканье, похрустывание сена на лошадиных зубах, тихое звякание цепочек в недоуздках. Маленькая лампочка распыляла вокруг тусклый жёлтый свет.

Крючок сидел на лежаке. Его рубаха сзади была задрана поверх джинсов. В одной руке он держал бутылку с притиранием, а другой втирал густую мазь в спину. Время от времени он капал в розоватую ладонь несколько капель из бутыли и, кряхтя, тянулся рукой за спину. Когда порция мази касалась кожи, он вздрагивал и поёживался.