Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани

• Название: Черная ночь Назрани
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15404-3 (Эксмо), 5-7390-1587-1 (Олимп)

Серия основана в 1995 году

Эта книга от начала до конца придумана автором. Конечно, в ней использованы некоторые подлинные материалы как из собственной практики автора, бывшего российского следователя и адвоката, так и из практики других российских юристов. Однако события, место действия и персонажи, безусловно, вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными.

Командировка старшего следователя Генпрокуратуры Александра Борисовича Турецкого в Ингушетию совпала с нападением боевиков на эту республику. Турецкий очутился в эпицентре зловещих событий. Одной из жертв нападения стал друг Турецкого, прокурор Заур Бритаев. Разыскать его убийцу — дело чести для «важняка», тем более что убийство Бритаева явно связано с делом, которое тот расследовал. В незнакомом городе Турецкого подстерегает много опасностей — предательство охранника, противодействие коррумпированных сило — виков, месть, подкуп, захват заложников, политические интриги, устранение нежелательных свидетелей. Неизвестно, чем кончилось бы дело, не появись у Турецкого добровольные бескорыстные помощники…

---

Один рассказ подтверждал другой, но слишком большой ясности в дело они не вносили. Турецкий заученно спросил:

— Номера «Нивы» или «Газели» вы, конечно, не запомнили?

— Я номер «Жигулей» запомнил.

— Этот не нужен, — сказала Любовь Ивановна.

— А «Газель» я видел, когда она уже уезжала. Поэтому номер не запомнил. Только заметил, что у нее не наш номер.

— Что значит — не наш? — насторожился Турецкий.

— У наших машин 06, а у «Газели» — другой.

— То есть вы имеете в виду цифровой код. Какой же у нее был?

— 26.

— Александр Борисович! — схватил его за рукав Тавасиев. — Это ставропольский индекс. Такие здесь только у ФСБ.

Глава 7 ШАЛЬНЫЕ ДЕНЬГИ

Анжела оставалась на участке, когда Тамара, сказав, что ей хочется пить, вошла в дом. Сейчас у нее была возможность говорить без утайки, она даже могла подробно пересказать Виктору весь свой разговор с хозяйкой. Однако настоящие следователи не расслабляются ни при каких условиях. Поэтому она спросила:

— Печку лучше топить дровами или углем?

— Да чем угодно, — ответил Виктор.

Он настолько увлекся работой, что на какое-то время даже забыл, с каким заданием послан в дом Аштрековых. Виктор очень любил мастерить, реставрировать, чинить, короче говоря, приводить в порядок что-то негодное. В такие моменты он чувствовал себя врачом, возвращающим больной организм к полноценной жизни. Больше того — после окончания работы ему становилось немного грустно. Так иной раз врач расстается с выздоровевшим пациентом.

Печь была отремонтирована на совесть. Все оказалось хорошо рассчитано, дверка укреплена ровно и выпирает наружу не так сильно, как раньше. Оставалось только покрасить в тех местах, где сереет свежий цемент. Побелку нужно сделать потом, когда высохнет. Анжела сказала, что с такой мелочью справится сама.

— Сколько я вам должна? — спросила она.

— Сколько не жалко.

— Нет уж, сами скажите.

Виктор затруднился с профессиональным ответом «печника». Ему совершенно не у кого было проконсультироваться насчет того, сколько стоит ремонт. Поэтому он решил притвориться кокетничающим с молодой хозяйкой балагуром. Мол, от такой красивой женщины приятно получить любые деньги, пусть это будет чисто символическая сумма.

— Лишнего, хозяюшка, с вас брать не хочется, не привыкши мы обдирать клиентов. Поэтому сто тысяч долларов меня вполне устроит, — тоном опытного рвача произнес он.

Анжела засмеялась и, больше ничего не спрашивая, дала Виктору деньги, которые тот, не считая, засунул в карман. Столь неназойливый способ расплаты выглядел вполне правдоподобно. Настоящий печник повел бы себя точно так же.

От Аштрековых новоявленные сыщики пошли к Тамаре домой. Возбужденные своим успехом, они закрыли окна и двери, чтобы их никто не подслушал, после чего позвонили на мобильный Турецкому, который в это время подъезжал к городу.

— Александр Борисович, — радостно затараторила Тамара, — клюнула Анжелка на вашу удочку. Я ей сказала про то, что многие мужчины говорили дома, будто сражались с боевиками, а на самом деле торчали у любовниц. И она выпалила: «Я про своего кота так и подумала. Уж больно довольный вернулся он под утро».

— Вот спасибо так спасибо. Вы даже не представляете, Тамара, какое полезное дело провернули, — ответил Турецкий, — как здорово помогли нам. Только вы и Виктор будьте осторожны, ни в коем случае не вздумайте хвастаться своим подвигом. Сами догадываетесь, чем чревата подобная известность.

Потом трубку взял Виктор:

— Александр Борисович, есть еще для нас какое-нибудь задание? Мы бы с удовольствием.

— Спасибо, сейчас нет. Если понадобится, я попрошу. Вы скажите мне телефон вашей тетки и свой краснодарский.

Продиктовав номера телефонов, Виктор спросил с разочарованными нотками в голосе:

— Значит, мы больше не увидимся?

— В этот раз вряд ли, завтра вечером я улетаю. Кстати, мне обязательно нужно знать домашние адреса: и Тамарин, и ваш. Сейчас мне записывать некогда, вы запишите мой и обязательно, я подчеркиваю, — обязательно напишите свои. Потом поймете, зачем они понадобились. Отныне мы на связи.

Александр Борисович подумал, что ребятам будет приятно получить из прокуратуры простое благодарственное письмо. А вдруг даже удастся сделать для них что-нибудь повесомей, например «пробить» денежную премию.

После разговора с Турецким Виктор заметно погрустнел. Получив вчера задание от следователя, он чувствовал себя участником событий первостатейной важности, ему было интересно. Пролетел какой-то миг, и вот уже все позади, он сошел с орбиты той необычной жизни, в которой действуют московские следователи, милиция, прокуратура, где есть опасность, слежка, захватывающие дух погони и, конечно, выстрелы. Все это по-прежнему будет происходить, однако уже без него, а он вернется к своей заурядной работе фабричного электрика. Обидно до слез. Но-кто позволил ныть и раскисать при Тамаре! С ней-то он может видеться.

— Итак, что мы имеем с гуся? — Он попытался придать своему голосу некоторую бодрость. — Я получил от Аштрековой деньги, которые можно считать шальными. — Он вынул из кармана купюры. — Вот они, триста рублей. По идее, я должен заплатить вам их за стрижку. Но вы их, конечно, не возьмете.

— Конечно, не возьму.

— Тогда я предлагаю потратить их сообща. Пойти и пообедать в приличном месте.

Тамара охотно согласилась. Ей понравился этот умелый и сильный парень, чем-то напоминающий Высоцкого. Вольно или невольно она даже сделала ему такую прическу, как у своего давнишнего кумира. Даже его легкое заикание было каким-то располагающим. Не хотелось бы, чтобы Виктор просто так взял и уехал, навсегда исчез из ее жизни.

Глава 8 ПЕРЕД ГЛУХОЙ СТЕНОЙ

В Назрани Тавасиев сначала отвез домой жену Цаголова, потом подбросил Александра Борисовича к прокуратуре, высадив его на ближайшей площади. К самому зданию из-за многочисленных постов подъехать было сложно даже с тем пропуском, который ему выправили перед загородной поездкой.

Проходя мимо того дома, где накануне молодой человек приклеивал предвыборный плакат генерал-майора, Турецкий заметил, что на этом месте снова красуется фотография другого кандидата — бывшего первого секретаря горкома партии. Плакаты не срывались, а наклеивались один на другой, отчего их скопление напоминало сбоку торт «Наполеон».

Еще одна связанная с предстоящими выборами новость ожидала московского «важняка» в прокуратуре: сегодня заведующий отделом информации газеты «Триумф» Боидзе летит в Москву, то есть вылетает с минуты на минуту, а завтра должен вернуться обратно. Александру Борисовичу пришлось срочно названивать на работу. Спасибо, специально для такого случая Меркулов держал под рукой человека, вернее, людей — то одного, то другого. В данный момент в управлении находился Володя Поремский.

— Сегодня рейсом из Назрани в Москву вылетает некто Теймураз Леванович Боидзе, — быстро говорил Турецкий. — Нужно организовать «наружку»: проследить, куда он поедет из аэропорта. Тут нет ничего сложного или опасного. Боидзе — журналист. Наверное, всплывет статья о клевете. Я имею в виду уголовную, а не ту, что он напишет. Сделаешь?

— Дело мастера Боидзе, — скаламбурил Володя. — У меня два вопроса. Во-первых, как они его узнают? Можете прислать цифровую фотографию или хотя бы факс?

— Володя, ты, наверное, на ухо туговат. Какую фотографию, когда он практически уже в полете! Свяжись с экипажем, место журналиста известно. Ничего сложного в такой просьбе нет. Договорись, что, когда приземлятся и станут выходить из самолета, пусть сзади, в двух шагах от этого пассажира, идет стюардесса. Что-нибудь в таком роде. В общем, узнают.

— О’кей. Что делать после того, как проследят?

— Мы сразу созваниваемся, и я даю следующие инструкции. Смысл, если я правильно догадался, такой. Этот журналист — член предвыборного штаба местного фээсбэшника, который метит в мэры Назрани. Сейчас он ушатами выливает грязь на своих конкурентов. Грязь очень кондиционная, фирменная, судя по некоторым признакам, такая готовится по его заказу в Москве. Нужно уточнить. А журналист этот очередной, так сказать, грязекурьер. И если он действительно явился за очередной порцией, нужно будет круто поговорить с изготовителем. Самолет прибывает в третьем часу, думаю, гавриков вроде Боидзе встречают на машине. Значит, где-то в районе четырех ты уже будешь знать, что к чему, и мы свяжемся. Я не очень подгадил тебе своей просьбой?

— Нормально.

Вот за это он и любил Володю. Всегда у него все нормально, ни на что не жалуется.

После разговора с Поремским Александр Борисович устроил себе пятиминутный тайм-аут: выцыганил у секретарши Докучаева, из кабинета которого звонил, чашечку кофе. Нужно было сосредоточиться, поскольку предстояло обдумать сложнейшую вещь — как проникнуть в гараж ФСБ.