Китти Сьюэлл - След крови

• Название: След крови
• Автор: Китти Сьюэлл
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0491-4

Увидев в своем кабинете измученную Рэчел, успешный психотерапевт Мадлен Фрэнк и подумать не могла, что это ее прошлое решительно стучится в дверь, призывая оплатить старые долги. А впереди ждут тяжелые воспоминания, страшные решения и… следы крови.

---

— Ладно, — прошептал он хрипло. — Тогда сделай приятное мне.

Он положил ей руки на плечи и заставил опуститься на ступеньки. Она понимала, что должна дать отпор, но в доме находился Саша. Он проснется и услышит, или хуже того — увидит.

Она стояла на коленях, а Антон возвышался над ней. Его руки действовали быстро, расстегивая ремень, ширинку и вытаскивая член, уже готовый к действию. Она смотрела на него совершенно равнодушно. Член находился в том состоянии, которое она больше всего любила. Возбужденный, но не слитком твердый, туго натянутая крайняя плоть над большой головкой. Гладкий, теплый, жаждущий ее.

Антон был не против подождать: он наслаждался, предвкушая, глядел на нее, гладил руками ее волосы, ощупывал пальцами ее разодранные мочки. Она может просто сделать ему минет. По крайней мере, она не будет с ним трахаться. Это покажется смешным, но она представила, как признается в случившемся своему психотерапевту-задаваке. Разумеется, она ничего не расскажет, но при одной только мысли об этом ей стало тошно.

— Я не буду этого делать, — решительно заявила она, отворачиваясь. — Саша может проснуться. Он очень расстроился из-за собаки.

— Он крепко спит, — ответил Антон, прерывисто дыша. Рэчел по голосу слышала, что он улыбается. — В любом случае, что плохого в том, что родители любят друг друга?

Он повернул ее к себе лицом и провел членом по ее губам — мягко, ожидая, пока они уступят и пустят его внутрь.

— Это не любовь, — сказала она, отшатываясь. — Это минет, семилетнему ребенку не стоит этого видеть.

Его пальцы крепко схватили ее за волосы, и он молча сунул член ей в рот. Сначала она отворачивалась, но потом уступила. Внезапно она почувствовала тошноту и боль от собственного желания. Это было так пошло, ее реакция — такой неуместной, однако весь сценарий — таким знакомым. Она уступила, но все же это было сродни изнасилованию. Она сказала «нет», и это было изнасилование. Рэчел уперлась руками в его бедра, пытаясь убрать напористый член изо рта. Но, как она и предполагала, Антон ей этого не позволил. В ответ он схватил ее за шею, его движения стали более настойчивыми. Именно так он и любил: небольшое сопротивление, но не слишком сильное, в меру.

— Но ты же сама этого хочешь, — пробормотал он. — Скажи, ведь хочешь, хочешь?

Она задумалась: а что, собственно, он делает? Разве ей не нравилось доставлять ему удовольствие, когда они занимались любовью? Наслаждаться каждой частью его тела, тем, как он любил ее. Даже когда был груб. Она притворялась, что сопротивляется, и он еще больше возбуждался. Вот и сейчас — она сама его провоцировала.

Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она понимала, что мужчина, силой засунувший член ей в рот, близок к эякуляции. Еще минута, не больше. Когда он кончит, то станет удовлетворенным, счастливым, щедрым. Возможно, даже уйдет. С другой стороны, Рэчел испытывала все возрастающую ярость. Неужели она должна это терпеть, если ясно сказала «нет»? Почему должна ждать, когда он кончит ей в рот, как будто она помойное ведро для спермы? Она попыталась вывернуться, но он, прижимая ее голову, держал крепко. Его бедра дрожали, дыхание участилось. Чем решительнее она пыталась освободиться, тем глубже и энергичнее он в нее входил.

— Ты отлично это делаешь, детка! — простонал он, не обращая внимания на сопротивление или просто не понимая, чего она хочет. — Никто не делает минет так, как ты. И ты это прекрасно знаешь.

Рэчел сжала зубы. Сжала медленно, мстительно, но он взвыл от боли и с силой ударил ее в висок. Перед глазами замелькали желтые звездочки на размытом черном фоне, и она упала. Ослепнув от удара, она слышала, что Антон ревет, как животное. Еще один удар, и опять звездочки… Пересчитав все ступеньки, она скатилась с лестницы, а потом, когда он тащил ее за руки в гостиную, поцарапала шею, спину, бедра. Сквозь боль и туман в голове Рэчел чувствовала, что он пытается стянуть с нее сапоги. Это оказалось делом непростым — сапоги были слишком узкими. Она изловчилась и вскользь ударила его каблуком по подбородку. Казалось, он не почувствовал боли, но стал срывать с нее сапоги так, словно готов был выдернуть ноги из суставов.

Они дрались по-настоящему, а он смеялся, как будто это была игра, от которой оба получали удовольствие. Немного боли сексу не помеха. Но где-то в глубине души Рэчел — она даже не осознавала этого! — росла страстная решимость. Каждой своей клеточкой — разумом, телом и душой — она сопротивлялась Антону.

Все это время она не осмеливалась взглянуть на верхнюю ступеньку лестницы. Она чувствовала, что умрет от стыда, если увидит там ребенка, ставшего свидетелем того, как мать бьет и царапает его отца, который рычит, будто бешеная собака, вонзая свою плоть в ее тело.

С закрытыми глазами Рэчел продолжала бороться, сожалея о том, что не была смелее с самого начала. И наконец почувствовала на губах вкус его крови.

Глава седьмая

— Ваша мать, похоже, считает, что вам грозит смертельная опасность, — заявил доктор Дженкинс. — Она просто помешалась на этой мысли.

Смертельная опасность! Чувствуя холодок внутри, Мадлен переложила трубку к другому уху.

— Последний раз, когда мы беседовали, вы уверяли, что после электрошока ей стало значительно лучше, помните?

Она слышала, как он шумно, с присвистом, вздохнул в усы.

— Я сказал, что ваша мать стала менее подавленной, Мадлен. Я не говорил, что она излечилась от психоза.

— Доктор, вы же знаете этих матерей. Разве их детям когда-нибудь перестает грозить смертельная опасность? — сказала Мадлен и взглянула на часы. Ровно два. У нее появился новый пациент, Эрик Файфилд, и она не хотела заставлять его ждать. Но ведь и доктор Дженкинс не стал бы беспокоить ее на работе без веской причины. — Я попытаюсь убедить ее, что у меня все чудесно.

— Видите ли, я как раз об этом и хотел сказать. — На мгновение повисла пауза. — Я понимаю, что это тяжело, но, по моему мнению, было бы лучше, если бы вы не приезжали так часто. Как бы там ни было, именно вы в последнее время вызываете эти приступы тревоги. Медсестрам стоит большого груда ее успокоить.

«Да, она мне говорила. Ее привязывают к кровати и делают укол».

— Все ваши пациенты переживают подобные кризисы, разве нет, доктор Дженкинс? В противном случае они бы не оказались в этом великолепном заведении. Не могу поверить, что вы хотите лишить мою мать единственного человека, который ее любит…

Доктор Дженкинс перебил ее:

— Миссис Олленбах и ее персонал делают для вашей матери все возможное. Этот алтарь, и свечи, и согласие спать только в кресле… Вам известно, что большинство экзотических рыбок из нашего тропического аквариума часто оказываются на алтаре у вашей матери?

Мадлен едва сдержала смешок. Тропические рыбы! Где же еще ее мама найдет живые существа для жертвоприношений? Бабалу-Айе, ее ориша, — бог, который требовал настоящей крови, если собирался оказать хоть малейшую услугу.

— Все ваши пациенты доставляют массу хлопот, доктор.

— Ваша мать, Мадлен, случай весьма неординарный. Я не хотел вам говорить, но, думаю, нам необходимо увеличить дозы препаратов.

— Нет! — воскликнула Мадлен. — Ни в коем случае! Она не может превратиться в зомби ради удобства медсестер.

Она тут же пожалела о сказанном. Она понимала, что с Росарией очень нелегко, но ведь Невилл отвалил половину состояния на ее лечение. Поэтому просто ужасно то, как они относятся к пациентам, превращая их в живые овощи.

На том конце молчали, и она уже была готова извиниться.

— Мадлен, — решительно заявил доктор Дженкинс, — вы не можете объективно оценивать состояние вашей матери, не наблюдая ее изо дня в день.

— Да, конечно. Простите меня. Но я не могу дать согласие на то, чтобы ей увеличили дозу препаратов. Мне не нравится, как они на нее влияют.

— Что ж, поговорим об этом во время вашего следующего визита. И еще одно. У вашей матери навязчивые идеи по поводу какого-то ребенка. Она убеждена, что у вас есть ребенок. Это ведь неправда, верно, Мадлен? У меня складывается впечатление, что вы…

— Вы абсолютно правы, — резко прервала его Мадлен. — Это фантазии моей мамы, вероятно, ее неоправданная надежда. Понимаете, о чем я? Она нуждается во мне. Я ее единственная дочь.

Тюрьма была построена в форме звезды: большой шестиугольный блок, от которого отходили шесть ответвлений, и в каждом находились заключенные разных категорий. Каждое ответвление, в свою очередь, имело центральный коридор, по обе стороны которого располагались камеры, а в начале и в конце — двойные стальные двери с охраной.

Ответвление, в котором отбывал заключение Эдмунд, усиленно охранялось, а камеры были просторнее и с дополнительными удобствами, потому что там содержались преступники, приговоренные к пожизненному заключению. И не просто к пожизненному: их изолировали из-за особой опасности, которую они представляли для надзирателей, для остальных заключенных и даже для самих себя.