Джон Бэррон - Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко

• Название: Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко
• Автор: Джон Бэррон
• Издательство: Effect Publishing. Inc
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986
• ISBN: 0 911971 041, 0-380-53868-7

6 сентября 2016 года исполнилось сорок лет со дня побега в Японию советского летчика В.И.Беленко, совершенного на сверхзвуковом истребителе-перехватчике МиГ-25. Перелёт произвел мировую сенсацию. Поступок летчика, у которого были положительные служебные характеристики, имевшего благополучную семью, члена КПСС явился полной неожиданностью для всех. Книга Д. Баррона «Пилот МИГа — последний полет лейтенанта Беленко» — попытка подробно рассказать о произошедшем.

---

Вскоре после того, как Беленко приступил к обязанностям инструктора, руководство полка решило ввести расширенную и ускоренную программу тренировок, не увеличивая при этом численности персонала и количества учебных самолетов. Если раньше каждому инструктору для обучения трех курсантов давали два МИГа-17, двух бортинженеров и четырех бортмехаников из рядового состава, то теперь Беленко должен был обучать шестерых курсантов при том же составе обслуживающего технического персонала. В хорошую погоду полеты продолжались весь день, без перерыва. По-прежнему летать было удовольствием для Виктора, хотя он предпочитал летать один.

Однако самой трудной была работа на земле. Беленко не только руководил группой в двенадцать человек, но и отвечал за поведение курсантов. Он должен был докладывать о каждом их шаге, подмечать каждую деталь и представлять по первому требованию замполита в письменном виде.

Полеты обычно начинались в четыре утра Виктор страшно уставал, делая по девять полетов в день. Однажды на исходе дня его вызвал замполит.

— Что же получается, товарищ лейтенант? Вы, оказывается, совсем не знаете своих людей. Не проводите никакой воспитательной работы?

— Не понимаю. Что вы имеете в виду?

— Прочтите это. — Замполит протянул Беленко письмо, написанное его бортмехаником своим родителям и вскрытое особистом. Солдат описывал свою жизнь — отвратительное питание, тесноту в казарме и „темную” — страшный обычай избивать новичков по ночам.

— Это письмо позорит нашу армию.

— А вы посмотрите на дату — письмо написано задолго до начала моей службы здесь.

Это ничуть не смутило замполита.

— Покажите ваш план работы с этим солдатом.

Беленко передал тетрадь, которую ему полагалось всегда иметь при себе.

— Ну, теперь все ясно: не упоминается ни одной работы Л.И. Брежнева!..

Сволочь! Съездить бы этой тетрадью по твоей толстой харе. Что ты знаешь о нашей работе? Тебя бы заставить летать, ты бы сразу наложил полные штаны.

— Да, это была моя ошибка. Постараюсь, чтобы больше это не повторялось.

Беленко постоянно подвергался нападкам из-за поведения одного из своих бортинженеров, который крал, пил, а иногда и продавал спирт, предназначавшийся для охладительной и тормозной системы МИГа-17. Весь полк — командир, офицеры, солдаты, сам Беленко пили этот спирт потому, что он был бесплатный и чище, чем водка, продаваемая в магазинах. Неудивительно, что спирт высоко ценился на черном рынке. В полку его называли „белое золото”. Пили все, но бортинженер пил постоянно и больше других, всегда ходил шатаясь, устраивал скандалы и, как говорило начальство, служил плохим примером для остальных.

Несколько раз пытался Беленко воздействовать на бортинженера, который был на 16 лет старше его и прослужил в авиации двадцать два года. Увещевал, просил, угрожал — все было напрасно.

В конце концов Беленко получил выговор за то, что „не справился со своими обязанностями”. В ответ он написал рапорт, в котором рекомендовал подвергнуть бортинженера принудительному лечению или уволить в запас. На следующее утро Виктора вызвал командир полка и сказал, что если он возьмет свой рапорт обратно, выговор с него будет снят, а бортинженера переведут в другой полк. Беленко удивился, но согласился.

Требования, предъявляемые к качеству тренировки курсантов постоянно снижались из-за указа выпускать как можно больше пилотов. В свою бытность курсантом Беленко налетал 300 часов, из них 100 на Л-29 и 200 на МИГе-17. Теперь же курсанты летали только 200 часов, да и то часть их приписывалась, ибо ни у курсантов, ни у инструктора не было никакой возможности выполнить все полеты.

В обычный день Виктор вставал затемно, чтобы успеть на 4-х часовой автобус, доставляющий его на базу. Там он завтракал, проходил медосмотр и давал курсантам основные указания. Первый полет начинался в семь утра. И так до часу дня, после чего все шли обедать. С двух до трех командир эскадрильи проводил собрание, на котором разбирались ошибки и промахи допущенные инструкторами, курсантами и техническим персоналом. За собранием следовала бумажная волокита, потом снова занятия с курсантами — до самого ужина. Домой Беленко возвращался в 7:30 и сразу же ложился спать.

Когда наступало воскресенье, единственным желанием Виктора было побыть дома, Людмилу же постоянно тянуло куда-нибудь пойти. Однообразие их жизни тяготило ее. Она ненавидела Сальск, не могла смириться с жизнью в военном городке, с положением жены военнослужащего. После участившихся грабежей летчикам вообще было запрещено появляться в Сальске с наступлением темноты. Беленко уговаривал жену потерпеть: он будет добиваться перевода на другую базу, которая была бы расположена поближе к большому городу.

Другой проблемой были деньги. Людмила получала 65 рублей в месяц, что вместе с 300 рублями, которые зарабатывал Беленко составляло весьма приличный доход. Однако они часто сидели без денег, так как Людмила то и дело летала к родителям в Магадан. Она постоянно упрекала мужа в том, что он мало зарабатывает. Первое время он пытался оправдать ее: молодая еще; поймет, когда станет старше; жизнь научит… Но этого не случилось.

В надежде вернуть счастливые дни свадебного путешествия, Виктор решил поехать с Людмилой в отпуск в Ленинград. За неделю до отъезда выяснилось, что большую часть сэкономленных на поездку денег Людмила истратила на кольцо (140 рублей!). Виктор возмутился, на что Людмила заявила, что решила развестись с ним и уехать к родителям. Он стал просить ее не делать этого: оба они переживают кризис, через который Проходит все супружеские пары. Наступило затишье. Вскоре после этого Людмила забеременела. Появилась надежда, что новые общие заботы и интересы укрепят их пошатнувшиеся отношения.

В январе 1973 года в семье Беленко родился сын — Дмитрий. Оба испытывали радость и гордость. Но пора относительного взаимопонимания длилась недолго. Работая по двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки, Виктор редко видел сына. Их отношения постепенно перешли в молчаливую вражду…

На базе тем временем все шло своим чередом: полеты, занятия, политбеседы. Теперь темой бесед стало Уотергейтское дело. Об этом говорили на каждом собрании, стараясь представить Америку, как символ загнивания и деградации капиталистической системы.

Лейтенант Николай Кротков позволял себе больше других саркастические замечания по поводу публикуемых в центральных газетах писем Брежневу от рабочих и колхозников, которые выглядели наивной подделкой. „Давайте напишем Леониду Ильичу о наших говенных самолетах. Пусть пришлет нам что-нибудь получше, Ф-15, например”. Кротков был одним из самых одаренных людей в полку: окончил школу с золотой медалью, прекрасно пел и играл на гитаре. Однажды, после ужина, Кротков, размахнувшись, с силой ударил гитарой по дереву, разбив ее на куски. Позже, успокоившись, он рассказал друзьям что произошло. „У тебя слишком длинный язык, — сказали ему гэбэшники в особом отделе, куда он был вызван. — Если будешь продолжать в том же духе, вылетишь из армии с треском и работы не найдешь, несмотря на свою золотую медаль. Так что очень советуем прекратить распевать свои песенки и читать запрещенные стихи”. Беленко вдруг вспомнилось: „…Где так вольно дышит человек”.

Вскоре после инцидента с Кротковым до Беленко, назначенного в то время инструктором на СУ-15, дошел слух, что какой-то пилот похитил транспортный самолет АН-2 и пытался перелететь в Турцию. Однако МИГи перехватили его над Черным морем и заставили сесть. Если бы я был на СУ-15, и у меня было бы достаточно горючего, они бы меня никогда не поймали.

Эта внезапная мысль показалась ужасной и постыдной. Он дал себе слово никогда не думать об этом.

Осенью 1975 года Беленко решил официально просить о переводе в эскадрилью МИГов-25. Командиры полка старались отговорить его. Но Виктор настаивал. Согласно уставу каждый из начальников обязан был поставить на заявлении свою резолюцию и передать его по инстанции. Наконец рапорт-прошение лег на стол начальника школы, генерал-майора Голодникова.

Генерал, дородный, лысый человек, лет около шестидесяти, сидел за большим полированным столом в огромном кабинете. На окнах висели красные шторы, стены были увешены картами, на полу лежал дорогой восточный ковер. Беленко, которому никогда раньше не приходилось сталкиваться с генералами, был удивлен его приветливостью и любезностью.

Да, он понимает и даже одобряет желание молодого офицера перейти в боевую часть. Он сам предпочел бы служить в группе советских войск в Германии или на Дальнем Востоке, где можно проявить себя в условиях, наиболее приближенных к боевым. Но долг каждого офицера служить там, куда его посылает партия. А партии он нужен здесь. Поэтому Беленко должен забрать свое заявление, съездить в отпуск и вернуться к своим обязанностям. Если же у него есть какие-либо затруднения, например, с квартирой, все это можно легко уладить.