Алексей Салмин - Буря на Волге

• Название: Буря на Волге
• Автор: Алексей Салмин
• Издательство: Татарское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.

---

— Давай вытащим на берег лодку, опрокинем вверх дном, вот нам и дом, — предложил Чилим.

Разостлали мешки и свой товар под бока, но заснуть так и не удалось, Дробно барабанил в дно лодки дождь, тихо шептались с берегом волны. А мысли кружились около одного вопроса: «Привезет ли старик хлеба?»

— Тпру! — раздалось па крутояре.

— Вставай, Васек, дедок приехал, — толкнул в бок задремавшего Чилима Маслихин.

— Эй, вы! Подлодочники! — крикнул с крутояра старик, — Живы ли?

I — Дышим, отец, дышим! — весело отозвался из-под лодки Чилим.

— Тащите барахлишко-то, да будем рассчитываться! Всю ночь лил. Наверное, вас до нитки измочило. Ну-ко, давайте одежонку-то пересчитаем.

— Да все тут, ничего не украли.

- Ну, нет, брат, без счету только дурак берет, — ворчал старик, считая вещи и проворно суя в свою котомку. — Теперь давайте свои мешки, прямо с телеги и пересыплем. Ровно восемнадцать пудов привез.

Пересыпав муку в свои мешки, Чилим с Маслихиным стали грузить их в лодку.

— Я поехал! — крикнул старик. — Желаю вам удачи! Но-о! — и телега затарахтела по луговой влажной земле.

...По волнам быстро скользила груженая лодка, уносимая течением. Мимо бандитского лагеря ехали ночью и по самой середине реки. Вдруг окрик:

— Эй, на лодке! Подворачивай к берегу!

— На-ка вот, — погрозил кулаком в темноту Маслихин, сильнее налегая на кормовое весло.

— А, сволочи, догадались! — долетали ругательства с берега.

Разбойничий лагерь остался далеко позади. Утром проехали Рыбную Слободу. Чилим радовался, что так удачно съездили. «Теперь семья будет надолго обеспечена», — думал он. Но встретившийся рыбак Мансур омрачил его радужное настроение, сказав, что вряд ли они проедут мимо Мурзихи:

— Там все лодки останавливают, хлеб отбирают и деньги не платят.

— Что будем делать? — в задумчивости спросил Чилим.

— Не тужи, ночью все равно проскочим, — успокоил Маслихин.

Завернули в заливину на островок, затащили лодку в густую чащу, стали дожидаться темноты.

— Ну-ка, айда, благословясь, — сказал Маслихин, когда окончательно стемнело.

Темной ночью действительно Мурзиху проплыли незамеченными. На рассвете уже подъезжали к лаишевской пристани. Держались левого берега. Но только путники поравнялись с пристанью — грохнул с берега винтовочный выстрел. В утреннем сумраке они увидели легкую лодку, пересекавшую им путь.

— Какого черта заставляете гнаться за вами! Оглохли, что ли? — ругался в лодке человек, держа винтовку наперевес, — Поворачивай к пристани!

— Ну, брат, попали, — ворчал Маслихин, поворачивая лодку.

— Выгружайте все! — скомандовал начальник караула. — Кто такие? Куда пробираетесь?

— Голодающие, едем в Казань...

— Ваши документы?

Начальник прочел поданные удостоверения и крикнул:

— Липа!.. Оставляйте здесь все и можете идти!

— Никуда я не пойду, пока обратно все не получу! По какому такому праву вы отбираете хлеб? У нас дома семьи подыхают с голоду, — заспорил было Чилим.

— Не ерепенься, вот комиссар приедет, покажет тебе право, — предупредил строгий начальник караула.

Солнце уже поднялось высоко и нещадно припекало луговую влажную землю. Чилим с Маслихиным легли на траву и печально смотрели на дорогу, вилявшую по лугам к Лаишеву. Ни еды, ни курева у них не было.

— Огоревали хлебушка... — тоскливо выдавил Маслихин.

— Все равно привезем, — утвердительно заявил Чилим.

— Вон комиссар едет! — крикнул один из отрядников.

Чилим с Маслихиным тоже увидели пролетку, катившую к пристани. У Чилима промелькнула на лице радостная улыбка:

— Мульков, черт его подери!

Комиссар тоже, видимо, узнал Чилима. Сойдя с пролетки, он направился к нему.

— А, Василий, здорово! Ты как сюда попал? — спросил он, пожимая руку Чилиму.

— По несчастью. Ваши ребята задержали.

— Эх ты, вояка! — весело рассмеялся Мульков.

— Вот они, голые, — показал мозолистые руки Чилим.

— Ну, ничего, сейчас все уладим, — пообещал комиссар. — Фролов! — крикнул он начальника караула.

— Я, товарищ комиссар! — отозвался тот, вылезая из будки, где хранился отобранный хлеб.

— Чего вы у этих молодчиков отобрали?

— Четыре мешка с мукой и лодку.

— Верните все обратно.

— Есть вернуть обратно! Пошли! Забирайте! - крикнул Фролов.

— Подождите, мы вам поможем и лодку сгрузить, — выскочили из лачуги два молодых парня из отрядников.

— Спасибо, товарищ Мульков, — растроганно сказал Чилим.

— Садитесь, закуривайте, — ответил комиссар, присаживаясь около будки. — Ну как, Василий, поживаешь после ухода из армии? На работу устроился?

— То-то, пока нет.

— А почему?

— Потому что не берут, на бирже народу полно. Вот собрал все свое и женино барахло, променял на хлеб, и тот было отобрали. Не будь здесь вас, что бы я стал делать?..

— Ничего, не обижайся, отрядники не виноваты, им дан такой приказ — все лодки останавливать и хлеб отбирать. Правда, вы везете по девять пудов на брата, а вчерашней ночью задержали пять лодок, так в некоторых было по сто пудов и более. Это уже спекулянты, а мы ведем с ними борьбу. Понял?

— Все понятно, только вот у нас табачку нет на дорогу, да и хлеба ни крошки, — заметил Чилим.

— На вот, отсыпь, — подал ему кисет Мульков и крикнул: — Ребята! У кого есть хлеб? Поделитесь с товарищами.

Молодой парень, что помогал Маслихину грузить в лодку мешки, вынес из будки краюху и передал ее Чилиму.

— Вот спасибо, теперь мы до Казани живем... Спасибо вам всем, — благодарил Чилим, пожимая на прощанье руку Мулькову. — Может быть, вы нам бумажку напишете, чтоб в другом месте не задержали? — спросил Василий.

— И так доедете, на Волге отрядов нет.

— Пятнадцатый день сегодня, а Васи все нет. Обещал вернуться дней через десять, — вздыхала Надя.

— Далеко, видимо, заехали, — попыталась успокоить Ильинична.

Накануне Наде удалось достать фунт сахару, и сегодня у них с Ильиничной был праздник: пили малиновый чай с сахаром. Свекровь сбросила клетчатый платок, Надин подарок, поправила чепчик на седой голове и торжественно разливала чай из начищенного самовара.

— Домик-то тот цел, в котором мы жили на даче?— спросила Надя.

— А куда он денется? Стоит с заколоченными окнами. Нынче много в нашей слободке заколоченных домов. Почитай, все уехали: кто в Сибирь, кто в Вятскую губернию. Лошадей меняли за пуд хлеба.

— Кому меняли-то? — спросила Надя.

— Как кому? Богатые-то остались, у них запасы хлеба, а скотины всякой набрали задарма. Они такому случаю радуются да подсмеиваются над бедными: «Что, наработались при Советской власти? Теперь с голоду подыхаете». А что Советская власть сделает, если во всю весну ни единого дождичка не выпало?! И молебствовать ходили на родник к поповскому саду, и утопленников отливали. А нет, ничего не помогло, земля вся истрескалась, выгорела, как зола.

— Глупости, — сказала Надя, — кости покойников не дадут никакой влаги.

— Знамо, чай, так, а что с попом да с народом сделаешь...

Надя вздохнула и задумалась. Перед се глазами, как во сне, поплыли картины Волги и прошлые дни.

Ильинична чувствовала себя в Надиной квартире как дома, но в голове все время вертелся вопрос: хоть бы повенчались, что ли, или в загсу сходили. Однако спросить Надю стеснялась.

Надя, видимо, догадалась. И решила сама сказать:

— Мамаша, ты, наверное, еще не знаешь, а мы ведь с Васей расписались.

— Слава тебе, господи, — перекрестилась Ильинична. — Дай бог вам счастливой жизни, — и расцеловала невестку.

— Вот они, с чаю-то целоваться вздумали, — смеясь, сказал вошедший Чилим. — Помогите лучше хлеб с телеги сгрузить. Из соседних квартир вышли во двор. Даже нелюдимый старый холостяк бухгалтер и тот высунулся из окна по пояс, кричал:

— Эх, Василий Иваныч, какой ты счастливый! Да если бы я имел столько хлеба, несмотря на мою корявую физиономию, непременно женился бы на самой знатной барыне.

— Съезди на Каму и ты привезешь, — тоже пошутил Чилим.

— А оброс-то, как дикий человек, — заметила Надя.

— На лаишевской пристани чуть было не побрили, спасибо Мулькову — выручил из беды...

Василий рассказал историю своей поездки.

— Больше я тебя никуда не пущу, — сказала Надя. — Да я и сам-то не очень собираюсь.

Увидя привезенный хлеб, Ильинична перекрестилась.

— Слава тебе, господи, — затем обратилась к сыну. — Иди скорее обедай.

— Подожди, мама, вот я побреюсь да умоюсь.

— На вот, переоденься. Весь в муке, как мельник, - сказала Надя, подавая мужу рубашку.

Загорелый, чисто выбритый, в новой рубашке, Чилим, садясь за стол, спросил: