Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

• Название: Рыцарь Шато д’Ор
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-474-4

Эпоха крестовых походов… После 20 лет битв граф Ульрих де Шато-д’Ор возвращается в замок своих предков. Однако его ожидает не отдых от трудов ратных, а упорная, жестокая и кровопролитная борьба за право владеть родовой вотчиной. Интриги и заговоры, тайны и загадки окружают Шато-д’Ор. Дуэли, стычки и сражения следуют одно за другим. Мечи и копья, стрелы и палицы, яды и кинжалы — все идет в дело. Но сквозь ложь и грязь, кровь и жестокость, предрассудки и мракобесие непобедимой силой прорастает Любовь, которая помогает одолеть негодяев.

---

— Боюсь, что ваше решение, мессир Иоганн, несколько непродуманно. Моя дочь еще дитя, и замуж ей выходить рановато. Да и будут ли довольны ваши родные?

— Отца и матери у меня нет, вы же знаете, — пробормотал, потупясь, Иоганн, чувствуя, что сейчас провалится под землю от стыда, — я живу в замке в окружении слуг и вассалов, мне некому подать совет…

Он уже готов был удрать, если бы не Альберт, вскочивший с места:

— Позвольте мне, матушка, внести некоторую ясность! Моя милая сестрица, наша скромница, которая только что убеждала меня в своей любви к мессиру Иоганну, уговаривала не отвергать примирения с ним, сидит тут, изображая полное неведение! Скажи, Альбертина, громко, что ты мне только что говорила на ухо? Ну!

Бедняжка вздрогнула от этого «ну», как от удара плетью.

— Матушка, благословите нас, мы любим друг друга, — как-то уж очень заученно и невыразительно произнесла девушка, хлопая ресницами, — лицо ее говорило: «Господи, да если так орать, я что угодно признаю!»

— Догадываюсь! — зловеще произнесла Клеменция.

— Матушка! — вскричал Альберт. — Она, разумеется, боится сказать это вслух, но сегодня эта маленькая хитрушка, играющая скромницу, созналась мне в том, что без памяти, подчеркиваю — без памяти! — любит Иоганна фон Вальдбурга!

— О Боже! — воскликнула Альбертина, взгляд ее метнулся на брата, и было в этом взоре что-то необычное, непонятное: не то зависть, не то сочувствие, не то изумление, не то восхищение, а то и вовсе ужас. Кажется, она все поняла. В ответ на этот взгляд Альберт глянул на нее так, что девушка поняла это как строгий приказ: «Молчи и подтверждай безоговорочно все, что я скажу про тебя!»

— Боже правый! — взвыл от ужаса Иоганн. — Неужели Альбертина рассказала вам все?

— Все, абсолютно все, уважаемый мессир Иоганн! — уверенно и громко заявил Альберт. — Я знаю и о подземном ходе, и о том, что ваша любовь уже зашла так далеко, что необходимо поторопиться со свадьбой!

— О Господи! — выпучилась Клеменция. — Этого еще не хватало!

— Я знаю, что это она прислала вас сюда извиняться и просить ее руки, ведь верно?

— Да, да, — пролепетал Иоганн, — все именно так.

— Но вы не знаете еще одного обстоятельства, мессир Иоганн. Она еще скрывает это от вас и от нашей матери… Так вот знайте, матушка: Альбертина беременна и спустя восемь месяцев должна родить…

— Какой позор! — ахнула мать. — Господи, какое позорище!

Несчастная Альбертина роняла мелкие слезки на вышитый платочек.

— Поэтому вы и просили всех удалиться? — вздохнул Иоганн, почесывая бороденку.

— Естественно, — сказал Альберт, краснея.

Альбертина между тем все всхлипывала, а мать сидела надутая, грозная, как некое страшное языческое божество, требующее для ублажения человеческих жертв.

— Ну скажи же что-нибудь! — взмолился Иоганн.

— Да, — пролепетала девушка чуть слышно, и вся залилась краской стыда.

— Что «да»? — отрывисто спросила Клеменция. — Все так, как говорит Альберт?

— Да, — выдавила девушка.

— Мерзавка! Распутница! — прошипела Клеменция, замахиваясь, чтобы дать дочери оплеуху. Но Альберт ловко схватил ее за руку.

— Не спешите, матушка. Сделанного не вернешь! Сейчас надо не наказывать, а думать, как прикрыть этот грех перед людьми и замолить его перед Богом!

— Бесстыдница! — прорычала Клеменция, безуспешно пытаясь вырвать свою руку из ладони Альберта. — Отпусти! Альберт, отпусти меня!

— Мы должны ускорить дело, матушка, — настойчиво произнес Альберт и, видя, что мать не порывается более расправиться со своей дочерью, разжал пальцы. — Надеюсь, мессир Иоганн со мной согласен?

— Да, да! — поспешно проговорил Иоганн, совершенно обалдев от всех этих откровений.

— Прелюбодейка! — исходя яростью, проскрежетала Клеменция, с нескрываемой злостью глядя на Вальдбурга. — Но что поделаешь, надо спасать честь рода… Сбегай, скажи, чтоб позвали всех и в первую голову отца Игнация… Распорядились! Дети называются! Мать вам игрушка, да?

— Матушка! — падая на колено, сказал Альберт. — Простите нас, неразумных детей ваших!

— Беги, орясина! — сердито, но уже без ярости сказала Клеменция. — Вы, сын мой, уж больно прытки! Но что делать, коли надо прикрыть грех этой негодницы?

Альберта по-прежнему плакала, как плачут дети, не понимающие, за что их, собственно, ругают. Альберт встал с колена, положил ей на плечо свою крепкую маленькую руку и сказал, улыбаясь в ее заплаканное лицо.

— Не плачь, сестреночка, все будет очень хорошо… Свадьбу сыграем в один день, мою с Вальдбургом и твою с Агнес… Тьфу ты! Конечно, твою с Вальдбургом и мою с Агнес, вот как ты меня разволновала, заговариваться я начал…

— Марш за попом! — рявкнула Клеменция, отвесив Альберту крепкий подзатыльник.

— Ну и хлопот у нас будет с этими свадьбами! — сказал Альберт, идя к двери.

— Да еще это дело с Ульрихом, — вздохнула Клеменция. — Когда вы все успеете?

Явились гости, а также отец Игнаций, о котором мы уже неоднократно упоминали, но до сих пор еще не показывали в натуре. А был он лысоватый шестидесятилетний старичок, маленький, пузатенький и всегда, даже в самый пост, выпивши. Веселые поросячьи глазки его хитренько бегали, нос всегда чуточку посапывал, а толстенькие сосисочные пальчики игриво шевелились под крестом, на пузечке, обтянутом заляпанным вином, жиром и соусами поповским одеянием. Когда все расселись на места, Альберт подсел к попу поближе.

— Отец Игнаций, — обратился к нему Альберт, — у нас к вам дело…

И он зашептал на ухо толстячку, вкратце излагая суть дела.

— Что же, что же! — сказал отец Игнаций, прихлебывая винцо и одновременно пытаясь выковырять языком застрявшую в зубах гусятину. — Дело так дело. Обручать да венчать — не отпевать да причащать! Это дело веселое. Ибо сказал Господь: «Плодитесь и размножайтесь, и возвеселитесь вы, увидя сынов и дочерей». Опять же свадьба, можно и выпить…

— Грех ведь, — сказала Клеменция вполголоса.

— Грех-то птичий! — успокоил поп. — Господь его простит. Ну не дотерпели, ну поспешили, всего и делов-то… Неужто из-за такой ерунды страдать да казниться… Ты ведь, мать, должно, тоже не как дева Мария зачинала?

Клеменция вдруг покраснела и смутилась, как девушка; видимо, поп невзначай чиркнул по какому-то больному месту в ее биографии. Затем она, правда, довольно быстро взяла себя в руки и почти шутливо ответила:

— А вдруг и я также от одного света солнечного, росы и ветра понесла…

— Знаем мы, матушка, от кого ты понесла, да не протреплемся! — строго и трезво сказал поп.

— Весел ты нынче, святой отец, — с нежной угрозой произнесла Клеменция.

— Всяк весел, когда пьян. И я, многогрешный, кровью Христовой причастился… А обручить, так это нам что… Благослови, Господи!

И поп опрокинул очередную стопку.

Потом, когда отец Игнаций как следует покушал и причастился, все присутствующие направились к церкви, где отец Игнаций обручил молодых. Клеменция, внимательно следившая за этой процедурой, обратила больше внимания на поведение Альберта. Молодой Шато-д’Ор был бледен, несколько смущен, но при этом его лицо было освещено все той же лучезарной улыбкой.

— Зачем ты ему так много рассказала? — шепнул Иоганн своей невесте, когда нареченные возвращались в донжон.

— Кому? — даже не поняла, в чем дело, невеста.

— Альберту! — сердито шепнул Вальдбург. — Ведь теперь нашим встречам конец…

— Не думаю, — сказала Альбертина, — по-моему, нет…

— Я думаю, вы не будете в претензии на меня, милый свояк, — произнес Альберт, — если я шепну пару слов на ушко вашей невесте…

— О да! — поспешно согласился Иоганн. Брат и сестра отошли в сторону, и, нагнувшись к уху сестры, брат сказал ей фразу, которая, будь она услышана, весьма удивила бы Иоганна:

— Скажешь ему, чтобы ждал после захода солнца там же, где всегда. Поняла?

— Чтобы он ждал меня? — переспросила Альбертина.

— Ну не меня же?! — сердито прошипел Альберт.

Агнес фон Майендорф ревниво поглядела на Иоганна. Да, теперь его для нее не существовало, это она решила раз и навсегда. Только Альберт и больше никто! Улучив минуту, когда Альберт отошел от сестры, она чуть ли не прыжком подскочила к нему.

— Простите меня, мессир Альберт! — скромно опустив глазки, сказала она. — Я вела себя легкомысленно…

— Отнюдь нет, — не без жесткости произнес Альберт, — боюсь, что вы слишком хорошо представляли себе последствия вчерашнего своего поведения…

— Мессир, — всхлипнула Агнес, — я так страдаю…

— Быть может, — сухо сказал Альберт, — это послужит вам уроком на будущее. Мои обязательства перед вами тем не менее остаются в силе.

— Бог мой! Обязательства! — воскликнула Агнес расстроенно. — А любовь?