Андрей Румянцев - Валентин Распутин

• Название: Валентин Распутин
• Автор: Андрей Румянцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-235-03894-3

Проза Валентина Распутина (1937–2015), начиная с первых его произведений — «Василий и Василиса», «Рудольфио», «Деньги для Марии», — пользуется неизменной любовью читателей. Знаменитые его рассказы и повести — «Уроки французского», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой» и др. — переведены на многие языки мира, экранизированы, поставлены на театральной сцене. Известный поэт Андрей Румянцев, знавший Валентина Распутина со времени их общей учёбы в Иркутском университете и сохранивший с ним дружеские отношения на всю жизнь, предпринял первую попытку полного его жизнеописания. Автор рассказывает о Валентине Распутине как художнике, публицисте (чьи выступления подчас звучат много смелее и злободневнее нынешних «манифестов»), общественном деятеле, повествует о его человеческой судьбе, используя личные письма, записи бесед, редкие архивные материалы и другие документы.

знак информационной продукции 16+

---

«Вот секрет Толстого. Мы все умничаем над народом, ибо прошли гимназию и университет, ну и владеем пером. Толстой один из нас, может быть, один из всей русской литературы, чувствует народ как великого своего Отца, с этой безграничной к нему покорностью, послушанием, потому особенно и нежным, что оно потихоньку, и будто кто-то ему запрещает. Запрещает, пожалуй, вся русская литература „интеллигентностью“ своею, да и вся цивилизация, к которой русский народ „не приобщён“».

И далее уже от себя:

«Все мы, должно быть, вышли когда-то из мужика. Высокородный Толстой, рождённый графом и прекрасно знавший и описавший высший свет, точно ещё в молодости, подготовляясь к писательской работе, прошёл весь свой родовой путь в обратном направлении к его истоку, прошёл пешком по крестьянской Руси от графа Толстого и князя Болконского до какого-нибудь мужика Акима и Платона Каратаева, внимая тысячам голосов и тысячам лиц, укладывая в душу зёрнышки и даже пылинки развеянных истин, всё вбирая, что преждевременно отошло, всем, чему нет вины в предстоящей работе, запасаясь, участвуя в военных кампаниях и народных собраниях. Уходил в этот долгий путь в барском платье, а возвращался в Ясную Поляну с батожком и в крестьянской рубахе с пояском. Толстой не рядился под мужика, ему свободнее было в мужицкой одежде и с мужицким лицом.

Вот отчего и оказалось под силу молодому Толстому взять под распашку всё огромное поле, называвшееся Россией, во всей населяющей её толще и во всех проявлениях. Во всей населяющей толще — от крепостного до императора. Теперь мужицкий граф Толстой всё это хорошо знал и теперь, спустя полвека после события, уже по остывшим следам вновь провёл Россию через Отечественную войну с Наполеоном. Это был подвиг, подобный подвигу Кутузова…»

Толстой указал собственным примером путь для любого художника, святой источник для любого таланта. Размышление Распутина об этом было продолжением и его собственного творчества, и его взгляда на произведения каждой эпохи.

И ещё одно в наследии классика отметил наш современник — высоту писательского звания:

«Толстой дал масштаб русскому писателю в трагические и горькие периоды русской истории — масштаб, под который затем подходили Достоевский и Шолохов. И если бы нам дозволено было представить, будто многострадальной душе Льва Николаевича дано было выбирать обитель себе в одной из его книг, она бы предпочла, осмеливаемся думать, не какой-нибудь из его коротких нравоучительных шедевров вроде „Чем люди живы“ или „Много ли человеку земли нужно“, а её многострунную величественную „Войну и мир“. И слушала бы, слушала неустанно торжественный, в широком разливе рокот волн, из которых строка за строкой мерно и ритмично складывается эта прекрасная сага».

Воспитай ученика…

Осенью 2000 года на празднике «Сияние России» побывал ректор московского Литературного института им. Горького прозаик Сергей Есин. Он встретился с пишущей молодёжью и загорелся идеей создать в Иркутске нечто вроде филиала своего вуза — творческие семинары студентов-заочников по прозе и поэзии. Проект для института престижный: «школа» Распутина в его родном городе!

К тому времени у Валентина Григорьевича ухудшилось зрение, да и общее состояние здоровья не радовало. Но он согласился заниматься с молодыми одарёнными земляками. От институтской зарплаты наотрез отказался…

Что касалось набора студентов, то мы не сомневались: в Иркутске и области найдётся немало способных ребят и девчат. Каждые два с половиной года писательская организация проводила конференцию начинающих литераторов. Только в последних трёх участвовало несколько десятков молодых прозаиков, поэтов, драматургов.

Оставалась одна проблема: студенты-заочники вряд ли смогли бы дважды в год приезжать в Москву на экзаменационные сессии. Чтобы добраться с берегов Ангары до столицы и жить там каждый раз в течение месяца — едва ли кто из ребят нашёл бы для этого деньги. Без помощи властей проект был обречён.

Во время приёма у губернатора московских гостей праздника мы, трое закопёрщиков, обратились к нему за помощью. Борис Говорин, мгновенно ухватив суть, ответил:

— У нас есть программа подготовки кадров для учреждений искусства области. За счёт бюджета мы учим ребят в театральных, художественных, музыкальных вузах. А почему нельзя прибавить к этому списку Литературный институт?

После возвращения в Москву Сергей Николаевич Есин прислал мне письмо:

«< 10 октября 2000 г.>

Дорогой Андрей Григорьевич!

Через неделю после всех московских хлопот, когда появляется возможность посмотреть и на недавно минувшее, я ещё раз хочу поблагодарить Вас за те поразительные дни, которые провёл в Иркутске. Естественно, через Вас я выражаю свою огромную благодарность Валентину Григорьевичу Распутину. Я всегда считал его выдающимся художником нашего Отечества, но ещё раз убедился в том, что он ещё и выдающийся человек. На фоне совершенно обезлюдевшей российской действительности я под „человеком“ по-прежнему, по-горьковски, понимаю Человека с большой буквы. Я не знаю, что выше: великий писатель или крупный человек. Нам всем (может быть, это кому-то и не понравится) учиться у него и учиться.

Андрей Григорьевич! Это общая часть. Я хочу напомнить Вам, что все мои предложения остаются в силе. Институт и Учёный совет заинтересованы в появлении Иркутского семинара. Учитывая сложное состояние здоровья Валентина Григорьевича, я отчётливо понял ещё в Иркутске, что этот литинститутский семинар Вам надо вести с ним вместе. У меня тоже есть помощник, и это позволяет мне выполнять целый ряд других обязанностей.

Повторяю Вам условия, о которых мы говорили. Семинар будет идти в течение года в Иркутске, по нормам заочного отделения. Что же касается академической части, то студенты будут приезжать в Москву. Вы помните, что губернатор дал нам почти твёрдое обещание, что дорогу студентов в Москву и обратно он оплатит. И это, конечно, мудрое решение, потому что это делается во славу области.

Готовьтесь. Я так легко от людей не отстаю. Буду писать.

С уважением

ректор и Ваш друг С. Есин».

Творческий конкурс для поступления в Литинститут всегда был высокий: десятки человек на одно место. Пришлось прочитать множество рукописей, чтобы выбрать достойных абитуриентов. Подготовительная работа, которая шла не только в Иркутске, но и в близлежащих районах и городах, подняла такую «волну», что многие ребята и девчата, отмеченные на последних конференциях молодых авторов и только что появившиеся на «литературном горизонте», захотели поступить в институт. К. сентябрю следующего, 2001 года мы набрали группу одарённых ребят — прозаиков. С ними начал заниматься Валентин Григорьевич. Я вёл все организационные дела. И присутствовал на каждом творческом обсуждении студенческих рукописей.

Учительский дар Распутина никогда не освещался в печати. А между тем, «сливаясь» с его художественным даром, он приобретал особую привлекательность и ценность. Именно поэтому хочу привести несколько размышлений и советов писателя в связи с первыми, ещё ученическими произведениями наших студентов (записи сделаны на занятиях).

«Обсуждение рассказов „Черепаха“ и „Время шло, считала кукушка“ Владимира Мешкова и „Белые палаты“ Александра Турханова. Все рассказы напечатаны в журнале „Москва“ в 2001 году.

Владимир Мешков пояснил, что не очень доволен журнальной публикацией. Дело в том, что первый из них написан давно и теперь кажется ему несколько наивным. Второй — „посвежее“, но и этот, написанный на сходную, любовную тему и потому, видимо, напечатанный редакцией „в связке“ с первым, уже не удовлетворяет его. Сокурсники Владимира, высказываясь о рассказах, разделили мнение автора.

Валентин Григорьевич начал разговор с того, что такие рассказы о любви пишут обычно авторы юные, неопытные. „Я так и понял, что вы предложили журналу свои ранние, может быть, даже первые рассказы, — сказал Распутин. — Зрелый автор не имеет права писать такие художественно несостоятельные вещи. Особенно о любви“.

Он подробно говорил о глубине постижения писателем обыкновенной, будничной жизни. О том, что в любви человеческий характер проявляется, как никогда, обнажённо и полно. Тема эта даёт возможность писателю обозначить свою нравственную позицию, высказать много сокровенного.

Студенты во время обсуждения вспоминали рассказы самого Распутина „Рудольфио“, „Встреча“, „Василий и Василиса“, написанные им в молодости, соотносили с ними новеллы Владимира Мешкова. Невольно сравнивали, потому что незадолго перед этим у нас была короткая беседа о тех распутинских рассказах, и мы, по общему согласию, включили разговор о них в план учебного года».