Сергей Жемайтис - Багряная планета

• Название: Багряная планета
• Автор: Сергей Жемайтис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

В повести рассказывается об экспедиции на Марс, об истории расцвета и гибели могущественной цивилизации, существовавшей на этой далекой загадочной планете. Участники полета на Марс — люди коммунистического будущего, мужественные, готовые прийти на помощь и друг другу, и иной цивилизации. Повесть затрагивает проблемы космических полетов, бережного отношения к окружающей среде.

---

Теперь мы повернулись к Ли. Она сидела в прежней царственной позе с высоко поднятой головой и смотрела на Великую Марсианскую равнину, стремительно летевшую на нас.

И хотя мы оба почти кричали, можно, оказывается, и кричать, не произнося вслух ни слова:

— Кто эти в скафандрах? Куда их повезли? Как они оказались здесь?

Она посмотрела на меня, потом на Антона, и «наш эмоциональный взрыв» погас, наступило приятное расслабление, как после только что пережитой опасности. Мне стало неловко, что я так грубо обратился к нашей милой спутнице и проявил такое нетерпение, хотя, видно по всему, мы и так все скоро узнаем. Она протянула руку Антону, он поцеловал ее тонкую четырехпалую кисть.

Укоризненно косясь на меня, Ли сказала:

— Мне это очень нравится, Антон. — Когда он поцеловал руку вторично, она продолжала, не отнимая руки: — В одной старой записи я видела похожую сцену. Но там мужчина целовал ноги женщине. Почему-то сцена вызвала много протестов. Женщина только что вернулась из пустыни, ноги ее покрывала пыль. Самый выдающийся судья прекрасного, Сеющий свет, нашел обычай варварским и антисанитарным.

— Он, должно быть, очень стар, этот Сеющий свет? — спросил Антон.

— Да, он носит темные одежды — признак долгой жизни…

Красный аэролет подлетел к огромному куполу города. В быстро сменяющихся кадрах мы увидели у городских ворот на площади, вымощенной розовыми плитами, множество людей и машин, приземление красного аэролета, вынос космонавтов, встреченный поднятием рук и певучими возгласами.

Оператор мастерски показал нам живописную толпу, выхватывая характерные лица с выраженной на них разной степенью изумления, тревоги, надежды. Я помню один холодный, даже враждебный взгляд. И тут же крупным планом — плачущую женщину, почему-то протягивающую руки вслед красной машине. Мы увидели залитый солнцем купол города и летящего над крышами дракона.

— Прекрасное сочетание, добрый знак, — сказала Ли, глядя на четырехкрылую птицу.

Внезапно мы очутились в черной комнате, то есть эта комната как бы слилась с нашей, стала ее продолжением. По-видимому, это была лаборатория или операционная. Пахнуло озоном и еще смесью незнакомых ароматических веществ. Когда-то я ощущал такие запахи. Но где? — не мог вспомнить. Комната казалась то круглой, то многогранной. Никогда я не видел такого приятного черного цвета различных оттенков, подчеркивающего умопомрачительную чистоту стен, потолка, столов-ларей, как у Арта, на котором оперировали бедного Туарега; потолок значительно светлей, серебристо-черный, видимо, там находился источник света, не дающий тени. Над столами, ничем не прикрепленный к потолку, плавал большой голубоватый диск.

Роботы внесли космонавтов, положили на лари, стали снимать скафандры. Сняли первый шлем. Я услышал смешок Антона. Мне было не до смеха: первый, с кого сняли шлем, был я, с помятой физиономией, небритый, с тусклым, сонным взглядом. Я никогда еще не наблюдал себя со стороны в таком неприглядном виде. Покосился на Ли. Лицо ее оставалось невозмутимым. Я быстро перевел взгляд на вторую фигуру — и, должен признаться, испытал разочарование: Антон держался молодцом, он улыбался, помогал роботам.

— А ведь я ничего не помню, — сказал он и спросил меня: — А ты, Ив?

— Только запах.

— Запах и я вспомнил. Антисептики? Да?

Ли подтвердила пожатием руки. Она жала ему руку по каждому поводу и без всякого повода, хотя мне могло и показаться, что повода не было.

— Теперь вам известно место появления в нашем времени. Сейчас для вас наступает период длительного отдыха и приспособления к условиям Багряной. Вас помещают в контейнеры с чистым животворным газом и погружают в сон.

Действительно, нас с Антоном положили в прозрачные пеналы, уже в другом помещении, менее черном, и задвинули в стену.

— Здесь вы находились двадцать один день, — сказала Ли.

Мы помертвели. Двадцать один! Так Вашата и Зингер, потеряв надежду, давно улетели. Они считают нас погибшими: в наших баллонах кислорода всего на трое суток!

ВЕЛИКИЙ СТРАТЕГ

Наступило тягостное молчание. Невидящими глазами я смотрел на экран, только иногда фиксируя происходящее там: вот нас вытащили из пеналов… сажают в аэробус, мы в толпе… Ли вступает с нами в разговор… Изумленное выражение лица у Антона, когда он впервые ее увидел… Все это время я освобождался от обволакивающих сознание пут, так, по крайней мере, мне казалось. Мозг искал выхода, рвался из чуждого нам будущего на корабль, в круг знакомых понятий, вещей.

То же происходило и с Антоном. Я увидел его прежним — прямым, решительным, смелым. Он говорил Ли, не скрывая горечи:

— Как вы могли пойти на это?

— Я понимаю тебя, Антон, продолжай, хотя я знаю, что ты скажешь. Все равно говори. Тебе необходимо сбросить душевный гнет. Говори, Антон.

— Да, ты все знаешь. Можешь продолжать за меня, навязать мне свое мнение, свои желания. Но все же я скажу. Как вы могли упрятать нас на такой срок в эти ящики. Ведь теперь наш корабль улетел! Улетел без нас! Ну что мы теперь будем делать? Останемся здесь навсегда? Как дадим знать о себе, обо всем, что видели. О вас? Как мы предупредим людей, чтобы они не шли вашим гибельным путем?

— Наш путь верен, — сказала Ли холодно. — Жесток космос. Жестока несправедливость тех, что смотрят и не видят.

Мне стало жалко Ли. Антон явно перехватил. Я хотел было вмешаться, сгладить резкость друга, но этого не понадобилось, Антон взял себя в руки.

— Извини, Лилиана-Ли. Я веду себя совсем по-земному, в самом худшем смысле слова. Никто не виноват. Вы нас не ждали…

— Нет, ждали, Антон. Очень ждали, только в будущем. Сейчас вас еще нет на Земле Надежды. Сейчас вы проходите муки рождения. Вас ждала Багряная позже! А вы пришли сейчас.

— Но ты пойми…

— Понимаю, Антон. Я знаю, что Багряная, откуда вас послали последние из Вечно Идущих, сейчас повержена в прах, она умирает, она лишена воды, на ней нет воздуха, пригодного для дыхания. Лишь теплится надежда на возрождение. Надежда на вас, наших братьев со счастливой звезды.

— Все это так, Ли, — печально произнес Антон. — Все так. — И вдруг его осенило: — Может, в этом и заключается Великая Миссия Арта? Чтобы нас забросить к вам и через нас поведать, что ждет Багряную. Чтобы вы приняли меры? Если это так, то куда ни шло! Мы готовили себя ко всяким случайностям. Ведь так, Ив?

Что я ему мог ответить? Пожать руку? Только руками моего друга опять завладела Ли. По экрану побежали разноцветные волны, послышалась музыка, и я уловил, что цвет связан со звуками. Прослеживалась одна тема в светлых тонах. Должно быть, музыка была веселой по местным понятиям, но у меня защемило сердце. Фонетическая музыка прекратилась, но еще некоторое время звучала цветовая симфония. Действительно, звуковых колебаний не ощущалось, музыка возникала где-то в сознании, как воспоминание забытой мелодии. И оттого, что это происходило во мне, я испытывал чувство, близкое к восторгу. Наверное, это и есть музыкальное вдохновение, испытываемое композитором.

Ли сказала:

— Да, каждый является хранителем музыкальных образов. Все мы слышим то, что дремлет в нас, пробуждается под воздействием световых сочетаний. Есть сложное определение этого вида ощущений, в приблизительном переводе это можно назвать музыкой души, природа этого явления проста.

— Вы и здесь нашли ключ к подсознанию? — спросил Антон.

— Ключей к подсознанию много… Как жаль, Антон, что ты еще не умеешь слышать звучание световых волн, не видишь музыкальные образы.

Антон ответил, задумчиво улыбаясь:

— Я утратил эту способность, Лилиана-Ли. В детстве я ощущал нечто подобное. Близкие считали мою повышенную чувствительность ненормальной и даже обращались к врачам.

— И ты утратил этот дар?

— Да, как муравей крылья.

— Муравей?

— Насекомые, общественные животные, очень маленькие.

— Я вижу… Ты ярко их изобразил.

— Изобразил?

— В сознании.

— Ах да. Действительно, представил себе муравьишек. Я любил с ними возиться, даже в школьные годы снял фильм. Помнишь, Ив?

«Да, я помнил этот фильм. Но почему он никогда мне не говорил, что видит звуки?»

Ни он, ни она не обратили внимания на мои мысли, занятые только собой.

Ли спросила:

— Муравьишки теряют крылья, когда в них отпадает потребность?

— Больше они никогда не летают, строят удивительные сооружения из хвои.

— Хвои? Ах да, теперь вижу. Какое красивое растение!

— Елка…

— Как прекрасен ваш мир! Ты мне покажешь его, Антон?

— О да, Лилиана-Ли!

«Зачем она его спрашивает, — подумал я, — он сделает для нее все на свете. Все-таки почему он не сказал мне, что мог видеть звуки».

Ли сказала:

— Тогда, Антон, небольшое вмешательство врачей — ты вспомнишь утраченное. Как ярче станет для тебя мир, ты станешь лучше понимать меня. И в тебе, Ив, также заложены чувства цветного слуха и музыкального зрения, но они спрятаны более глубоко. И если бы ты пробыл у нас дольше… — Она словно в награду за неприятный для меня диагноз одарила меня взглядом своих необыкновенных глаз: в ту минуту серых, с большими черными зрачками, из них лился теплый, вопрошающий свет.