Анна Емельянова - Фаворит богов

• Название: Фаворит богов
• Автор: Анна Емельянова
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1121-6

Римскому императору Октавиану Августу предсказано, что ему осталось жить всего 100 дней. Он посылает слуг за находящимся в Германии наследником-пасынком Тиберием, сыном от первого брака его жены Ливии. На острове Нол Тиберий принимает эстафету власти. Он сразу же проявляет свой мрачный, кровожадный нрав. Страна медленно погружается в пучину зловещих интриг. В свите Тиберия стремительно набирает авторитет глава его личной охраны, Луций Сеян. Он соблазняет племянницу Тиберия, Ливиллу, травит любимого сына императора. Друза, и настраивает самого императора против всего Рима. Из-за интриг Тиберия гибнет его племянник — любимый в народе генерал Германик. Но в конце концов заговор раскрыт, Сеян казнён, но Тиберия мучает раскаяние из-за своих былых преступлений. Он приглашает к себе на Капри сына отравленного по его приказу Германика и делает своим наследником... Это — будущий император Гай Калигула!

---

ГЛАВА 22

Германик вступил в брак в походных условиях. На его свадьбе не было ни кесаря, ни родственников, ни близких друзей. Но это его не огорчало, ведь он соединился с женщиной, которую очень любил.

На Рейн его легионы прибыли поздним вечером. Дул резкий холодный ветер, от которого трепетали кроны дубов и вязов. Следуя верхом, в центре кавалькады, Германик думал о том, что удалось ему узнать от солдат, устроивших стоянки на пути к главным лагерям.

На берегу Рейна находились два войска под командованием Гая Силия и Авиа Цецины. Солдаты Силия, выжидали, чем закончится мятеж, и не примкнули к восставшим. Однако воины армии Щецина испытывали безудержную ярость. Именно к ним в ту ночь и направился Германик, их предстояло привести к повиновению.

Запалив факелы, он велел свои людям трубить в фанфары сигнал, объявляющий о его прибытии. Перейдя через вал, который закрывал собой въезд в лагерь, он, окружённый несколькими командирами, появился перед вышедшими ему навстречу солдатами.

Лагерь озарили сотни трепещущих факелов. Германика, сидевшего верхом на коне, обступили хмурые суровые воины без страха и гнева. Это были люди, служившие в лучших легионах кесаря, они презирали и ненавидели Тиберия ещё в те годы, когда тот был лишь пасынком Октавиана без права на власть.

— Это Германик... К нам приехал сам Германик! — послышались голоса.

Некоторые из солдат просили дозволения поцеловать ему руку и, целуя, показывали ему обезображенные в сражениях руки или ноги.

Спешившись, он окинул всех собравшихся взглядом и заговорил:

   — Сыны Отечества, друзья, братья по оружию! Мы все сражались во славу Рима и тех, кто нами правил! Октавиан Август дал вам возможность отличиться в боях, он щедро оплачивал вашу службу и ценил каждого из вас! Не мне рассказывать о том, что он заботился о вас, как отец о собственных отпрысках. Но нынче боги дали нам другого господина. Тиберий — человек в расцвете лет, он умён, образован и так же, как в прошлом его предшественник, рассчитывает на вашу верность. Именно вместе с вами, легионы Германии, он одержал здесь много своих побед. Но почему же вы подняли против него мятеж? Почему вы отказываетесь повиноваться тому, кто спал с вами на одной траве и ел из одной с вами посуды?!

   — Тиберий легко забыл о своём походном прошлом и теперь предпочитает дни проводить в Сенате, а ночи — на пирах, предаваясь порокам! — выкрикнул какой-то солдат.

   — Мы служим по тридцать лет, а получаем жалкую плату! — завопили ветераны.

Остальные поддержали их дружными воплями.

   — Впрочем, — заговорил кто-то среди стоявших вблизи Германика легионеров, — если бы ты стал кесарем, мы бы согласились тебе служить. Ты не Тиберий. Ты понимаешь нужды простых солдат.

   — Слава Германику! — послышался нестройный хор голосов.

   — Не бывать этому! — воскликнул Германии пылко. — Никто не заставит меня забыть о верности Риму и о службе у законного правителя! Я истинный сын своей страны! Я люблю Отечество! И предпочту скорее убить себя на ваших глазах, чем нарушу долг пред моим государем! — с этими словами он обнажил меч, висевший у него в ножнах, и приставил его остриём к своему горлу. Его голубые глаза вспыхнули такой страстью, что ни у кого не возникло сомнений в том, что Германии способен осуществить свои намерения.

К нему тут же бросилось несколько командиров, схватив его за руки. Народ истошно завыл. На многих произвёл впечатление поступок Германика.

   — Пусть возьмёт мой меч, он острее! — со смехом перекрыл остальных рослый солдат в шлеме.

Эти слова вызвали в толпе взрывы возмущения. Солдаты по-прежнему любили Германика и хотели служить ему.

Издав вопль ярости, Германии сел на землю и вцепился ногтями себе в лицо.

   — Глупцы! Люди, переполненные яростью! Вы убили шестьдесят центурионов в лагере! Вы опозорили честь римских солдат! Но я бы всё это простил вам ради верности кесарю, ибо сам подаю вам пример такой верности! — вскричал он.

   — Слава Германику! — послышались возгласы.

   — Нет! Слава Риму! Слава кесарю! Слава нашему великому государству! — возразил Германик, поднявшись с земли и глядя на солдат сверкающим взором. — Каждый из вас должен гордиться тем, что служит в самой сильной и могущественной армии мира! Ибо лишь благодаря таким, как вы, правители одерживают свои победы! Не благодаря Сенату или наместникам, а благодаря вам! Без вашего оружия мы, знатные граждане, бессильны. Прошу вас, признайте государем Тиберия, и многие будут помилованы. В противном случае я уничтожу вас силами пришедших со мной легионов.

Вновь по рядам воинов прокатился гул возмущения. Мятежники начали теснить Германика и прибывших с ним командиров.

   — Вы вершите в лагере преступления и проливаете кровь своих братьев — римлян, но ради чего? Ради того, чтобы ваши требования исполнились? Не бывать этому! Не стану я вашим кесарем! У вас есть Тиберий Август, и ему вы будете служить! — воскликнул Германик и, вновь вскочив на коня, натянул уздцы. — Не покоритесь по доброй воле, я заставлю вас быть верными, подвергнув наказаниям!

И он в окружении спутников поскакал в сторону вала, защищавшего лагеря. Оставив позади взволнованную толпу, он возвращался к пришедшим с ним из Рима легионам. Он сомневался в том, что нынешнее его выступление заставит мятежников сразу же сложить оружие и смириться с властью нового кесаря, но был твёрдо уверен, что его приезд заставит многих задуматься о собственном будущем и о возможных расправах.

Цецина скрывался в нескольких милях к югу. На его поддержку Германик не мог рассчитывать до тех пор, пока не будет приведено к присяге большинство легионов. Не доверял Германик и Силию, который не прислал ему подкрепления, хотя его лагерь находился неподалёку.

Теперь Германик рассчитывал лишь на себя и силы своих воинов. Если нужно, он подвергнет мятежников жестоким расправам, но начнёт проливать кровь лишь в случае, если все остальные средства будут исчерпаны и не принесут никаких результатов.

ГЛАВА 23

Войдя в свой походный шатёр, Германик увидел возле очага Агриппину. Рядом с ней находилась Лиода, кутавшаяся в подбитый мехом плащ, — осенью в здешних краях было промозгло.

На Агриппину угнетающе действовал поход. Сначала она испытывала счастье, находясь возле любимого мужа, но постепенно её душой стали овладевать смятение и страх. Она боялась за Германика и за себя. Слыша разговоры солдат о том, какая ярость переполняет сердца мятежников, она понимала, что такие, как они, не остановятся перед самыми изощрёнными убийствами.

Германик видел её тревогу. Он уже жалел, что взял её в поход. Время от времени ему казалось, что он должен был оставить её в Риме дожидаться возвращения и лишь потом вступить с ней в брак. По слухам, Друз поступил таким образом и, вернувшись из Паннонии, женился на Ливилле.

В шатре было душно. Жарко трещащий очаг озарял стены, украшенные вышитым орнаментом. На столе находился ужин, который Германик предпочёл оставить нетронутым.

   — Ты не сумел убедить их присягнуть Тиберию? Ты не усмирил мятеж? — осведомилась Агриппина, хотя ответ ей был очевиден: хмурое лицо Германика передавало те мрачные чувства, что его одолевали.

Налив кубок вина, он залпом осушил его.

   — Нет, — коротко ответил он.

   — Будешь вновь пытаться повлиять на них?

   — Буду.

Она печально усмехнулась, опустив взор:

   — Говорят, Друз легко справился с мятежниками в Паннонии. У них были главари, которых он велел казнить. Солдаты испугались его жестокости и смирились...

   — Возможно, и мне придётся предать казням этих несчастных римских воинов.

   — Несчастных?! Ты сочувствуешь им?! — взорвалась Агриппина и её продолговатые глаза злобно заблестели. — Как ты можешь их жалеть, ведь они свирепые, кровожадные негодяи, которые не щадят никого, даже своих братьев по оружию?!

   — Я сочувствую им потому, что я солдат и я — римлянин! Скверно, когда мы начинаем проливать кровь друг друга! — ответил Германик, речь его прозвучала неожиданно резко.

   — Они бросили вызов кесарю! — воскликнула Агриппина. — И поэтому из римских солдат они превратились в предателей, которых нужно казнить!

   — Не люблю торопиться с казнями, когда есть ещё шанс спасти несчастных, — поморщился Германик. — Если они раскаются, я предам наказанию лишь главарей. Всех остальных помилую.

Тяжело вздохнув, Агриппина вновь опустила взор. Её одолевали сомнения.

   — Дай им бой, — глухо сказала она.

   — Нет.

   — Но почему?

   — Не желаю рисковать жизнями. Попытаюсь договориться. Цецина бежал, бросил их, они напуганы, растеряны... Но по-прежнему верят мне. Не Тиберию, а мне!