Сергей Жемайтис - Багряная планета

• Название: Багряная планета
• Автор: Сергей Жемайтис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

В повести рассказывается об экспедиции на Марс, об истории расцвета и гибели могущественной цивилизации, существовавшей на этой далекой загадочной планете. Участники полета на Марс — люди коммунистического будущего, мужественные, готовые прийти на помощь и друг другу, и иной цивилизации. Повесть затрагивает проблемы космических полетов, бережного отношения к окружающей среде.

---

Первый огромный ледяной астероид принес неожиданное подтверждение существования жизни на погибшей планете. Взгляни на запись — и ты увидишь вплавленные в лед детали строения, и главное — изображение существа, видимо, более совершенного, нежели Вечно Идущие. По всем признакам это женщина. Как прекрасен и совершенен ее облик. На руке у нее пять пальцев! Обрати внимание на выражение ее лица! Какое гордое спокойствие разлито во всех ее чертах. Может быть, художник изваял ее, зная о неминуемом конце? Тогда это был мужественный человек, он передал свое творение нам, которые так нуждаются в мужестве.

Может, все не так. У тебя больше сведений, чем у нас, первооткрывателей. То, что доставят на Багряную оставшиеся корабли, должно пролить более ясный свет на случившееся в космосе…

Теперь о главном. Стратег, осторожно ведя корабли, наконец привел нас к цели. Ледяная громадина сверкала в лучах солнца, ее окутывало прозрачное покрывало испарений!

Целое замерзшее море, превратившееся в небольшую планету. Восторг охватил всех на эскадре. Двадцать восемь кораблей Стратег приказал использовать как двигатели, остальные находились в резерве и выполняли разведывательную службу.

Ледяной астероид стал медленно выходить из потока. И тут случилось то, что было предопределено расчетами еще на Багряной. Ты видишь, сын мой, как мы прокладываем себе путь среди каменного потока. Удары в нашу ледяную планету гасят скорость, приходится вновь набирать ее, расходуя запасы энергии.

Брошенные рукой случая или безумия обломки горных хребтов ударяют в ледяную планету, взлетают фонтаны раскаленного пара, мгновенно превращаясь в мельчайшие кристаллы. Страшные удары так сотрясают наш Эор-хи, что наблюдается деформация корпуса. Особенно тяжело пришлось тем кораблям, что находятся на противоположной стороне, туда обрушилась целая лавина камней. Погибло три Эора-хи, никто из Вечно Идущих не спасся. Вот где окончился их путь.

Всмотрись внимательней в ледяную планету.

Видишь мощный выступ? Под ним за струей огня, выбрасываемого двигателями Эора-хи, находимся мы в ледяном плену. Отсюда нельзя уйти. И мы останемся там, что бы ни случилось, и только если Стратег выведет ледяной астероид на орбиту вокруг Багряной, мы оставим наше заточение, но тогда тебя не будет на свете. А ты родишься! Ты должен быть, сын мой! Мне пора. Сегодня я завершил пятисотый оборот Солнца. Это и много и мало.

Заканчивается моя вахта. Пришел Вестник счастья. Он мне друг и брат. Храни и его облик в своем сердце. Прощай до следующей вахты. Нет, сын мой, неизвестно, что может случиться за это время. Я остаюсь в кабине пилота. Слушай самое важное, что я должен передать тебе…»

На этом обрывается говорящее письмо. Арт сказал, что не помнит такой экспедиции.

— Наверное, полет за льдом происходил еще до моего рождения, — добавил он. — Тогда были попытки заполнить ложа морей космической водой…

По настоянию Макса Зингера я привожу здесь несколько глав, взятых из «Сборника новелл» — большой пористой пластины. Как и «Письмо капитана Эора-хи», новеллы перепечатаны прямо с магнитофонной нити. Мы придумали только заголовки: компьютер Арта или не смог их перевести, или они давались в «цветовой прелюдии». По той же причине пришлось нам подыскивать и некоторые имена действующим лицам.

СИНЯЯ ТОНАЛЬНОСТЬ

— Прошло пять столетий, как я рожден матерью, ее облик вы видите сейчас…

Макс:

— Ничего мы не видим. Что-то не срабатывает…

Мы шикнули на Зингера. Бесстрастный голос переводчика продолжал:

— Звездное колесо едва повернулось на одну спицу из миллиарда в своей ступице, определив меру в бесконечном потоке времени.

Я был счастлив счастьем, доступным каждому: счастьем восприимчивой молодости, счастьем зрелости, когда радость жизнью становится полней после раскрытия всех талантов и способностей, переданных родителями и развитыми учителями и собственными усилиями ума и воли.

Наступила третья пора жизни — усовершенствования, когда с мудростью появляется разочарование во многом и сожаление оттого, что нельзя повторить цикл жизни, вместить в сознание многое из непознанного.

Наступает осень моей жизни.

В часы раздумий, а их все больше, проходит бесконечная вереница мыслей, где воедино связаны и лица друзей с их помыслами и делами, их острые фразы, места, где я побывал, мои достижения, утраты, разочарования.

Пока мы бессильны путешествовать во времени, сделаны только первые обнадеживающие открытия, истечет отпущенный мне срок, пока мои потомки будут владеть великой властью над временем! В этом конечная цель жизни!

Христо Вашата:

— У нас занимались этой проблемой только фантасты, и то только как средством транспортировки своих героев.

Как и в первый раз, когда Макс вставил свою реплику, переводчик Арта вежливо умолк. Мы переглянулись: вначале мы эту удивительную особенность сочли за неисправность прибора.

— Все же, чем больше оборотов совершает Багряная вокруг Солнца, тем мне сильней хочется вернуть только краткий миг в моей жизни, одно только лето в долине Исполинского кряжа, у Лазурного озера — места паломничества влюбленных. До сих пор существует древнее поверье: если любящие войдут в воды озера при свете двух лун, то их любовь не угаснет… Что ж, и я поддался наивной вере в чудесное. Рука об руку мы вошли в горячие воды, и такова сила самовнушения, что мы поверили сказке и пережили сказку…

Аппарат издал певучее бормотанье, видимо, что-то непереводимое на наш слишком деловой язык.

Макс:

— Что-то у меня посинело в глазах. И уже давно.

Все мы трое признались, что и у нас глаза заволокло синей дымкой и вдобавок стеснило дыханье.

Макс:

— Сопереживайте, друзья, хотя не поддавайтесь чарам этого сентиментального старикана. Берегите эмоции. Не расслабляйтесь.

Певучие звучания оборвались.

— Излияние чувств в Синей тональности, — сказало механическое чудо из прибора и продолжало: — Каждый из нас носит в душе эталон прекрасного, воспитанный бесчисленными поколениями ранее живущих; мы с детства учимся узнавать, находить красоту в окружающем нас мире вещей, в природе, в себе подобных.

Красота многолика, как и все во вселенной.

Она была прекрасна, как может быть прекрасна только любимая женщина. В ней воплотились все мои мечты о совершенной подруге. Увидев меня однажды, она мгновенно поняла мой идеал женской красоты, нашла в себе изъяны и занялась их устранением, и только тогда она нашла случай встретиться со мной вначале на трехмерном экране, а затем на берегу Лазурного озера.

Перебивка. Из аппарата звучит еле слышная музыка. Синий свет стал гуще, переходя в фиолетовый.

— Не было ее прекрасней на всей Багряной!

Красота ее была создана только для меня. Я же не делал никаких усилий, чтобы понравиться ей, мне не требовалось перестраивать свой внешний облик, лицо; я весь отвечал ее эталону, ее мечте о возлюбленном. И главное — редчайшее сочетание! Нам не приходилось, подлаживаясь друг к другу, перестраивать психику. И только в одном, как это обнаружилось в течение волшебных дней на Лазурном берегу, мы расходились: она с трудом принимала Синюю тональность моих убеждений, выражавшихся в стихах, картинах, прозе, миросозерцании. Она оказалась ярой сторонницей «розового направления».

Музыкальная перебивка. В глазах порозовело.

Вашата:

— Нам бы его заботы.

Макс:

— Ты вникни в суть! Это же необыкновенно — мыслить в определенной цветовой гамме!

Антон:

— По-моему, он мухлюет: замечаете, как неприятно действует розовый цвет в его подаче?

Макс:

— Давно известно, что красный цвет некоторым противопоказан.

Антон:

— Речь идет о розовом.

Макс:

— Розовый — разжиженный красный…

Вашата:

— Влюбленные нашли единомышленников!

Макс бросил на командира один из своих испепеляющих взглядов. Антон сказал, что ему действительно больше по душе синий цвет.

Макс навсегда оставил за собой последнее слово:

— Синей себе на здоровье.

Музыкальная перебивка окончилась. Переводчик продолжал:

— Как и следовало ожидать, назревала трагедия!

Я посвятил ей поэму в синих стихах с переходом в изумительный фиолет и даже ввел в концовке желтоватые тона.

На это она преподнесла мне нечто розовое, названное ею сонетом. Что может быть непоправимей!

Долгие обороты мы страдали. Изредка встречались, используя трехмерную телесвязь, и снова расставались. Хотя я, движимый любовью и видя ее страдания, сделал попытку приблизиться к «розовому восприятию действительности» и добился только творческого краха.

Врач высших степеней по имени Видящий сущность после консультации с коллегами сообщил мне, что единственная возможность уладить конфликт — это заменить эмоциональные центры. Но тогда что останется от моей личности! Розовый туман! Нет! И еще раз нет. Она также с негодованием отвергла бестактную рекомендацию врачей.